– Прекрасно. Что может быть лучше. Он наигранно недовольно распахивает глаза: – К тому же вы посмели предать собственную бабушку – в вас ни капли волшебной силы! – Об этом мне родная тётя все уши прожужжала, – горько хмыкаю я. Он снова весело смеётся, в его глазах пляшут забавные чёртики. – Лично я подозреваю, что вы просто… как бы это поточнее выразиться… помешали кампании Фэллон принудительно обручить с собой Лукаса Грея. – Он загадочно улыбается: – Вы встали между львом и его добычей, вот так! – Его улыбка вдруг меркнет, и следующие слова он произносит тише и серьёзнее: – И всё же… как бы то ни было, искренне советую вам держаться от Лукаса подальше. Перечить Фэллон Бэйн… – горестно вздыхая, он качает головой, – вредно для здоровья. От этих слов меня окутывает ледяной озноб, вначале касаясь шеи, затем пробираясь под платье. Вздрогнув, я обхватываю себя руками, чтобы согреться. – Сквозняк, – оправдываюсь я перед Курраном. Конечно… мы так глубоко под землёй. Вокруг сплошной камень. Собеседник смотрит на меня как-то странно. – Да? А по-моему, здесь тепло. Аудитория уставлена верпасийскими печами… Его речь обрывают шаги по каменному полу, вслед за которыми раздаётся скрип дверных петель. Мы выпрямляемся, дисциплинированно глядя вперёд. Наш профессор в зелёной мантии идёт по центральному проходу, и, заметив его длинные зелёные волосы, я вдруг сомневаюсь, в тот ли класс попала. У меня в расписании сказано: профессор Ксаниллир – эльф. У эльфов волосы белые. Тем временем преподаватель поднимается на кафедру, поворачивается к аудитории лицом, и все студенты одновременно ахают. У профессора Ксаниллира действительно длинные волосы и острые эльфийские черты лица. Заострённые уши и серебряные глаза. Однако он весь покрыт чешуёй. Крошечными изумрудными чешуйками, которые поблёскивают в свете фонарей всеми оттенками зелёного. Его волосы лишь немного зеленее кожи, а эльфийская одежда, видимая в просвет мантии, цвета зелёной лесной листвы и покрыта мерцающими руническими знаками. Наш профессор – смарагдальфар. Эльф-змей. Я в удивлении оборачиваюсь к соседу, но Курран будто зачарованный не сводит глаз с преподавателя. Эльфы-змеи живут в горных шахтах. Это род подземных эльфов. Собратья с поверхности считают их опасными соперниками. Когда-то народ альфсигр запер эльфов-змей под землёй и велел демонам и драконам стеречь их. Я никогда не видела ни одного эльфа-змея. Откуда же взялся этот? Выполз из подземелья и стоит теперь перед нами на профессорской кафедре в профессорской мантии? Поёжившись, я незаметно натягиваю на плечи тёплую накидку, сброшенную на спинку стула. Как же здесь холодно… – Я профессор Фион Хоккин, – с приятным акцентом произносит смарагдальфар. Его звёздчатые глаза наполнены ярким светом, мочки ушей украшены рядами золотых колец. – Моё назначение состоялось благодаря проректору Квиллен. Профессор Ксаниллир в знак протеста подал в отставку. Если кто-то желает посещать лекции по металлургии другого преподавателя, прошу обратиться в учебную часть. Все без исключения эльфы встают и бесшумно выходят. Левая половина зала теперь совершенно пуста. На лице профессора не дрогнул ни один мускул. Гарднерийцы обмениваются едва слышными замечаниями, прежде чем успокоиться и снова сосредоточиться. Профессор Хоккин холодно оглядывает нашу половину зала. Его взгляд задерживается на мне, и лицо вспыхивает, как борнийский кремень, высекший искру. – Среди нас знаменитость! – объявляет он. Его рот кривится в недоверчивой усмешке, глаза с неприятной настойчивостью следят за каждым моим движением. – Внучка Чёрной Ведьмы. Меня охватывает странное, необъяснимое чувство страха, оно собирается волнами и захлёстывает меня – опасность! Настоящая опасность. Нечто притаилось во тьме, ждёт, чтобы впиться зубами! Я поплотнее стягиваю воротник накидки у горла и отвечаю необычному эльфу уверенным взглядом. – У нас не будет особого отношения к знаменитостям, маг Эллорен Гарднер, – непринуждённо произносит профессор, но слова эти звучат так, будто он высекает их в камне. – Я и не ожидала ничего подобного, – дрожащим от холода голосом отвечаю я. Совсем рядом пылают в печи угли, но я почти не чувствую тепла. Опасность всё ближе, кто-то следит за мной, даже когда эльф-змей отводит глаза. – Сегодня мы начнём с раздела номер четыре – «Золотые сплавы». – Профессор распахивает лежащую перед ним книгу. – К следующему занятию я разделю вас на группы согласно гильдиям и разработаю