— Ну, и дальше молчи. Понял? Торопливо шагая в сторону вокзала, Кирилов решал ту же самую задачу, что несколько дней назад решал Сергей: «Кто это? Друг или враг?» Но придти к определенному выводу он не мог. 9. НОМЕР НЕ УДАЛСЯ Дольский лежал на стульях в дежурной части и храпел. Его портфель, стоявший на столе дежурного, похоже, подвергался тщательному досмотру. Правда, ничего, кроме пустой бутылки из-под водки, не могло привлечь внимания сотрудников местной милиции. Иннокентий, наоборот, был почти трезв. Он сидел на краешке стула, подперев голову руками, покачиваясь из стороны в сторону и бормоча что-то под нос на своем языке. Со стороны могло показаться, что он напевает длинную и тягуче-монотонную, на одной ноте, песню. Лишь прислушавшись, можно было понять всего несколько слов: — Господи, за что? Не понимаю… Распахнув огромную задубевшую от мороза полированную дверь с латунными ручками, маленькая Паша пропустила вперед Орловского. В коридоре за углом кого-то отчитывали: — Оболтус, неужели ты не видел, что это не тот… Сравнил хотя бы по росту. Этот какой и тот… — Сказано было двоих, двоих и привезли. А про рост, товарищ полковник, ничего такого не говорили… — бормотал оправдывающийся. После хлопка двери разговор сразу же прекратился. Навстречу выплыл полноватый низкорослый якут, сильно смахивающий на широколицего Мао Цзе-дуна. Завидев столичного журналиста, он добродушно улыбнулся: — А, это вы? Рады, рады… А то мы уж и не знали, где вас искать. Друзья ваши уже здесь, а мы уж полагали, с вами беда какая… Разве можно так пить, товарищ… — Моя фамилия Орловский! Я не принимаю ваши претензии. — Так-таки и ни грамма? — засомневался полковник, голос которого Орловский сразу же признал — именно он отчитывал простодушного сержанта, выглядывающего с любопытством из-за полураскрытой двери. — А как же встреча друзей… — Я настаиваю на экспертизе! — Нет, нет… Мы вам верим и так… Не пили, значит, не пили… А вот ваши товарищи не на высоте — хотите посмотреть? Им надо бы поучиться у московских коллег… Да, я забыл представиться: начальник политотдела Егор Петрович Пеструков. Проходите, — он широко распахнул дверь в «дежурку», — полюбопытствуйте… Паша суетилась около мужа, под глазом которого наливался густой синевой след от удара чем-то тяжелым. Дольский перестал храпеть и, как показалось Сергею, внимательно следил за ним сквозь неплотно прикрытые веки. — Что с ними теперь будет? — спросил Орловский дежурного майора милиции, но ответил опять Пеструков: — Конечно, мы разберемся в этой ситуации. Сейчас у журналиста должно быть холодное сердце, как говорится, чистые руки и твердый разум… Время такое — гласность, перестройка, а они… Сообщим в редакцию, пусть руководство принимает меры… Вот телефонограммы уже готовы. Хотите полюбопытствовать? Сергею бросилось в глаза, что «маоцзедун», надев очки, взял со стола три листка и верхний сразу же отложил на стол, перевернув его текстом вниз. «Этот листок явно предназначался для „Пламени”,— решил Орловский. — Вот такая история! — причмокнул полковник языком и расплылся в широкой улыбке. — Сейчас мы их отсюда отправим, а завтра разберемся досконально. Вам же заказано место в гостинице. «Лена» здесь в двух шагах. А сейчас, раз уж пришлось встретиться, давайте поговорим. Не возражаете? Прошу в кабинет! — он повернулся к дежурному. — Этих убрать! Журналисты, понимаешь! — И было в этих словах столько презрения, что по спине Орловского пробежал холодок. Уже через несколько дней, вернувшись из командировки в район и сидя в гостинице за машинкой, Сергей вспомнил не беседу с Пеструковым, а то, что произошло потом. — Сергей Николаевич, — окликнул его дежурный по министерству в тот момент, когда он взялся за ручку входной двери, — можно вас на минутку… Моя фамилия Капкин. Мне пришлось сегодня специально подмениться на дежурство в связи с вашим прилетом, но поверьте, такой встречи даже я не ожидал… Видимо, вы зацепили за живое? — Капкин? — припоминая, повторил вслух Сергей. — О вас мне говорил Вашко. Улица Чураева, дом семь, квартира двадцать шесть? — Дом восемь. Но это не главное. Все, что сегодня произошло, дело рук Дольского и Пеструкова. Дольский, как это теперь иногда называют, давно работает «добровольным помощником». Берегитесь его! Телеграмма в «Пламя» о вашем, якобы имевшем