— Красивые документы делают в министерстве внутренних дел, ничего не скажешь… А в полковничьей форме вы выгладите гораздо лучше, — глядя то на фотографию, то на собеседника, произнес Кирилов. — Форма украшает мужчин! — с улыбкой произнес Альберт Гурьевич. — Может быть, присядем и поговорим, а потом, если очень торопитесь, я вас подвезу до вокзала. А? — Если вы так настаиваете, то… — Юрий Николаевич сбросил на лавочку рюкзак, но не сел, а продолжал стоять — то же самое вынужден был сделать и его собеседник. — Начнем сначала, — предложил мужчина. — По поводу моей личности у вас еще есть вопросы? Лучше их разрешить сразу, пока мы не коснулись дела… В ответ Кирилов лишь пожал плечами и спросил: — У вас там, Альберт Гурьевич, написана должность — референт… Я не достаточно отчетливо представляю, что это такое и что может вас интересовать в моей скромной персоне, ни разу в жизни не вступавшей в конфликт с законом… Собеседник многозначительно усмехнулся, но не отвел глаз в сторону. — Референты, как правило, люди, состоящие помощниками при руководителях того или иного ведомства — я, в частности, работаю в группе заместителя министра. Что же касается конфликта с законом, то все не так просто, нежели вы предполагаете… — В смысле? — Извините, но я бы не хотел поднимать этой темы. Думаю, мы сможем договориться, как мужчина с мужчиной. Я ведь к вам в большей степени с частной просьбой, а не со служебной… — Частный разговор, основанный на знании компрометирующих собеседника фактов, это, знаете ли… Разговор с душком! Не правда ли? — Я же сказал, что опускаю эту сторону. Более того, я не только готов познакомить вас с этими документами, но и уничтожить их… — Если это показания гостиничной проститутки или запуганной администраторши, то это не доказательства, а тьфу… — К Аршальску это не имеет никакого отношения. Это все дела абсолютно московские и без всяких иногородних примесей… — Любопытно. «Полковник в штатском» вплотную приблизился к Кирилову и, заискивающе глядя ему в глаза, начал вкрадчиво говорить. Даже если бы кто-то прошел всего в двух шагах, то и тогда не смог бы услышать, пожалуй, ни одного слова. — Вам совсем не нужны эти фотографии. Даже тех материалов, которые вы получили от Олонцова, достаточно не только для хорошей статьи, но и для большого «шмона» в Ар-шальске и его окрестностях. Если вы со своим товарищем поставили цель убрать Анарина и восстановить тех уволенных сотрудников, можете рассчитывать на мою помощь… Но при одном условии — эти фотографии, все семь штук, должны быть у меня не позднее конца недели… Все делаем просто — вы передаете их мне, а я улаживаю с Джиняном и этим его… следователем. Фамилию, простите, забыл! — Предложение интересное… — медленно начал Кирилов, соображая как бы выведать у собеседника побольше, но не расшифровать при этом себя. Он готов был поклясться, что ни у кого из побывавших в Аршальске никаких фотографий не было и в помине. — Не могли бы вы описать более подробно то, что вас интересует. Дело в том, что без Сереги я вряд ли смогу разобраться в оставленных им материалах… — Я рад, что вы поняли меня правильно. Предлагаю выход — я смотрю их сам. — Исключено! Они не в Москве. Посудите сами, кто их решится оставить в квартире или на работе… Собеседник засмеялся и, согнувшись пополам, хлопнул себя по пухловатому колену. — Ну и дурак Милорадов. Я же так и думал… — Про что это вы? — насторожился Кирилов, но «полковник в штатском» сразу же оборвал смех и стал серьезнее, чем был. — Сколько вам до них добираться? — Это мое дело. Если я понял правильно, вас интересует конечный результат. Так что было на снимках? — Ничего особенного… — было видно, что Альберт Гурьевич тщательно подбирает слова, взвешивает их, буквально пробует на вкус. — Скромная обстановка, пикник в мужской компании на природе, немного реки, немного леса… — А люди? — Есть там и они — человек пять или шесть. — Кто