Идя в кухню, Уилл думал, что никогда не забудет едва уловимый, но такой приятный, уютный аромат её близости в те тихие ночные часы. Яичница с ветчиной, виноградное желе, крепкий кофе, сушёные персики... На столе — красная клетчатая скатерть... И Барбара — свежая, весёлая, радостная, как солнечный лучик за окном. Щёки порозовели от кухонного жара, но она проворно сновала от плиты к столу. Намазывая одной рукой масло на хлеб, Уилл думал о том, что это утро, пожалуй, единственное за всю его жизнь, которое он встречает за её столом, в её доме. Все прочие дни — и остальное — принадлежали Фрэнку Дарраху. Уилл выразил эту мысль словами. — Даррах — счастливчик, — с улыбкой сказал он. Джубал позавтракал раньше и уже ушёл, так что они были одни. Барбара быстро взглянула на гостя, заподозрив в его словах насмешку, и, не обнаружив ничего подобного, пожала плечами. — А вы знаете, как угодить кухарке. Взяв его нож и вилку, она ловко и аккуратно порезала его ветчину и намазала маслом два хлебца — без малейшего намёка на кокетство. С первой их встречи в соляной лагуне Барбара никогда не пыталась произвести впечатление. Когда она стояла рядом, он снова уловил слабый аромат кёльнской воды и женского естества, напомнивший о её ночных бдениях. Они ещё завтракали, когда услышали топот копыт и резкий голос. — Это же Кейт! — обрадованно воскликнула Барбара и выскочила из-за стола. Хозяйка «Полумесяца» не столько вошла, сколько ворвалась в кухню подобно свежему морскому ветру. — Ну, как кулак? — вопросила Кейт с порога и, выдвинув стул, уселась напротив Уилла. — Поесть я успела, а вот кофе выпью. — Она посмотрела на Барбару, потом перевела взгляд на Уилла. — Так вы ещё не слышали новости? — Какие новости? — Дейв Вэггоман так и не вернулся вчера домой. Его искали всю ночь. — Кейт покачала головой. Случившееся, похоже, сильно её обеспокоило. — Ты ничего об этом не знаешь? — Нет. — Уилл отложил вилку. — Я и не думала, что знаешь. — Она хмуро кивнула, бросила сахару в чашку с чёрным кофе, которую подала Барбара, и одним глотком опорожнила её наполовину. — Что могло случиться с Дейвом? — спросила Барбара. В отличие от гостьи, она даже не пыталась скрыть волнение. — Не знаю, — проворчала Кейт. — Может, подпруга лопнула. Может, лошадь скинула. Вот ты с Локхартом поехала, а он один. Случись что, и помочь некому. «Так вот о чём она думала, — понял Уилл, — когда настаивала, чтобы они отправились в город вдвоём. Барбара могла стать идеальным свидетелем на случай возможных неприятностей». — Но ещё ведь остаётся время, когда я добирался до «Полумесяца», — напомнил он. — Вы с Дейвом ехали разными дорогами, — рассеянно ответила Кейт, всё ещё держа на весу полупустую чашку и сосредоточенно рассматривая клетчатую скатерть. — Алек, должно быть, сильно беспокоится. — Она покачала головой, отчего чёрная соломенная шляпка запрыгала и едва не свалилась. — Дейв его беспокойства и не стоит, но кроме него, у Алека никого нет. Допив кофе, Кейт обратилась к Уиллу. — Заезжала к доку Селдону. Сказал, что тебе нужно ещё раз к нему заглянуть. Так что сходи побыстрее, а потом возвращайся на ранчо. — Боитесь, что у меня будут неприятности из-за Дейва? — догадался Уилл. — Правильно думаешь, — не стала скрывать Кейт. — Есть у меня чувство, что дело худо. А ты с одной рукой не на многое способен. Трезво поразмыслив, Уилл согласился с ней. Барбара уже не могла скрыть беспокойства. Аппетит пропал. Разговор не ладился — все трое думали о Дейве Вэггомане. Немного погодя Уилл забросил свою дорожную сумку в коляску Кейт, от души поблагодарил юную хозяйку за тёплый приём и заботу и, уже уезжая, бросил прощальный взгляд — Барбара с тревогой смотрела им вслед. — Хорошая девушка, — заметила Кейт. — Понравилась? — Такая любому понравится, — признался Уилл. Коляска в сопровождении обычного собачьего эскорта свернула на Пэлас-стрит, и он сразу обратил внимание на то, что людей на улице в это утро намного больше, чем обычно, а в их поведении заметны и напряжение, и нервозность. Сбившись группками на тротуаре, горожане — одни с откровенным интересом, другие тайком — смотрели на проезжающую мимо коляску. Казалось, изменилась сама атмосфера. Все эти люди давно жили по соседству с «Колючкой» и «Полумесяцем» и теперь держались настороженно. Кейт радушно здоровалась с друзьями, но, едва миновав магазины и склады, остановилась у домика доктора Селдона. Вместе с Уиллом она прошла в тесный коридорчик, служивший комнатой ожидания, и когда доктор вышел к ним, без околичностей спросила о главном: — Ходить вокруг да около времени нет. Что с его рукой? — Сядь, Кейт, и не мешай, — спокойно, но твёрдо приказал доктор Селдон. — И как я могу что-то сказать, если ещё ничего не видел? Уилл снова прошёл