индивидуальные планы. Среди вас ученики оружейников, кузнецов, ювелиров и даже один будущий аптекарь. – Он снова находит в зале меня. – Маг Гарднер, вы будете работать лично со мной. – Хорошо, профессор Хоккин, – отвечаю я, стараясь подавить дрожь. Меня всё сильнее охватывают холод и страх. Профессор поворачивается к доске и начинает выводить мелом названия золотых сплавов. Я расправляю пергамент, готовлю перо, чтобы обмакнуть в чернильницу… Ручка стучит о край чернильницы, едва не переворачивая её, как будто я бьюсь о стекло. Странно… я подношу чернильницу к глазам, но тут же выпускаю её – склянка такая холодная, что пальцы легко обжечь. Снова пробую добраться до чернил, но с каждым прикосновением пера от чернильницы поднимается крошечное облачко белого тумана. Чернила замёрзли. Превратились в лёд. Курран краем глаза наблюдает за мной, удивлённо склонив голову к плечу. – Что с вашей… Ответ на этот недосказанный вопрос мы находим одновременно. Курран заметно бледнеет, поняв, что происходит. Как в бреду, я оборачиваюсь и вижу в двух рядах позади меня девушку с холодной улыбкой на лице и жгучей ненавистью в глазах. Фэллон Бэйн. Я быстро поворачиваюсь к доске – сердце бьётся как бешеное, грозя выскочить из груди. Под неровный стук мела мою шею сжимает новый порыв леденящего холода. Когда лекция заканчивается, я почти бегом выскакиваю из аудитории, держась как можно дальше от Фэллон и её дружков. Курран повторяет мои манёвры, тоже избегая встречаться с Фэллон глазами, будто она чумное животное. Шею всё ещё стискивает ледяное кольцо, а озноб не выпускает меня из объятий до самой границы крыла Наук. С каждым шагом к аудитории, где должна состояться лекция по математике, меня всё сильнее переполняет необъяснимая тревога, которую сменяет растущая ярость. Моя первая лекция в университете – и Фэллон Бэйн уселась сзади. Теперь у меня нет записей, остаётся полагаться на память и страницы в учебнике. Что ж, злая ведьма, радуйся, замораживай мои чернила, души меня холодом. Я тебя не боюсь! Она не может навредить мне по-настоящему. Пусть только попробует – её сразу же исключат из университета, выгонят из армии и отправят в тюрьму. Использовать заклинания против гарднерийцев строжайше запрещено и карается законом. Скрежеща зубами в бессильной злобе, я решаю больше никогда не выбегать из аудитории как побитая собака. Ни за что. Усаживаясь на своё место в ожидании лекции по математике, я всё ещё киплю от гнева. Однако Фэллон пока не видно. Места на соседних рядах занимают гарднерийские юноши, вполне мирные на вид. Никто не обращает на меня внимания, и я с облегчением вздыхаю. В нескольких рядах передо мной сидит кельт, его коричневая рубашка ярко выделяется на фоне чёрных гарднерийских одежд. Он оборачивается, и мы оба вздрагиваем, встретившись взглядами. Он цепенеет на месте, его глаза вспыхивают жгучей ненавистью. Прекрасно. Только этого не хватало. Последняя капля. Айвен отворачивается, и я роняю голову на руки, едва не зарыдав от обиды. Не везёт так не везёт! Сначала Фэллон на металлургии, теперь Айвен Гуриэль на математике! Что ещё меня ждёт?! Выпрямившись, я сосредотачиваю взгляд на его широких плечах, вижу руку, сжавшую парту с такой силой, что заметны вздувшиеся вены. Я почти ощущаю жар его ненависти, прожигающий меня насквозь как неумолимое пламя. К глазам подступают слёзы. Почему от одного его взгляда мне так плохо? Надо взять себя в руки. Какая разница, что он обо мне думает?! Я чувствую, как пылают моя шея и щёки, и безмолвно проклинаю Айвена за его способность доводить меня до исступления. Глава 13. История Гарднерии После математики я усердно избегаю взглядов Айвена Гуриэля – слишком больно они ранят! – и торопливо убегаю на историю, думая только о том, как бы не опоздать. Как я устала быть рядом с людьми, которые меня откровенно презирают! Хорошо, что лекция по истории не в Белом колледже, а в здании неподалёку. Пройдусь по улице, подставлю лицо ласковым солнечным лучам… Входя в залитую солнцем аудиторию, расположенную в здании рядом с «Гарднериум Атенеум», я уже готова к холодным заклинаниям, жалящим взглядам, даже к тому, что Фэллон Бэйн и здесь успела наговорить обо мне гадостей. Однако меня встречают доброжелательно. Студенты узнают меня, удивлённо моргают, что-то недоверчиво бормочут, а потом сердечно улыбаются. Здесь только гарднерийцы. Нет исполненных ненависти кельтов, равно как и военных стажёров. И особый подарок судьбы – здесь нет Фэллон Бэйн!