В тот же предзакатный час, в Коронадо, в скромном домике доктора на Мейн-стрит, доктор Селдон осматривал пациента при свете лампы. Сгущающиеся за окном серо-лиловые сумерки готовились уступить место новой ночи. Сидевшая в тесной прихожей Барбара Кирби видела через приоткрытую дверь руку Локхарта, лежащую на застеленном клеёнкой столе. На том же столике помещались лампа, тазик с водой и какие-то блестящие инструменты. В доме было тихо. Время от времени Барбара морщилась, закрывала глаза и сглатывала. Доктор Селдон понравился Уиллу с первого взгляда. В прищуренных, отчего в уголках собирались морщинки, голубых глазах светилась тёплая, лукавая улыбка. Волосы, как и аккуратную эспаньолку, уже тронула седина. Всё в нём говорило о вдумчивости, проницательности и серьёзности. — Будет больно, — предупредил Селдон. — Может быть, воспользуемся хлороформом? — Нет, — сразу же ответил Уилл. Он даже остался стоять, но потом всё же сел. Доктор между тем закатал рукава, протёр руки спиртом и принялся за дело. Работал он быстро, сосредоточенно и решительно — непосвящённые часто принимают такую манеру за профессиональную чёрствость. Что это не чёрствость, Уилл понял сразу. Просто Селдон как опытный врач делал то, что нужно. А когда доктор начал бинтовать руку, Уилл заметил на лбу у него бисеринки пота. — Думаю, руку мы вам сохраним, — облегчённо выдохнул Селдон. — Меня беспокоили кости. — Он наложил на ладонь тонкую дощечку. — Где собираетесь остаться на ночь? — В гостинице. — Уилл с трудом разлепил спёкшиеся губы, на которых темнели следы зубов. — По-моему, ему лучше остаться сегодня у нас дома, — подала голос Барбара. Она уже пару минут стояла тихонько у двери. — Я тоже так думаю, — согласился Селдон. — Нет, нет, — возразил Уилл и, оглянувшись, попытался улыбнуться. — Спасибо за доброту, мисс Кирби, но доставлять неудобства вам и вашему отцу нет никаких оснований. Селдон взял ножницы и, ловко отрезав торчащие концы, усмехнулся. — С врачом не спорят. Считайте, таково моё распоряжение. Остановитесь у Кирби — вы ещё нуждаетесь в уходе. Потом он лежал на подушках в крохотной, скромной, но аккуратной комнатке Джубала Кирби, и всё происходящее представлялось чем-то нереальным. Джубал отвёл его лошадь в корраль, принёс из гостиницы его дорожную сумку, помог умыться, побриться и даже натянуть чистую рубашку. Барбара, украсившая себя весёлым цветастым фартуком, принесла поднос с ужином. И вот теперь Джубал накрывал гостя одеялом. — Пенни анте[7], мальчик мой, будет посильнее докторских пилюль, — весело пообещал хозяин. В глазах его под чёрной ирландской шевелюрой уже прыгали лукавые чёртики. Уилл усмехнулся. Он уже проникся симпатией к этому невысокому, гладковыбритому человеку с неиссякаемым запасом непристойных анекдотов. Хозяин занимал гостя и не совал нос в его дела. В кухне Барбара, услышав голоса мужчин, остановилась, прислушалась и грустно улыбнулась. Фрэнк Даррах никогда не был таким с Джубалом. Эти же двое сошлись сразу. Раскатистый смех Уилла перемежался весёлыми смешками отца. Помыв посуду, Барбара повесила за дверью фартук и оставила в кухне горящую лампу. Перейдя в полутёмную гостиную, она села уютное кресло-качалку, откуда через открытую дверь могла видеть спальню. Свет от прикроватной лампы падал на широкие плечи гостя. Сегодня он мало напоминал того грязного чужака к пропитанной солью одежде, которого она встретила в соляной лагуне. Сегодня на отцовской кровати лежал молодой, загорелый мужчина с