к застеленному клеёнкой столу. На этот раз Селдон работал неторопливо и, закончив осмотр, довольно хмыкнул. Бинтуя заново руку, он подвёл черту такими словами: — Ни заражения, ни воспаления нет. Вам повезло, молодой человек. Очень повезло. Доктор уже заканчивал накладывать свежую повязку, когда с улицы донёсся слабый и пока ещё неясный, но уже зловещий, не предвещающий ничего хорошего шум. Селдон на мгновение замер. Звук, подобный этому, можно было — только не утром — услышать практически в любом городке, где люди разводят скот. Казалось, по пыльной улице идёт большое стадо. Только на этот раз шли лошади. Всадников было много и в город они входили медленно, без спешки. И именно этот, неторопливый, приглушённый, размеренный стук копыт звучал тревожно и даже зловеще. Последней его услышала Кейт Кэнадей. Отодвинув стул в коридоре, она поднялась и шагнула к двери. Никогда прежде Уилл не слышал, чтобы её голос звучал так тихо и печально. — Они нашли Дейва, — догадалась Кейт и вышла из дому. Глава 20 Вэггоман и его люди входили в Коронадо. Поднявшись со стула и стоя рядом с доктором Селдоном, Уилл смотрел на улицу поверх белой шторы на окне кабинета. Зрелище было устрашающее. В город въезжали все, кто принимал участие в поисках Дейва Вэггомана. Вместе с ними был и помощник шерифа, Том Куигби. Столпившиеся на тротуарах горожане наблюдали за кавалькадой с молчаливой опаской, как будто уже предчувствуя беду. Суровые, мрачные люди на усталых лошадях заполнили улицу. И во главе процессии, привлекая всеобщее внимание, вызывая к себе самые разные чувства, ехал высокий, статный старик на сером жеребце, впряжённом в видавшую виды подводу, на которой лежало нечто продолговатое, накрытое брезентом. Алек Вэггоман вёз сына в город. Старик сидел прямо, высокий, статный, бесстрастный, — воплощение уверенной в себе власти. Взгляд его был устремлён строго вперёд, он как будто не замечал ни толпящихся на тротуарах зевак, ни самой подводы с неподвижной, немой ношей. — Не надо, Кейт! — негромко воскликнул Селдон. — Не делай этого! Кейт уже стояла на краю тротуара — внушительных размеров женщина в холщовом жакете и грубой шерстяной юбке. Едва подвода и сопровождавший её всадник поравнялись с ней, как Кейт выступила на улицу. — Алек! В какой-то момент Уилл подумал, что Вэггоман предпочтёт не заметить её, но уже в следующую секунду старик натянул поводья, и подвода остановилась. Ехавшие за ним всадники подтянулись и тоже замерли. Улица притихла. Лишь кое-где звякнули шпоры, да заржала в хвосте колонны лошадь. В этой тишине голос Кейт прозвучал особенно отчётливо. — Мне жаль, Алек. Сочувствую. Старик смотрел на неё так долго, что можно было бы, наверно, досчитать до десяти. Глядя на морщинистое, застывшее неподвижно лицо с длинными белыми усами, Уилл думал, что оно никогда ещё так сильно не напоминало каменное. Ни тени чувств, ни намёка на эмоции на нём не отражалось. И затем, после затянувшейся паузы... — Тебе и вправду жаль? — Да, Алек. — Ему выстрелили в спину. Не оставили ни шанса. Кейт беспомощно развела огрубевшими от многолетней работы руками. — Не подумай чего, Алек. Барбара ездила с Локхартом в город и ходила с ним к доку Селдону. А на ночь он оставался в доме Джубала. Уилл отступил от окна. — Ради бога, не выходите! — сердито бросил ему в спину Селдон. — Вам туда нельзя! — Я сам могу сказать ему это. Едва Уилл, спустившись по ступенькам, ступил на тротуар, как по заполнившей улицу кавалькаде прокатился негромкий ропот удивления. Некоторые подтянулись, другие напряглись, третьи растерянно заёрзали в сёдлах, и все обратили взгляды к Вэггоману — что скажет и сделает старик? Уилл неторопливо вышел вперёд и обратился к Вэггоману, не обращая внимания даже на то, что тот как будто и не замечал его. — Вэггоман! Знаю, ты не поверишь, но мне жаль. Говорю тебе, это не моих рук дело. Я бы посчитался с ним позже, но только по-мужски, встретившись лицом к лицу. Кейт повернулась к нему с растерянным лицом. Вэггоман поднял голову, пристально всматриваясь в говорившего. Напряжение растянулось, грозя вот-вот оборваться. — Я бы не стал винить тебя, Локхарт, если бы ты убил его честно, по справедливости, хотя и убил бы тебя за это. Но на тебя никто ещё не указал. По-моему, ты не из тех, кто стреляет в спину. Или, — добавил он, не меняя тона, — бьёт в спину ножом, как, говорят, ты сделал в Рокстоне. Вэггоман перевёл взгляд на Кейт, и Уилл, внимательно наблюдавший за ними, вдруг понял для себя кое-что. Не настоящее разделяло сейчас морщинистого старика на коне и немолодую грубоватую женщину, стоявшую перед ним в уличной пыли. Их взгляды столкнулись над прошлым, над теми далёкими, бурными годами, что посеяли неприязнь, враждебность и подозрительность.