Обычно на фермах жизнь кипит: собаки тявкают, куры квохчут, свиньи хрюкают. А тут – ни звука. Ни кур, ни коров. И людей тоже нету. Я помогла Саре и Даниэлю вылезти из-за мешков, и мы впятером отправились искать хозяев. Лучше, конечно, сразу наткнуться на Юхансена. Мы подошли к дому, и Пер постучался. Ответа не последовало. Он опять постучался. Может, они в лес ушли? Или работают на полях? Пер подергал ручку. Заперто. Может, в отпуск уехали? Хотя кому придет в голову ехать в отпуск в ноябре? Да еще и во время войны? Мы огляделись. По двору были разбросаны какие-то вещи, словно кто-то очень торопился. Обойдя дом, мы заглянули в окна. И ничего хорошего не увидели. Тут пахло опасностью. Мебель в доме была перевернута. Ящики выдвинуты, на полу валялись книги и разбитая посуда. На кухне мы разглядели уже начавшую плесневеть еду. Пер озадаченно прикусил губу. – А где же те, кто нам поможет? – спросила Сара. Пер подошел к ней и опустился на корточки. – По-моему, их тут уже нет. – И что нам теперь делать? – Придумаем что-нибудь! – пообещал Пер деланно веселым голосом. Мы с Даниэлем переглянулись. Да, новости плохие, но Саре ни о чем говорить нельзя – мы только ее напугаем. – Так я и знал, – пробормотал Отто. – Ничего, сейчас все разрулим, дайте мне только мозгами пораскинуть, – сказал Пер. Он прав. Надо просто хорошенько подумать. И я принялась думать – так, что чуть пар из ушей не пошел. И кое-что придумалось! – А может, мы в одиночку туда доберемся? Нам что, непременно нужен проводник? – Герда, замолчи! Это не игра! – прикрикнул на меня Отто. – Надо найти взрослых – только они нам помогут, – сказал Даниэль. И Пер, естественно, с ними согласился. – Одним идти нельзя. Но тут поблизости наверняка найдется кто-нибудь, кто нам поможет, – сказал он. И точно – в ту же секунду во двор кто-то зашел. Сара с Даниэлем хотели было спрятаться, но не успели. Однако бояться было нечего. Вместо немцев или полицейских к нам шагала милая старушка в сиреневом платье и заплетенными в косу седыми волосами. Она слегка горбилась, но шла быстро и вскоре остановилась возле нас. – Вы Юхансена ищете? – спросила она, улыбнувшись. Голос у нее слегка дрожал, как бывает у старушек. Мы закивали. – Я его соседка. Во-он там живу, – она показала на маленькую красную избушку неподалеку. Старушка внимательно нас оглядела – особенно Сару с Даниэлем, – а с лица ее не сходила широкая, ласковая улыбка. – Вы не знаете, куда Юхансен подевался? – спросил Пер. Тут старушка ужасно опечалилась – улыбка сползла с ее лица, морщинистые щеки обвисли. – Не знаю. Две недели назад за ним пришли немцы и увели. С тех пор никто его и не видел. – А вы не знаете… почему немцы его забрали? – поинтересовался Пер. Старушка замялась – она будто не знала, что ей сказать. – Нет, – наконец ответила она. – Кто-то на него донес. Видать, Юхансен сделал что-то незаконное. Ох! Значит, его тоже отправили в Грини? И что нам теперь делать? – Вы, наверно, голодные? – спросила старушка. – Да, очень есть хочется! – ответила Сара, не дав нам всем и рта раскрыть. – Тогда пойдемте ко мне, накормлю вас. У меня и яйца есть, и свежее молоко, – она протянула руку Саре, та схватилась за нее, и они, словно бабушка с внучкой, пошли к дороге. Мы же замерли на месте. Я посмотрела на Пера – получается, он пока у нас главный. Но Пер лишь пожал плечами: – Может, и правда перекусим? Меня тоже мучил голод, я от яйца бы не отказалась. Поэтому кивнула. Даниэль тоже кивнул. А вот Отто – нет. – Мы не знаем, правда ли она такая добренькая, – прошептал он. – Но это же самая обычная старушка, – возразила я. – Да, но что-то с ней не так, – уперся Отто. – А по-моему, она добрая, – сказал Даниэль. К счастью, Пер с нами согласился – он кивнул Отто и сказал: – Думаю, бояться тут нечего. И мы пошли следом. Последним, едва переставляя ноги, плелся Отто. В раю Старушка сказала, что зовут ее Вильгельмина Андерсен. Жила она в красной избушке на небольшой ферме, где стоял курятник и росли фруктовые деревья. Здесь было очень уютно. На такой ферме я и сама бы с радостью отдыхала в каникулы. Мы остановились перед дверью, и старушка радостно заявила: – Подождите минутку – я слегка приберусь. И скрылась за дверью. – Может, у нее и какао есть, – сказала я Саре. – И козий сыр! – обрадовалась Сара, обожавшая козий сыр. Вскоре Вильгельмина Андерсен распахнула дверь, и мы вошли внутрь, в теплую избушку. Здесь все напоминало домик Клары. В изразцовой печке горел огонь, на окнах цвели красные цветы в горшках, а на диване лежали лоскутные одеяла. Стены были увешаны картинками: ангелы, младенцы в беленьких кудряшках, еловый лес и лось. Посреди одной стены торчал гвоздь. Интересно, почему на нем ничего не висит? Впрочем, о гвозде я тут же забыла – и без этого было о чем подумать. Мы целый час тряслись в кузове, на ветру. Не терпелось усесться на диван и закутаться в лоскутное одеяло. Но нам повезло еще больше. Я поняла это, увидев еду, что приготовила для нас Вильгельмина. Свежий хлеб, яичница, варенье, ветчина, сыр, колбаса, маринованные огурчики! Даже какао! Мы о таком и не мечтали. Мы жевали и жевали. Как же вкусно! А Вильгельмина все бегала на кухню и появлялась с новыми лакомствами. Потом она отправилась мыть посуду, а мы едва не валились на пол, будто пять толстеньких сосисок. Или скорее четыре – Отто съел куда меньше остальных.