Он почти догнал ее. Почти. – Ириша, идите к нам, тут как раз свободное местечко! – раздался в стороне голос Некрасова. Профессор сидел за одним столом с Горюновым и каким-то малознакомым офицером из местных, и Ирина села на единственное свободное место за тем столиком. Витвицкий с подносом застыл в проходе. – Что-то вас не видно сегодня, – говорил Ирине Горюнов. – Так я же дежурю по городу. График. Капитан с грустью прошел мимо, уселся за соседний стол и со страдальческим выражением на лице воззрился на четыре стакана сметаны. * * * Чикатило заприметил ее сразу. Девушка сидела на заднем сиденье автобуса, и рядом с ней как раз было свободное место, словно специально оставленное для него. Он спокойно прошел в хвост салона и присел рядом с ней. Ей было лет двадцать, может, чуть больше. И от нее пахло ландышем. Чикатило почувствовал, как мгновенно становятся сухими губы. – Простите, я приезжий, очень давно не был в вашем прекрасном городе. Можно к вам обратиться? – голос его прозвучал хрипло, но и пусть. Она ведь не знает, как он звучит обычно. – Конечно, – улыбнулась она, – что случилось? – Видите ли, – заторопился мужчина, – у меня тут старый друг живет, он инвалид, пишет, что скоро умрет. Я приехал его навестить, попрощаться. У меня есть название улицы, где он живет, а номер дома я забыл… но помню, как он выглядит. – А что за улица? – участливо спросила незнакомка. – Вторая Овражная. Знаете, где это? – Да, знаю, это вам нужно на конечной выйти и налево, мимо складов, вдоль забора. Нет, вы так не найдете, там еще роща и ручей… – Дом с железной крышей, синий такой, я красить помогал в пятьдесят девятом, – с чувством сказал Чикатило и добавил совсем уж грустно: – Тогда Коля еще здоровый был… Девушка смотрела на него с участием, в ней боролись сострадание и лень. – Ну, хорошо, – решилась она наконец, – давайте я вас провожу… – Это было бы замечательно! – улыбнулся Чикатило, но в этот момент поймал на себе чужой взгляд. С переднего сиденья на него с неприязнью глядели два парня. – Слышь, мужик, тебе шо надо? – довольно грубо спросил один из них, крепкий и мордатый. – Ты шо докопался до нее? Тебе же сказали – мимо склада, вдоль забора. Так и пойдешь, понял? – Ленка, ты дура, шо ли? – включился в разговор второй, с пушистыми юношескими усиками. – В кино, значит, у тебя времени нет, а этого обмылка провожать на зажопные выселки есть? – Сам ты дурак, Парамонов, – вскинулась девушка. – Ему помощь нужна! Но Чикатило уже не требовалась помощь – девушка оказалась не одна. – Спасибо, ребятки, уже не нужно… Я вспомнил, не Овражная, а Гаражная! Вторая Гаражная. Я не в тот автобус сел. Извините… Он встал и заспешил к выходу, оставив парней и девушку в недоумении. К счастью, автобус уже подруливал к остановке. Двери открылись, Чикатило быстро вышел. * * * Ахметов первым заметил вышедшего из автобуса мужчину с ориентировки. – Товарищ капитан, вот он. Одну остановку всего проехал. В стороне высились кирпичные пятиэтажки. Чикатило торопливо, то и дело оглядываясь, шел от остановки в глубь жилой застройки, пока вовсе не скрылся за углом. – Смотрите, во двор уходит. Капитан и сам все видел. – Тормози, – скомандовал он водителю и обернулся на заднее сиденье: – Ахметов, пошли поглядим, чего он задумал… Ахметову не нужно было повторять дважды. Он не так давно выпустился из школы милиции и стремился показать себя. Из машины он выскочил вперед начальства и сразу же устремился к арке, что вела во двор. – Куда?! – капитан спешно схватил молодого коллегу за руку. – Спугнешь. Он не должен нас заметить. Начальство велело не привлекать внимание и не сеять панику. Мы просто на обходе, понял? Идем, не спешим, никуда не торопимся. И капитан не торопясь двинулся к арке. Это был типичный советский двор – детская площадка, стойки для сушки белья, гаражи, стол с доминошниками, лавочки у подъездов, на которых сидели старушки. У распахнутых дверей гаража какой-то мужик чинил «ушастый» «Запорожец». Детская площадка жила своей обыденной жизнью. Малыши возились в песочнице под грибком, кто-то лепил куличики, а в стороне, на свободном пятачке у кустов сирени, трое пацанов играли в ножички – начертив на земле «страну», втыкали ножи, отрезая себе «земли». – Вон он, товарищ капитан! – засуетился Ахметов, приметив Чикатило, направляющегося к пацанам. – Вижу, – тихо отозвался капитан. – Спокойно. Идем до гаражей, потом мимо детской площадки. И глаз с него не спускай! * * * Чикатило не спеша шел мимо подъездов и лавочек. Мордатый парень и его усатый друг не вылезли за ним из автобуса, а потому опасаться было нечего. Теперь он снова был на охоте, и добыча обнаружилась сама собой. Мальчишки лет десяти-двенадцати увлеченно втыкали ножики в землю. Мелькнуло лезвие, один из пацанов присел на корточки и принялся чертить «границу». Она вышла кривой, мальчишка явно вознамерился отхватить у противника побольше «земли». Но противники не дремали. – Костыль, ты шо жилишь? – возмутился белобрысый парнишка. – Ты куда начертил криво?! – Я прямо! У тебя глаз косой! – Сам ты косой! Вот так прямо! Белобрысый опустился на землю и своим ножом начертил новую линию. Наблюдавший за ними третий пацан, постарше, обидно рассмеялся. – Вы оба косорылы! Не так надо! И он затоптал ногой обе прочерченные «границы». Чикатило подошел ближе, остановился и наблюдал за игроками. – Дрон, ты на фига стер? – возмутился первый. – Там моя «земля» была! – Перебой, понял? – авторитетно заявил старший Дрон. – Я кидаю. И властно отодвинув со «страны» младших противников, достал свой ножик, разложил его и принялся тщательно прицеливаться. Дрон целился долго, когда наконец занес руку для броска, белобрысый не выдержал и закричал: – Не воткнешь! Не воткнешь! Дрон бросил нож, но в момент броска отвлекся на крик, и нож полетел криво. Он лишь слегка ковырнул землю и отлетел в сторону. – Не воткнул! – радостно возопил Костыль, с броска которого началась вся эта буча. – Помеха! – обиженно забурчал Дрон. – Там камень был! – Косой, косой! – орал белобрысый. – Я переброшу! – сердито потребовал старший. – Фиг тебе! – не унимался радостный белобрысый. – Моя очередь. Дрон с угрозой сделал шаг вперед и наступил на «землю»: