Мэгги подняла руки, обвила ими шею Конни и прошептала ей на ухо: – Когда-нибудь, когда я стану взрослой, вы расскажете мне, что произошло с ним на самом деле… там? В гробу, хотела сказать она. Эта девочка была сообразительнее всех взрослых, причастных к этому делу, и куда более готова воспринять правду, как всегда бывает с детьми. – Да, расскажу, – шепнула в ответ Конни. Мэгги отпустила ее. Конни повернулась. Глаза Барды были чуть-чуть приоткрыты. Он улыбнулся, когда Конни вызвала медсестру, на дюйм приподнял одну руку, чтобы помахать Мэгги, и снова заснул. * * * Когда инспектор проснулся на следующий день, Конни по-прежнему была рядом. – Перестань заниматься пустословием, – прошептал он. – О чем ты? – Ты читала мне политические редакционные статьи. Неужели ты не могла почитать мне какой-нибудь приличный роман? Конни рассмеялась и поцеловала Барду в щеку: – Фергюс или Харрис мертв. На этот раз по-настоящему. Айлша Лэмберт подтвердила его смерть. – Как это произошло? – спросил Барда. – Имело место происшествие с участием поясного ремня. Подробности могут подождать, – улыбнулась Конни. – Выглядишь ты паршиво, – заметил Барда. – Спасибо за гребаный комплимент. Я позову медсестру. – И Конни встала, чтобы выйти. – Погоди. – Барда ухитрился поднять руку и схватить ее за рубашку. – Скажи мне – как Элспит, как Зевьер? – Зевьер все еще лечится от последствий отравления угарным газом и некоторых незначительных травм. С ним все будет хорошо. Элспит… она здорово пострадала. Ее мозг долго оставался без кислорода. Ей и Мэгги повезло, что гроб был закрыт неплотно и что между комьями земли имелось немного воздуха. Думаю, это дало им полчаса. – Гроб? – простонал инспектор. – Знаешь что? По-моему, сейчас не время. – Давай рассказывай. Конни вздохнула и опять села на край кровати: – Этот псих закопал их вместе в одном гробу. Я убедила его откопать их. Мэгги здорово помогла мне. Она крепкий орешек. К тому времени другие подразделения начали беспокоиться из-за того, что мы не отвечаем. Они обнаружили Фарзану, выяснили, что это ложный след, и задались вопросом о том, куда подевались мы. Нас отыскали с помощью трекера GPS, стоящего на полицейской машине, на которой мы доехали до кладбища. Барда вопросительно поднял брови. – Фарзана была в полном порядке. У нее был парень, который наверняка пришелся бы не по вкусу ее отцу, и она решила, что будет проще обставить дело так, будто ее похитили, чем просто взять и сбежать. Свой телефон она выкинула из окна машины, чтобы ее не смогли отследить. Полиция нашла голубков в аэропорту Глазго. – Элспит? – Она жива, но находится не в лучшей форме. Пройдет какое-то время, прежде чем врачи смогут определить, насколько пострадал ее мозг. Вроде бы его функции находятся на приемлемом уровне. Ее держат в медикаментозной коме, чтобы дать ей время восстановиться. – Молодец! Барда притянул Конни к себе. – Спасибо. Я также сказала твоей жене, что я о ней думаю. Полагаю, ты не против. – Ты сделала что? – Послушай, я остановила серийного убийцу и спасла женщину и девочку, которых он похоронил заживо, так что не мог бы ты оказать мне снисхождение? У меня были самые благие намерения. Барда нахмурился, затем рассмеялся: – Ты прощена. Пошла она на хрен. – Ничего себе, – протянула Конни. – Когда ты говоришь вот так, мне тяжело думать об отъезде. Барда перестал улыбаться: – Ты уезжаешь? – Да. Меня попросили провести в Вашингтоне серию семинаров по синдрому Котара. Этим заинтересовалось ФБР. Я посмотрела старые томограммы мозга Харриса Поуви. Лечение электрошоком вызывает небольшие судороги, так и должно происходить. Оно прерывает передачу некоторых импульсов. Однако в его случае лечение депрессии, которое ему прописали, привело к возникновению более значительного повреждения, возможно потому, что ему дали недостаточную анестезию и у него случился неконтролируемый судорожный припадок. Это повреждение могло стать причиной его бредовых идей. Он поступил в больницу, будучи подростком, имеющим незначительное расстройство психики, а вышел серийным убийцей. По сравнению с этим мой опыт лечения у психиатра может показаться чем-то вроде легкой прогулки. – В самом деле? Вы даже сейчас все переводите на себя? – Эти слова были произнесены презрительным тоном. – Я бы сказала «не вставайте», но мне очевидно, что вы и без того не собираетесь это делать. В палату прошествовала суперинтендант сыскной полиции Овербек, громко стуча шпильками по плиточному полу. – Мэм, – выдавил из себя Барда. – Не называйте меня мэм, инспектор. На меня обрушилось столько писанины, что я завалена ею до самых моих дорогущих грудных имплантов. Профайлер-фрилансер легла в гроб вместе с серийным убийцей, которому вы позволили одолеть себя. Женщина и ребенок еле-еле смогли выбраться из этого гроба живыми. Криминалистическая бригада исследует кучу костей, не говоря уже о полуразложившемся трупе. К тому времени, когда все это закончится, мне присудят «Оскара» за самую впечатляющую версию полной жопы в истории полиции. – Все три жертвы похитителя остались живы, – напомнил суперинтенданту Барда. – Харрис Поуви мертв. – Конни пожала плечами. – Никакого хлопотного суда, никаких отчетов психиатров. Я бы сказала, что это неплохой результат. – Пожалуй. – Ответ Овербек был уклончив. – Такого окончания дела я не ожидала. Скажите, доктор Вулвайн, вы всегда носите этот ваш поясной ремень или в тот день вам просто повезло? Барда уставился на Конни, потом на Овербек, потом опять на Конни: – А что, тут есть проблема? – Лучше бы, чтобы ее не было, – хмыкнула Овербек. – Весьма удачно, что у вас, инспектор Барда, оказался такой находчивый напарник с такими крепкими нервами. – Она подошла к Конни и заглянула ей в глаза: – Чтобы задушить взрослого человека, требуется немало времени. Кислорода там было немного, пространство было тесным. К тому же он, должно быть, неистово сучил ногами. И издавал такие ужасные звуки. Я представить себе не могу подобную жуть. – Да ну? – Конни улыбнулась. – По-моему, у вас нет особых проблем с тем, чтобы представить себе, как это было. – Меня бесит, когда я недооцениваю людей, – заметила Овербек. – Это вызывает у меня чувство уязвимости. – От этого вам бы помогла психотерапия. Думаю, я бы сказала, что у вас проблемы с доверием – таков мой диагноз. Если хотите, я могу порекомендовать вам хорошего психолога. – Думаю, на сегодня психологии с меня хватит, больше я не выдержу, – усмехнулась Овербек. – Барда, поправляйтесь быстрей. Вам надо заняться бумажной работой, и если вы подумываете подать иск о возмещении личного ущерба против полиции Шотландии, то советую вам передумать. – Вообще-то я не собирался… – начал Барда. – Официально меня прислали сюда для того, чтобы я поздравила вас обоих, так что давайте притворимся, что я это сделала. – Овербек бесцеремонно повернулась к Барде и Конни спиной, собираясь уходить. – Подождите, а что известно об остальных жертвах этого психа? – спросила Конни. – Мы работаем над установлением их личностей. Всего были обнаружены останки двенадцати человек. Мы полагаем, что Харрис хоронил их заживо в гробу, а затем выкапывал, когда гроб становился ему нужен для очередной попытки создания так называемой семьи. Он очищал кости своих жертв и прятал под полом. С трупом женщины, который разложился только частично, он либо схалтурил, либо торопился перейти к следующему этапу. Мы смогли идентифицировать ее. До недавних пор к торговле людьми был причастен один особо талантливый мерзавец по имени Финлей Уилсон. За несколько лет он ввез в страну сотни женщин, в основном из Восточной Европы. К счастью, в прошлом году его прикончили, притом в приличествующей такой мрази жестокой манере. Насколько я помню, ему отрезали голову. Погибшая молодая женщина была одной из жертв Уилсона. Она была ввезена в страну, будучи беременной. Уилсон предоставлял ее своим клиентам, чтобы они удовлетворяли свои фантазии, а затем продал ее вместе с ее ребенком. – Харрис купил ее? – спросил Барда. – Похоже на то, – подтвердила Овербек. – В том числе и поэтому меня не особо волнуют обстоятельства его смерти. – И она посмотрела на Конни, которая вскинула брови. – А что другие кости? – осведомился Барда. – Мы проверяем сведения о тех, кто пропал без вести, о беглецах, бездомных, проститутках, и не только в Эдинбурге, но и по всей Шотландии. Не исключено, что других своих жертв этот серийный убийца тоже купил у торговцев людьми. Двух мы опознали по ДНК. Одна – это десятилетняя девочка по имени Эмили, которая, как считалось, утонула в озере два года назад. Ее кроссовки и резинка для волос были найдены там в воде. Теперь мы полагаем, что Фергюс похитил ее из кемпинга. Кроме того, пять лет назад молодая женщина была похищена из… – переулка Эдвокейтс-Клоус, – тихо закончила Конни. – Верно, – подтвердила Овербек. – В то время он еще только оттачивал методы своих действий, – заметила Конни. – Один Бог знает, скольких еще людей он бы мог убить, если бы его не остановили, – сказала Овербек. – А я-то считала, что привлечение к работе профайлера-криминалиста – это деньги на ветер. – Она сложила руки на груди. – Мне пора вернуться к работе. Полагаю, доктор Вулвайн, вы будете держаться от меня подальше, пока Соединенное Королевство не забудет имени Харриса Поуви. – Это звучит как приказ, – заметила Конни. – Да, черт возьми, приказ. Приятно было с вами поболтать.