– Я закончил. Этот запах оказалось легко найти. Благодаря этому месту. Он сделал глубокий вдох и огляделся. – Здесь все чем-нибудь пахнет. Это дает миллион идей. Повисло молчание. – Будешь в Париже, передай привет мордатому хряку и его фее. – Обязательно. – Мне очень понравилась песенка, – сказала Дезире. – Ветхий есть квартал, где я коротал дни когда-то… Он расцеловал всех крепко и долго. Тут прибежала Энид, видно, сработало шестое чувство. Она бросилась Танкреду на шею. Наконец он сел в машину. Женевьева наклонилась к дверце: – До свидания. Она хотела было добавить, что ей жаль и что он ей очень нравится. Но промолчала. Базиль ей тоже очень нравился. И его было тоже жаль. Танкред подмигнул ей и тронул машину с места. * * * В конце Тупика, перед самым шоссе, маленькая фигурка вынырнула из зарослей и встала на дороге у «форда мондео». Танкред затормозил. – Гарри! Так выскакивать опасно! Гарри шагнул к нему с коробочкой из-под мятных леденцов в руке. – Держи, – сказал он. – Я собрал их специально для тебя. Самые красивые. Танкред открыл коробочку. Она была наполнена землей, и в ней томно извивались три червяка. Он посмотрел на них и мягко покачал головой. – Спасибо, Гарри. Это замечательный подарок, я очень тронут, но… – Ты говорил, что любишь земляных червей. – Это правда. И потому предпочитаю их на свободе. Верни их туда, откуда взял, Гарри. – Их зовут Лулу, Эрнест и Рауль. – Очень красивые имена, но они ведь предпочтут хорошим именам хорошую землю, как ты думаешь? Гарри молчал. Танкред вышел из машины и присел рядом с мальчиком. – Верни им свободу. Они там в тесноте, задыхаются. Им плохо. Гарри кивнул. – Шарли тоже так говорила про Ксавье-Люсьена. У Танкреда нервно дернулось веко. Гарри протянул руку и забрал у него коробочку из-под леденцов. Он опрокинул ее на поросшую цветами обочину. Червяки, извиваясь, уползли. Танкред улыбнулся и обнял мальчика. – Но это был самый лучший подарок, какой я когда-либо получал, – прошептал он ему на ухо. Он задумался ненадолго и встал. Гарри вытаращил глаза, когда он открыл багажник и достал клетку, в которой сладко спала Миледи. – Держи, – сказал Танкред. – Я знаю, что ты наведывался к ней с Май крофтом, когда меня не было дома. – Как ты узнал? – Майкрофт не умеет держать язык за зубами, – ответил Танкред. – И главное, он очень влюблен в Милену. Я полагаюсь на тебя, пусть они встретятся, ладно? – Хорошо. Гарри открыл клетку и взял крысу в руки. Она не проснулась. Танкред сел в машину. – Пока! – сказал ему Гарри, очень гордый собой. – Пока! – ответил Танкред и захлопнул дверцу. – Эй… – Да? – Ее зовут не Милена, ее зовут Миледи! – Миледи? Как это? – Майкрофт не умеет держать язык за зубами. Танкред улыбнулся и включил зажигание. – Будешь в Париже, – крикнул Гарри, – передай привет мордатому хряку и его фее! – Грубое слово – евро, – ответил Танкред. И машина умчалась. 21 Ингрид, Роберто, Майкрофт, Миледи и другие Женевьева слышала, как Шарли плакала большую часть ночи. Утром она принесла ей поднос с завтраком. Шарли спала. Или притворялась. Женевьева поставила поднос и на цыпочках вышла. Она уехала в город за покупками с Энид, Гортензией и Беттиной, а когда они вернулись, Шарли в холщовом переднике и косынке на голове красила ставни западного фасада. – Сорок пять минут на ставень, – сказала она. – А всего их двадцать четыре. Кто мне посчитает, сколько времени это займет? – Мы слишком тебя любим, чтобы выдать тебе такой печальный итог, – ответила Женевьева, обнимая ее за плечи. Тут появился Гарри. – Я выпустил Розетту! – торжественно сообщил он. Пять голосов испуганно вскрикнули: – Выпустил? А потом еще: – КУДА? Мальчик переминался с ноги на ногу. Ну вот, в общем, он искал, искал, а потом – сюрприз! – увидел двух или трех Розеттиных друзей, которые играли в футбол горошиной в раковине. – Тараканы устроили футбольный матч в нашей раковине? – возмутилась Гортензия. Все кинулись в дом, к раковине, где матч, очевидно, уже закончился, а игроки, надо полагать, принимали душ в раздевалке, то есть в сточной трубе. – Божемойбожемойбожемойбожемой, – простонала Женевьева. – У нас была крыса…