– Спасибо, – отозвался Базиль, ничего не знавший о кулинарных опытах своей Дульсинеи. – Ты заглянула в мою книгу? – добавил он, обращаясь к упомянутой Дульсинее. – Твою книгу? – Шарли только сейчас о ней вспомнила. – Ту, что ты дал Энид? Да, да. Но успела только заглянуть. – Хочешь попробовать каштановый джем Шарли, Базиль? – прошелестела Гортензия, чтобы добить сестру. – Откажись, – посоветовала Беттина. – Иначе твои сны о Шарли улетучатся. – Мои сны… – вздохнул Базиль. – Шарли знает, что она живет в них всегда. Беттина громко фыркнула: пуфф! Женевьева прикусила большой палец. Коломба подняла голову от чашки и рассмотрела все от Базиля, что могла рассмотреть с того места, где сидела: три четверти левого профиля и мочку уха. – Банальность, – сказала Шарли тоном, говорившим, что она тронута. – Но красивая. Коломба увидела, как она склонилась к левому профилю и с улыбкой запечатлела на нем поцелуй. – Спасибо, – шепнула Шарли мочке уха, которая стала ярко-розовой. А Энид ломала голову, когда же эти большие тупицы (явно глухие к тому же!) заметят, что призрак играет свою музыку как раз сейчас и что слышит ее она одна! 6 Один шоколад, один! или Жалоба дровосека Шарли шла, покачивая пустой корзиной для дров. Было уже темно, всего-то в половине шестого, и довольно прохладно. Ветер вновь набрал силу, и она не жалела, что надела свой любимый самый-старый-самый-толстый-свитер. Разумеется, ей подумалось (на минутку), что в этой штуке она вряд ли достигнет вершин великолепия… Ну и ладно. Все равно здесь только старый добрый Базиль. Шарли бодро шла в сторону поленницы на западе парка. Услышав за спиной знакомые шаги, она притормозила, и две руки обняли ее за талию. Не оборачиваясь, она узнала Базиля, как узнала и его поцелуй, когда он обнял ее. Это был мирный поцелуй, знакомый, почти дружеский. Когда он закончился, Шарли не открыла глаза. – Кто? – спросила она и прыснула. Базиль не спеша застегнул воротник ее куртки и освободил Шарли от корзины. Они пошли дальше. – Тебе не тяжело? – спросил он. – Шутишь? Корзина же пуста. – Я про этот дом, про нагрузки, про твоих сестер… Шарли остановилась. – Что ты виляешь? Хочешь на мне жениться и стать главой семьи? – Почему бы нет? После паузы: – Ведь вы одни уже больше полутора лет, верно? – Ты хочешь сказать, с тех пор как умерли мама и папа? – Да. – Девятнадцать месяцев и двадцать два дня. Она забрала у него корзину и повертела ее в руке. – Нарубим дров? – Почему бы нет? – повторил Базиль. – Жизнь будет для тебя намного проще. – Если это твой единственный мотив, то ответ – нет, доктор. Он снова обнял ее. В темноте парка он видел только маленький сияющий полумесяц ее улыбки, ничего больше. – Дурочка, – прошептал он. – Ты же знаешь, что… – Что?.. Он наклонил голову, чтобы разглядеть улыбку. Они с детства были одного роста. Он долго надеялся перерасти ее хоть на три-четыре сантиметра. Теперь было слишком поздно. Он поцеловал ее. Маленький полумесяц продолжал сиять. – Ты же знаешь, – снова начал он, – что я всегда… – Тсс. Послушай. Кто-то заплакал вдалеке, по ту сторону деревьев. Горькие жалобы накатывали волнами вместе с порывами ветра. – Это призрак, дружок Энид, – сказал Базиль. С нервным смешком он обнял Шарли чуть крепче. – Их, кажется, несколько. Армада привидений. Она легонько оттолкнула его, задрав голову. – Замолчи. Слушай. – Я только это и делаю, детка. Ну, еще целую тебя, конечно. – Ты больше ничего не слышишь? Хруст веток, шорох сухой листвы… Шарли отстранилась от Базиля. Кто-то шел за ними в зарослях. Замаячила короткая тень. – Энид? Это ты так плачешь? Тень Энид покачала головой. – Нет, это не я, – сказала она. – Это призрак. Это он плачет, а кажется, будто поет. Далекие рыдания накатывали, как прибой в холодной ночи. После паузы Энид спросила тоненьким голоском: – Теперь вы мне верите? Шарли молча обняла ее за плечи. В конце концов, она и сама регулярно беседует с призраками мамы и папы. Интересно, видела ли малышка, как они с Базилем целовались? * * * – А я говорю, это связано со Свифтом. С его исчезновением. Это происходило на следующий день. Вокруг Гулливера и Энид ложились осенние сумерки вместе с опавшими листьями, а одноклассники торопились к автобусам. – Свифт – это белка? – спросил Гулливер. – Нетопырь. Я тебе сто раз говорила. Бельчонок – Блиц, он просто перебрался с дерева. А Свифта я так и не видела после бури. Гулливер любовно почесал бурую корку, украшавшую его локоть. Он обжегся на прошлой неделе, изготовляя египетские факелы собственного изобретения. – Может быть, – предположил он, – это призрак нетопыря? Взгляд Энид заледенил его на месте. – Свифт не умер! – крикнула она. – У него есть крылья. Когда клен упал, он улетел. Наверняка. Кто-то хлопнул ее по плечу. Она обернулась и увидела ДББ – Дивизию БезБашенных. То есть Денизу, Беотэги и Беттину. Беттина выпалила, что не поедет на автобусе, а зайдет за Шарли в лабораторию в шесть часов и они вернутся вместе на машине. – Ты с нами? – закончила она. Энид отлично знала, что у Беттины нет ни малейшего желания таскать ее с собой. Но Шарли не разрешала Беттине нарочно опаздывать на автобус и болтаться в городе с подружками, а присутствие Энид служило своеобразным оправданием ее похождениям. – Женевьева выйдет через четверть часа, – буркнула Энид. – Попроси ее пойти с вами.