– Ты думаешь, они будут заниматься этим? – Кто? – Дениза и Дариус. – Чем этим? – Хо, хе. – Я тебе не мадам Таро. Розовая неоновая вывеска мигала «Боулинг», они вошли и остановились у кассы. – Два входных, пожалуйста. И обувь. – Сколько? – Две пары. – Ваши размеры! – вздохнул кассир. Они оставили кроссовки в гардеробе и надели ботинки для боулинга. В зале были свободны три дорожки из двенадцати. Они выбрали самую дальнюю, у окна во всю стену, откуда были видны улица и верхушки деревьев. Беотэги начала игру и сбила четыре кегли. – Ммм, – промычала она. – А ты? Как у тебя с Мерлином? Беттина пожала плечами. Размахнулась и бросила шар. Только одна кегля осталась стоять. – И что это значит? – Беотэги повторила ее жест. – Это значит… это, – Беттина снова пожала плечами. Она дала Беотэги шар. За столиком позади них, рядом с растением в кадке, парень в красных джинсах пил через соломинку лимонад и наблюдал за игроками. – Ты разве не собиралась в Вильнев повидаться с ним? – Собиралась. – Ну и? Шар Беттины прошел по диагонали и не задел цель. – У тебя осталась неделя каникул. Решайся, милочка. – Я решилась. Жду подходящего момента. Беотэги не стала настаивать и бросила шар. Позади кто-то воскликнул: – Сколько щупалец у этого растения? Что это? Парень в красных джинсах втянул лимонад через соломинку и сказал: – Оно из семейства цинний. – Циннии? – переспросил первый голос. – А что, они в отпуске и вы их пасете? Беттина, наблюдавшая за игрой Беотэги, не смогла удержаться от смеха. Она обернулась. Весельчак оказался… Танкредом. Он тоже увидел ее и улыбнулся. – Добрый день, какой сюрприз, – лаконично сказал он и запустил шар на соседней дорожке. Все кегли обрушились. – Ты играешь в боулинг? – глупо спросила Беттина. – Если сбивать пластмассовые финтифлюшки шаром в три с половиной килограмма называется игрой. Но мне понятно твое удивление, обычно я классифицирую эту игру в категорию «Оружие массового поражения для интеллигенции». Беттина хихикнула. – А мы-то, – сказала она, – думали, что мы в городской библиотеке. – Эта игра, во всяком случае, достаточно идиотская, чтобы способствовать самоанализу, – заключил Танкред. Беттина бросила шар и спросила: – Шарли не с тобой? – Нет. Шарли не со мной. Он прицелился. Его рука осуществила изящное движение лопаточно-плечевых мышц. У Базиля, подумалось Беттине, никогда не было такой шикарной непринужденности, от изящного движения слетели бы на пол его очочки. Она подумала о Базиле с нежностью, но без иллюзий. Самое удивительное, что очарование Танкреда было в его гибкой и непринужденной повадке, Базиля же – в его полнейшей неуклюжести. Она уступила свою очередь Беотэги и продолжала расспросы. – Она не захотела с тобой? Шарли? Он поколебался. – Мы… Пауза. – Поссорились? – предположила Беттина. (Уже?) – О нет. Ничего подобного. Но надо еще привыкнуть быть… счастливыми. Беттина уставилась на него. Верно ли она поняла? Слишком счастливы? Новый изящный бросок сбил три ряда кеглей. – У тебя талант, – сказала она. Он с гримасой похлопал себя по ноздре. – Никаких особых талантов. – К боулингу. – Разве что к боулингу. Смутился ли он? Его следующий бросок не попал в цель. – Вот видишь. Даже к боулингу нет. Он подсчитал очки и вдруг без всякого перехода спросил: – Ты уже была влюблена, Беттина? Изящный бросок и неожиданные вопросы. Озадаченная Беттина потерла левое запястье о правое, словно хотела их очистить. – Немножко, – осторожно начала она, покосившись на Беотэги, которая в нескольких шагах от них завязывала шнурок. Танкред улыбнулся. – Странный ответ. Смелее. Да или нет? – Да, – помолчав, призналась она. – А-а. Тогда ты наверняка должна знать… – Пошли в буфет? – воскликнула появившаяся рядом Беотэги. – Через пять минут мест не останется, а я хочу пить. Беттина вздохнула где-то даже с облегчением. Она не была уверена, что хочет знать все тайны любовной жизни взрослых. Танкред сделал знак, что остается. Они удалились, кивнув ему на прощание. Беотэги тотчас же завелась: – Это тот самый классный жилец, который… – Это он, – кивнула Беттина.