там, кроме вас? — Вы догадались, что там есть и я? — мужчина улыбнулся, но улыбка вышла жалкой. — Это делает вам честь. Самое лучшее, если вы не будете вглядываться в остальные лица. Поверьте, я даю вам хороший совет… — Еще один вопрос: чем они страшны непосредственно для вас? — Тем же, чем и для остальных, но… думаете легко стать полковником в тридцать семь? Вам до пенсии сколько? — Не считал… — Напрасно. А мне еще пятнадцать лет. Разве плохо в пятьдесят четыре выйти на персоналку. Если появятся эти снимки, могут возникнуть осложнения… В общем, те выкрутятся, а с нас, маленьких людей, шапки полетят вместе с головами… — А вы не знаете, где Олонцов? — Предположим, знаю… — Так где? — В изоляторе временного содержания. Кончится расследование, будут смотреть… — За ним что-нибудь серьезное? — Вы вроде бы не настолько наивны, чтобы не понять этого кроссворда… — Я могу выдвинуть дополнительное условие? — Какое? — мельком брошенный взгляд желтых глаз был немного испуганным. — Судьба Олонцова также будет зависеть от этих снимков. Он оказывается на свободе и к нему не будет никаких претензий… Мужчина с заметным облегчением вздохнул: — Это само собой. Появление снимков снимает с него всю вину — вы же понимаете, что он страдает из-за них. — Какие гарантии с вашей стороны? — Кирилов решил играть до конца. — Гарантии? — собеседник пожал плечами. — Пожалуй, никаких… — Это не разговор. — Вы забыли про компромат. Это серьезнее снимков! Незаконные аборты — это не шутка. А показания против вас довольно серьезные… Для Кирилова, не представляющего, где на самом деле находятся злополучные фотограции, было ясно одно — нужно тянуть время. Но как? Решение пришло неожиданно. — Скажите, вы при исполнении? — Что вы имеете в виду? — Я полагаю вопрос ясным. — Служебных обязанностей? Нет. Хотя, как посмотреть на эту проблему… — Значит, нет. Это меняет положение вещей. В принципе такие сделки противоречат моим принципам. От них за километр веет подлостью, а подлость среди мужчин наказывается однозначно, — Юрий Николаевич размахнулся и влепил собеседнику крепкую пощечину. Сидевший спокойно водитель мигом оказался рядом, и не успел Кирилов что-либо предпринять, как его руки уже надежно были завернуты за спину, а сам он переломился от боли пополам. — Значит, вот так, — с угрозой пробормотал полковник, поднимая с асфальта очки с разбившимся стеклом. — В машину его… Будем говорить по-другому… Но привести угрозу в исполнение полковник не успел. Неизвестно откуда появившийся громоздкий усач уверенно положил руку на плечо водителя и спокойно сказал: — Отпустить! Сказано это было таким тоном, что плечистый парень и не думал сопротивляться. Кирилов тотчас начал растирать мигом занемевшие запястья. — Это не ваше дело, Вашко! — сразу же засуетился Альберт Гурьевич, вплотную подступая своим тщедушным телом к оперативнику. — Как знать, — пробурчал тот, заслоняя спиной Кирилова. — У вас свои задачи, у нас свои… — Вы ответите за это перед Торшиным! — с угрозой крикнул рыжеволосый, садясь в «Волгу». — Я этого так не оставлю. — Катись ты отсюда… — крикнул Вашко вслед мигнувшей огнями машине и, повернувшись к Кирилову, сказал: — Ломаем дрова? Хороши же вы, что один, что другой… — он посмотрел на часы. — Твоя электричка, мил человек, уже ушла, но через полчаса идет другая. Забирай свои манатки, и быстро в деревню! Чтобы до следующего вторника духу твоего в Москве не было. Понял? Иначе за последствия не отвечаю. Захочешь меня найти — найдешь через своего дружка… — Какого? — Кирилов продолжал растирать запястья. — Не валяй мне тут дурочку, — и Вашко назвал номер домашнего телефона Сергея. — В твоих интересах, сынок, переждать некоторое время на полатях в баньке… Понял? — Чего уж тут не понять, — он единым движением вскинул рюкзак на плечо. — Стой! — скомандовал Вашко ему вдогонку. Кирилов повернулся. — Про фотографии ни сном ни духом? — Нет.