— Я так и понял, — усмехнулся Дранияр и перевел хмурый взгляд на принца, — Но нам — оборотням, сопровождать кровососа? — Вас никто не заставляет, — так же хмуро заметила, приближающаяся к беседке Лия, тоже помятая и лохматая, мне прям так неодиноко стало, — Он спас нашу баронессу, и мы обязаны отплатить тем же, а вы… — она неопределенно указала рукой, — Можете возвращаться. Через дня два мы вернёмся, и я осмотрю всех ваших хворных. Гадира цветет, я уверена у вас их много. По тому, как на лице Данияра залегли тени, я поняла, что Лия права. Взаимная помощь значит… За все надо платить, да. — Лия, — укоризненно протянул Данияр, — Как-будто не знаешь, что мы вас не бросим одних… — Тогда прекратите вести себя как дети, — и тут я поняла, что она тот еще манипулятор, — Времена, когда вампиры и оборотни враждовали, давно прошли. — А ты изменилась, — с улыбкой заметил Бранияр. — Зато ты нет, — фыркнула девушка, — В какой стороне река? — Там, — оборотень ткнул рукой в сторону зарослей, — Проводить, милая? — Нет, спасибо, — если бы могла, она бы, наверное, зарычала. — Я с тобой, — бросила я и поднявшись со скамейки, направилась за ней, но кое-что вспомнив, обернулась, — Принца не трогать. Нагнала я Лию, уже скрывшись от оборотней за деревьями. Я чувствовала, окружающее травницу напряжение и не знала, как подступить, чтобы тоже не отхватить. — А гадира это что, что-то ядовитое, да? — задала я самый нейтральный из всех вопросов. — Обычно нет, — отозвалась она, переступая поваленное дерево, — В последний месяц лета начинает цвести и вот цветки ядовитые. — А на оборотней это как влияет? — не поняла я, ступая по ее шагам. — Дети, — вздохнула она, — С росянкой путают — сладость у них такая дикая. — А этот оборотень…, — тихо проговорила я и закусила губу, интересно же. — Невыносим этот оборотень, — тут же отозвалась она раздраженно, отпихивая от лица настырную ветку. Шум воды усиливался и в самом деле, раздвинув кусты, мы вышли на узкий песчаный бережок, омываемый быстрой, но не широкой речушкой. — Поняла, не дура, — запоздало ответила я, с восхищением разглядывая живописный пейзаж, — Спрошу потом. Травница не ответила, но я интуитивно ощутила, как она нахмурилась. Я так долго жила в городе, что забыла, какая красивая природа. В детстве меня часто брали с собой и в горы, и в лес, где дядя учил разжигать костёр, ставить палатку, даже ловить рыбу… Дяди давно нет в живых, а с ним и моя тяга к прекрасному куда-то подевалась. Будь он рядом, не допустил бы этого… — Ты чего? — удивилась травница, обернувшись ко мне, — Никак реветь надумала? — Соринка в глаз попала, — улыбнулась я и спустилась к воде. — Соринка, — задумчиво повторила она, — У соринки имя есть? — Все хорошо, — повернув голову, заверила я ее, — Жалею просто, что раньше так слепа была. Зачерпнув в ладони воду, я плеснула её себе на лицо, закрыв глаза и едва не взвизгнула. Водичка не просто холодная, она ледяная. Я бы не отважилась её пить, там даже здоровые зубы сведёт. Я старалась греть воду с колодца, да, вот такая я… не закаленная. Ну или оставлять на ночь в кухне, чтобы поутру меня ждала вода комнатной температуры. А Лие все нипочём. Она спокойно умылась и даже попила. Пригладила влажной рукой волосы и поднялась, обмакнув мокрые щеки светлым рукавом. — Чем раньше выдвинемся, тем лучше, — проговорила она, привлекая внимание, причем не только мое, — Говорят контрастные водные процедуры продлевают жизнь, не хочешь искупаться? — Нет, спасибо, — усмехнулся Данияр, он стоял недалеко, привалившись плечом к дереву и продлевать жизнь был категорически против, уловив угрожающий подтекст. — Ты что, все время здесь был? — удивилась я, недовольно посмотрев на оборотня. — Не бросать же вас в лесу одних, — отозвался он, ничуть не смущенный. — А если бы я захотела искупаться? — Я бы обрадовался, — честно ответил он, тихо засмеявшись. — Не пытайся найти у оборотня совесть, — посоветовала Лия, поднимаясь на пригорок, — Бесполезно. — Она права, — вынуждено согласился с травницей мужчина и протянул руку, помогая подняться сначала ей, а затем