место, пьянстве была заготовлена еще с утра. Не исключено, что Пеструков все же захочет ее отправить, несмотря ни на что. Мой вам совет: свяжитесь сейчас же по телефону со своим руководством и обсудите какие-нибудь служебные вопросы. Тут самое главное, чтобы они услышали ваш трезвый голос… Желаю вам удачи! — он крепко пожал протянутую ему руку. — Если понадоблюсь, то найдете… Дом восемь, запомните! Вернувшись из района, Сергей первым делом отоспался, а потом засел за работу. Заваривая один за другим стаканы крепкого чая, он писал и писал… Тут, тук, тук… Стучали литеры, и на листках бумаги строчка за строчкой побежали слова статьи… …Светало, а Сергей так и не ложился. Поднявшись из-за стола, Орловский прошел вперед и назад по комнате, сделал несколько резких взмахов руками. Ныла спина, затекли от неподвижности ноги. «Самое неприятное то, — размышлял журналист, — что, хочу я этого или нет, а обязан до вылета получить визу… Начальник политотдела, — перед глазами тотчас появилось плутоватое лицо Пеструкова, — визировать не станет. А все. вскрытые безобразия имеют к нему, хотя и косвенное, но вполне определенное отношение… А, была не была…» Орловский поднял трубку и набрал номер. Трубку на том конце сняли быстро. 10. КТО ПОЕДЕТ В ГАБЕРУН? В былые времена Милорадов и Вашко не просто симпатизировали друг другу, но и не стеснялись, когда рядом не было посторонних, проявлять дружеские чувства. Но за последние годы их отношения изменились: теперь их связывала только служба. Явных причин такого охлаждения друг к другу вроде бы не было, но все больше ощущалась разница во взглядах на одни и те же события, участниками которых им доводилось быть, разводила их в стороны. Вашко, примостившийся в заднем ряду конференц-зала, поглядывал время от времени на сидящего в президиуме Милорадова, и успел даже мельком просмотреть газеты, а заодно оперативную сводку. По сравнению с предыдущими днями минувшие сутки были спокойнее. …Пригнувшись, чтобы его не было видно из президиума, Вашко тихо вышел в коридор. Убрав в сейф сводку, он перелистал записную книжку и взял телефонную трубку. Домашний телефон Орловского молчал. Он снял трубку оперативной связи: — Подполковник Вашко, — отрекомендовался он. — По срочному Аршальск и Прикумск. — Минуточку… В трубке щелкнуло, и послышались гудки далекого Ар-шальска. — Вашко говорит из центрального аппарата! — Здравствуйте, Иосиф Петрович, — откликнулся голос из приемной начальника областного управления. — Дежурный по Аршальскому УВД… — начал офицер, но Вашко его не дослушал: — Анарин у себя? — Никак нет, товарищ подполковник. Находится в следственном отделе… Позвать? — Не надо, — Вашко почесал мизинцем бровь. — Вы не в курсе, что там с Олонцовым? — Ничего нового, товарищ подполковник. К сожалению, пропажа не обнаружена… Сейчас отрабатывается вариант с другими уволенными. Не исключено, что они переданы на хранение кому-то из них. A v вас как? Нашли? — Нет. — Мне доложить генералу о вашем звонке? — Как хотите… — он положил трубку. Телефон тотчас отозвался частыми трелями. — Прикумск на проводе, — сообщила телефонистка. — Слушаю, Иосиф Петрович, — это был голос Капкина. — Привет, Виктор. Как там наш подопечный? Еще не наломал дров? — Как тебе сказать… По-моему, парень не промах. Пока из трех подставок вышел сухим… О первой ты знаешь, я тебе говорил, а две остальные были в Югре, в районе, куда он ездил. — А что он сейчас делает? — Похоже, сегодня вылетит в Москву. Билет уже взял. Весь день и ночь стрекотал у себя в номере, сейчас у Кнышева… — Чего ему там потребовалось, не знаешь? — Статью понес показывать. Там, вроде, визу надо ставить. — Чтоб мне провалиться. Он же умоет его — высший класс. Давно беседуют? — Третий час… — Кто там еще? — Трое из политотдела. Назвать по фамилиям? — Черта ль мне с них. Все одно никого не знаю. Это величины для вас, а не для нас… Знаешь этот анекдот? Не успел дежурный ответить, как на столе Вашко зажглась лампочка селектора — вызывал Милорадов. — Смотри там за парнем. Головой за него… Понял? Бывай… — В отпуск не собираешься, Петрович? Порыбалить… А? — Поговорим. — Вашко попрощался и снял трубку. — Зайди! — коротко бросил Милорадов. Вашко медленно поднялся, оглядел кабинет, запер сейф и, прихватив прозрачную папочку, в которой было несколько бумаг, вышел из кабинета.