Враг обезглавлен. Он теперь точно знал, что организация существовала, и что возглавлял её находившийся много лет в бегах Теодор Конради (убийца не называл его доктором, так как считал, что беглец потерял право называться учёным после того, как отринул все ценности, на которых базировалась в городе наука). Он знал, какие цели организация преследовала, чем занималась. Как понимал и то, насколько многое держалось в ней на лидере. А теперь этого лидера нет, — он сам руководителя врагов убил. Будет ли организация существовать дальше? Или распадётся со смертью Конради? Тем более, что остальные … должны быть напуганы. И тем, что происходило раньше, а смертью лидера — тем более. Попытаются ли они продолжать, или … будут полностью деморализованы? Он не знал. И не существовало способа узнать. Тем более, что узнать от Конради всё, что знал он сам о созданной им же организации, убийца не смог. Да и… Если организация прекратит действовать, будет ли у него оправдание, чтобы продолжать убивать? Убийца поймал себя на этой мысли. Ему нужно оправдание? Но оправдание ищут для того, что хочется делать. Получается, ему хочется убивать? Приходилось сказать себе правду: ему это занятие понравилось. И — да, требовалось оправдание, чтобы продолжать это делать. Кем он стал … из идейного борца? На этот вопрос нужно было ответить честно. Ответ, с его точки зрения заключался в следующем: он всё ещё оставался идейным борцом, однако, если раньше убийства были необходимостью, то в последнее время … он сочетал полезное с приятным. Это надо было признать. Следовательно, вопрос нужно было поставить следующим образом: будет ли он выяснять, что происходит с обезглавленной организацией, чтобы, — если она продолжит свою деятельность, — было оправдание продолжить уже у него самого? Конечно же, будет! А если организация развалится, тогда что? Убийца решил сказать самому себе правду: тогда ему придётся найти другую идею, чтобы убивать, и других врагов. Идея обязательно нужна. Не становиться же, в самом деле, просто маньяком… Он почти надеялся, что организация Конради продолжит существование без Конради. Это придало бы смысл… Кроме того, очень удобно преследовать тех. О ком, в свою очередь, ничего не знает полиция. Потому что тогда ей труднее вычислить тебя самого. Так что без всяких «почти». — Это опасно. — Лаура уже не в первый раз повторяла это. Странно, подумал Ян, раньше она была … более хладнокровной. — Мы ведь уже решили, что, на самом деле, мало чем рискуем. — Да, если говорить о властях. Но … этот убийца… Значит, на неё так повлияла смерть Дока. Что ж, это можно было понять. Сам Ян встречался с Конради лично лишь один раз. А Лаура, вероятно, знала его давно и хорошо. Ему не хотелось думать, было ли что-то между ней и доктором раньше. — Будет безопаснее, если мы встретимся и решим … что предпринять. Потому что иначе — убийца, кем бы он ни был, нас просто поодиночке переловит. И вообще, с точки зрения вероятности … это не опаснее, чем падать с велосипеда. Они ехали рядом по дорожке, уходившей вглубь парка. Ян как раз недавно сумел убедить подругу всё же приобрести собственный велосипед. Это выглядело естественным после того, как Лаура стала его «официальной» подругой: логично, что они хотели проводить время вместе, за одним занятием. Да и добираться туда, где он жил, так было удобнее. Но, помимо этого, велосипед, убеждал Ян, пригодится и в их деле. Вот хотя бы для таких поездок, о подробностях которых посторонним знать было нежелательно. И оплату за проезд в трамвае, и взятый напрокат велосипед было легко отследить. Куда житель города отправился на собственном, или даже пешком, — узнать можно было тоже, но для этого нужно было отслеживать идентификатор. Техника для этого существовала, но, — уж Лауре-то, благодаря работе в полиции, это было известно, — воспользоваться ею было сложнее, и делали это далеко не каждый раз. Как правило, при наличии конкретных подозрений. — Да, наверно, ты прав. — Лаура пожала бы плечами, но при езде на велосипеде это сделать затруднительно. — Кажется, уже недалеко… — Да, сворачиваем вот здесь. Ян первым съехал на узкую грунтовую тропинку. И через некоторое время они оказались на довольно большой поляне. Явно, ещё с подачи Дока, его люди любили устраивать встречи в таких местах. Впрочем, это имело смысл: в лесу трудно подобраться незаметно, и прослушивающую аппаратуру везде не установишь. Они прислонили велосипеды к дереву и обнаружили, что здесь уже ждёт один человек. Довольно высокий, чуть полноватый, с усами, он подошёл к новоприбывшим. — Привет. Я Алан. А вы? — Это Гарриет, а я — Эрнест. — Они, конечно, представились псевдонимами, присвоенными когда-то Доком. И догадались, что собеседника в обычной жизни зовут совсем иначе. Из имени и того, что