и мне. По возвращению к домику мы нашли всех бодрствующими и на одного больше. Я-то наивно полагала, что это какой-то заброшенный домик в лесу, а оказывается у этих владений и хозяин имеется. Сухенький старик с добрыми глазами и седой куцей шевелюрой, встретил нас добродушно: — Утра доброго, девицы-красавицы, — весело протараторил он немного шепелявым голосом. — Доброго, — отозвалась Лия, позволив себе редкую гостью — улыбку, — Отпустило, дять? — Ой, — счастливо протянут старик, — Травки твои золото, отпустило ни то слово. — Вы что, здесь совсем один живете? — удивилась я, узрев из-за дома торчащую козью голову. — А чего не жить-то, — улыбнулся он, — Тихо, хорошо, природа рядом… Да и Лесовичи рукой подать, покоя от них нет. — Разбойничают? — предложил кто-то из оборотней. — Чегось? Разбойничають? — не понял старичок, — Разбойничають ни то слово! — кивнул он, нахмурившись, — Детвора всю марину оборвала, — и заливисто захохотал. Сборы много времени не заняли, особенно у меня… оборотни перекидывались. Принц грустил. — Выше нос, клыкастик, — попыталась я приободрить его, — Скоро встретишься со своей принцесской и "жили они долго и счастливо". — А вдруг она обижена и не захочет меня видеть? — вздохнул он, да так душераздирающе, в театре бы с руками оторвали. — Ну, — пожала я плечами, — Нарвешь по пути цветочки, скажешь пару ласковых слов… — Тёмные эльфы, как и светлые не приемлют мёртвые цветы, — мрачно оповестил он, будто сам об этом думал все это время. — А что им дарят? — не поняла я. — Ну…, — задумался он, — Детенышей диких животных, сладкие плоды… Золото. — Ну золота у меня нет, — хмыкнула я, — Воробушка из гнезда тоже не сопру — жалко, — развела руками и, — Остаются только плоды. — А чего, — отозвался старик с любопытством, — Малинка-то подойдет? Малина — мёд! Не трудно догадаться чем мы в восемь рук занимались следующие полчаса. Больше всех филонил принц: то пальчик уколол, то солнце в глаза светит, то не дотягивается… Чувствую себя феей крестной с не очень умелой и красивой крестницей… Кое-как малину мы набрали. С хозяином дома распрощались, звал навещать. И наконец отправились в путь-дорогу. Я отказалась кататься на ручках, все равно двигались пешим шагом. Не сказать, что предложение было неприятным… Может быть я даже и согласилась… Но во мне взыграло воспитание. Откуда только взялось. Меня даже не смущало то, что я босая. Лия вскоре тоже сняла обувь, напомнившую мне балетки и с удовольствием зашагала по зелёной траве, выглядывая какие травки. — Пустышка, — вздохнула она, в очередной раз сорвав необычное растение. — Один в один, — проговорила я, — Как по мне, — глядя на два одинаковых цветка в её руках. — Видишь вот здесь под цветком на стебле полосу? — она отогнула лепестки, демонстрируя мне эту самую полосу, а потом показала на втором цветке, — А здесь нет — это и есть подражатель. — Все больше сорняков и все меньше полезных трав, — вздохнул Бранияр, — Еще три года назад зорцесвет везде рос, а сейчас? Хорошо если один за сезон найдешь, и то еще думаешь, он или подражатель. — Это правда, — кивнул Данияр, — В холода совсем туго стало, целителя у нас отродясь в стае не было. — И как тогда? — я вдруг прочувствовалась этой проблемой, если вспомнить родной мир, где каждый хоть раз в год попадает к врачу на приём, иначе никак. — Лия выручает, — ответил он, — Помощника бы ей толкового, но где же его найти. — Если бы я что-то смыслила в травах, — улыбнулась я, — Непременно пошла бы к тебе в подмастерье. — Ну, — улыбнулась она в ответ, — С лапиусами у тебя же все получилось. — Там сложно было накосячить. Через несколько часов зелень вокруг реально осточертела. Тропинка казалась бесконечной и очень хотелось есть. Я провела по горячему влажному лбу тыльной стороной руки, откидывая непослушные волосюшки назад. — Устала? — раздалось рядом очень участливое. — Нет, — гордо ответила, опустив руку. — Ну, тогда ты не будешь против, если мы пройдем еще пару километров? — спросил Данияр и я едва не взвыла, — Я пошутил, — засмеялся он, — Сделаем остановку, поедим и пойдем дальше.