тот оказался здесь первым, Ян сделал свой вывод о том, чем тот в организации занимался. — Ждём остальных? — Конечно. И разгружаемся. — Алан кивнул на сумки на багажниках велосипедов. Сам он пришёл, по всей видимости, пешком, потому что никакого велосипеда рядом не наблюдалось. Но имел при себе небольшой рюкзак. — Нам же нужно, чтобы всё выглядело, как обычный пикник… — Как будто это кого-то обманет, — пробурчала себе под нос Лаура, — то есть Гарриет. — Мы не должны дать повода … усомниться, — сказал Алан. Начали сходиться остальные, каждый представлялся своим вымышленным именем. Никто, конечно, не рассказывал, кто он, и чем занимается, — организации, и в обычной жизни. Мало кто знал друг друга лично, — Ян, например, был знаком, — кроме Лауры, конечно, — только с Натти. Зато Алан знал всех, подтвердив догадку Яна относительно того, кем он был. Скоро на разложенных на траве подстилках расположился десяток человек, разложили перед собой нехитрую еду. Впрочем, судя по запаху, здесь были мясные блюда, — не только Лаура принесла их. Никто не высказал отвращения, все, учуяв запах, восприняли его, как должное. Лишь бы на запах не пришли полицейские… Об этом, наверно, думали все. — Да, нам надо было встретиться, поговорить… — Это первым взял слово Ян. Именно он, с помощью Лауры, убедил в этом остальных, хотя организовал всё, в основном, Алан. Впрочем, организовать было не так сложно. — О чём? — спросил Винс, высокий парень в чёрном. — Насколько я понимаю, у нас есть три темы. — Ян пожал плечами. Хорошо, что остальные, — кроме, опять же, Алана, — не догадывались, что он здесь в наибольшей степени новичок. — После того, что случилось с Доком… Во-первых, будем ли мы продолжать. Во-вторых, что именно нам делать. И, в-третьих, — убийца… — Похоже, на первый вопрос у тебя есть ответ, — сказал Том, самый старший здесь, он был немногим моложе Дока, и Ян сделал вывод, что это один из стоявших у истоков организации вместе с Конради. Правда, Том не производил впечатления живущего на нелегальном положении. — Разумеется. Во-первых, каждый из нас не для этого согласился… Во-вторых, Док не хотел бы, чтобы мы останавливались. А в-третьих, нам ведь лучше держаться вместе, не так ли? — Ян намекнул на опасность, исходящую от убийцы. Ему никто не возразил. Зато один из присутствующих проворчал: — Ты, кажется, решил определять, что нам делать… — А что же мне остаётся, если никто из вас не решился даже задать этот вопрос? — Ян пожал плечами. — Я понимаю, что вы все чувствуете … после случившегося с Доком. Многие знали его намного лучше, чем я. Но… Я хочу понимать, готовы ли мы действовать дальше. И … буду ли я участвовать. Или лучше заняться чем-нибудь другим… И похоронить нашу мечту. Так что я спрашиваю вас… — Похоже, если ты захочешь продолжать, то и все решат. — Это сказала Лаура, но сказала с иронией. — Если они так решат, то так и будет … Гарриет, — сказал он. Плохой из меня конспиратор, подумал, если чуть не назвал её настоящим именем в присутствии остальных. Нужно этому учиться. А потом обратился к тому, чьё мнение было главным. — Алан, что скажешь ты? Учитывая, чем ты занимаешься… — Откуда ты знаешь, чем я занимаюсь? — проворчал тот. — Я бы ещё понял, если бы кто-то-другой… Но ты видишь меня в первый раз. Теперь была очередь улыбнуться. — Это же очевидно! Во-первых, ты знаешь каждого из тех, кто собрался здесь. Даже если они сами раньше не встречались друг с другом. Во-вторых, твой псевдоним. Их всем давал Док, и тебя назвала Аланом. Он увлекался историей американской Гражданской войны. В честь кого он тебя назвал? В честь Алана Пинкертона, который был не просто создателем крупнейшего частного детективного агентства, а во время войны — шефом контрразведки северян. Значит, ты занимаешься безопасностью. Так что твоё слово важное. Ты будешь продолжать? — Придётся. — Алан ответил на улыбку. — Хорошо. Натти? — Тот просто кивнул. — Винс? Ты ведь отвечаешь за уличные рисунки, верно? Я для тебя делал разметку под трафареты. А имя тебе Док подобрал в честь ван Гога. Тот тоже улыбнулся: — Разве я упущу возможность работать с таким проницательным человеком? Когда мы победим — напишу твой портрет. Все рассмеялись. Но главное, — никто не возразил, и не объявил о выходе из дела. Одна из целей встречи была достигнута. Только одна женщина средних лет, которую называли Лиз, спросила: — А … как же с убийцей? Смотрела она при этом всё на того же Яна. Очевидно было, что остальные признали его лидерство. И он ответил: — Конечно, убийца для нас сейчас опаснее, чем полиция и контрольный отдел. Ещё и потому, что, если те его поймают, он будет вынужден рассказать им, кого и почему убивал. А значит… Нам остаётся вычислить его первыми. А кроме того — быть готовыми защищаться, если он нападёт. Обе эти мысли, казалось, поразили их. Родившиеся в Городе Луны, — даже если жизнь здесь казалась им … удушающей, почему они и вступили в организацию Дока, — эти люди не привыкли к борьбе. Сама мысль о том, что придётся соперничать с кем-то, а тем более — вычислять убийцу, казалась им дикой, а уж быть готовыми вступить с ним в физическое противоборство… Это просто не укладывалось у них в голове. А Ян продолжал: — Док … подготовил почву для этого. Нам придётся быть вооружёнными, в буквальном смысле. Да, носить с собой пистолеты… Каждый из вас … встретится с Натти, — нужно будет определить места … отдельно от того, где были мы, — и научится стрелять. А потом получит пистолет, и будет носить его с собой. И те, кого непосредственно знали жертвы убийцы, — тоже. Они … могут стать следующими. Он ведь идёт именно по такому следу, от жертвы к жертве. Так и добрался до Дока. Каждый будет … максимально сдержан, и использует пистолет только в случае нападения убийцы. Если убийца будет застрелен, оружие нужно выбросить. И всё… Если нет… Алан, кто-нибудь занимался этим? — Нет. Док не давал мне такого задания, — ответил главный контрразведчик организации. — Мне приходилось следить, нет ли предателей… — А теперь нужно будет заняться вычислением убийцы. — Ян решил не уточнять, были ли предатели, и если да, то что с ними стало. А ещё он понимал, сколь многое будет зависеть от ответа Алана. Если он признает право Эрнеста давать ему задания… — Не упуская всего остального. — Займусь, — кивнул тот. — Это в наших общих интересах. Но один я не справлюсь. — Это нужно всем нам. И все должны помочь в этом. Начиная с меня. — Это было правдой, но одновременно Ян поставил себя на первое место среди присутствующих. Причём так, как будто это получилось само собой. — А третий вопрос? — спросил Винс. — Что нам, в общем, делать дальше? — Он смотрел на Яна, который, таким образом, окончательно занял здесь положение «первого среди равных». — Главное, нужно начинать что-то делать. — Ян снова улыбнулся, но на этот раз усмешка вышла кривая. — Док создал большую организацию, наладил работу. А что сделал, кроме незаконных поставок мяса да того, что накопил оружие? Ах, да, рисунки на стенах… Это важно: люди должны задумываться над тем, почему оказались здесь, а других средств у нас почти и нет. Но всего этого мало. Многие из вас где-то работают … в обычной жизни. Или у них есть такие знакомые. Подумайте, что мы можем сделать, что изменить. Сообщите мне, и, возможно, мы начнём проводить операции, направленные на это. Всё начинается с первого шага. И снова раздались одобрительные голоса, обещающие подумать. Остатки пикника были собраны, — здесь никто не стал бы искать загрязнителей, даже полиция, но таков уж был городской этикет: главное — не изменить ничего, не оставить место, где побывал, не таким, как до тебя. Как странно: эти люди выступали против такого порядка вещей, но … всё убрали после себя, подумал Ян, как будто сами работали уборщиками… Однако, каковы бы ни были их мотивы вступить в организацию Дока, — они просто были воспитаны так, и этого не переделаешь. Они забрали мусор, — часть лежала в разлагаемых пакетах на багажниках их велосипедов. Ян с Лаурой, — то есть Эрнест и Гарриет, — медленно ехали по дорожке парка после пикника, который одновременно был деловой встречей. — Теперь мы, по крайней мере, понимаем … на каком свете находимся, — сказал Ян. — Я поражена. Ты … понимаешь, что теперь занял место Дока? — Конечно. А что было делать? Ты понимаешь, что на это неспособен ни один из них? Включая и Алана, и Натти. Даже Док … был учёным и философом, он понимал, что нужно что-то менять. Но не был человеком, способным решительно действовать. А уж тем более — теперь… — Возможно, ты и прав, — признала Лаура. — Но … они оказались готовы делать то, что ты им говоришь! — Когда власть валяется под ногами, должен найтись кто-то, кто подберёт её. — Ян на секунду оторвал правую руку от руля велосипеда. Вообще-то, он умел ездить, вовсе не держась за руль, но предпочитал сейчас не демонстрировать это умение. — Кое-что мы уже решили сделать… А они ещё подумают, и что-то предложат… — Да… А что делать нам? — Лауре тоже нужно было привыкнуть к новому положению вещей. Ян понимал это, а потому сказал: — Ну … в обычной жизни всё и останется как обычно. Будем жить, как жили, работать, где и работали. Это важно, чтобы никто ничего не заподозрил… Только я тебя знаешь, о чём попрошу? Постарайся … быть у вас там, в полиции, поближе к тем, кто занимается расследованием… Хотя бы, как подруга Элеоноры. Нам понадобится то, что таким образом можно будет узнать. — Увидев, как изменилось лицо подруги, он решил сменить тему. — Или ты о том, чем мы вечером займёмся, когда доберёмся до дома? 21