улыбчивым лицом и тёплыми глазами. А ещё он был по-человечески искренен — и когда смеялся над шутками Джубала, и там, у доктора Селдона, когда боль и тревога заострили черты смуглого, сухощавого лица. В какой-то момент Барбара вдруг поняла, что ещё привлекает её в нём. Уилл Локхарт, человек, несомненно, опытный и знающий себе цену, твёрдый и даже жёсткий, нашёл в её отце качества, которые могут нравиться, которыми можно восхищаться и которые можно уважать, качества, которые она признавала даже тогда, когда её раздражали его безответственность и увлечённость. Наблюдая незаметно за мужчинами, Барбара улыбнулась, но тут же встрепенулась, услышав скрип калитки. Она вздохнула и, торопливо поднявшись, вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь. Догадаться, кто пришёл, было нетрудно. Легко взбежав по ступенькам, Фрэнк Даррах по-хозяйски обнял невесту. Жадные губы нашли её рот. — Как прошёл день? Всё хорошо? — спросил он густым, хрипловатым от желания голосом. — Да, всё хорошо. Съездила в «Полумесяц», — уклонилась от ответа Барбара. Опустившись на стул, она поймала себя на том, что почему-то не рада визиту жениха. Фрэнк пододвинул второй стул и, уже садясь, оглянулся через плечо — из дома долетел взрыв смеха. — Гости? — спросил он. — Доктор Мэтт решил, что Локхарту нужно остаться сегодня там, где за ним смогут присматривать, — объяснила Барбара. — У него повреждена рука. — И почему это раненный в руку чужак обязательно должен ночевать в твоём доме? — взвился Фрэнк. — Ему же хватило сил вернуться на ранчо от Южного пика, так? — Послушай, так распорядился доктор Мэтт и... — Селдон — глупец! — перебил её Фрэнк, закипая от беспричинной ярости. — О чём он только думал, когда просил тебя принять в доме убийцу! — Не думаю, что в это кто-то верит, — возразила Барбара. Фрэнк только ещё больше распалился. — А что ты знаешь о нём? Кто он такой? Бродяга! Чужак! Сидел в тюрьме в Рокстоне! И нате вам, теперь этот десперадо работает у Кейт Кэнадей! — Кейт — наш друг. — От Локхарта будут одни только неприятности! — не унимался Фрэнк. — Подумай, через несколько дней мы собираемся пожениться! Пойдут разговоры! — Локхарт — папин гость, — спокойно сказала Барбара. — Тебе не из-за чего беспокоиться. Прекрати. Фрэнк сердито нахмурился, но промолчал. Упрямство этой хрупкой девчушки порой сводило с ума. Впрочем, решил он, после свадьбы противиться его желаниям она уже не сможет. — Они играют в карты. Не хочешь присоединиться? — Я? Нет! И сидеть здесь и слушать их тоже не хочу! — Что ж, Фрэнк, дело твоё. Сквозь бушевавшую ярость пробился голос рассудка. Барбара ещё не вышла за него замуж. И из упрямства может отстрочить свадьбу. А пожениться они должны именно сейчас. Он взял её за руку и горько усмехнулся. — Не сердись, дорогая. Ты ведь знаешь о моих чувствах к тебе, да? Давай прогуляемся. Хочу побыть с тобой наедине. Барбара понимающе погладила его по руке. Но беспокойство оставалось. Иногда Фрэнк вёл себя так странно, что она просто не узнавала его. Впрочем, на следующий вопрос её подтолкнуло исключительно праздное любопытство. — Скажи, откуда ты узнал, что Локхарт ранен в руку? И что это случилось у Южного пика? И всё остальное? Фрэнк ответил не сразу, а когда ответил, голос его прозвучал непривычно напряжённо. — Давай не будем говорить об этом человеке. — Речь ведь не о нём, а о тебе. Мне просто любопытно, разве это плохо? — улыбнулась Барбара. — Ну, Локхарт ведь побывал у Селдона, так? — помолчав, сказал Фрэнк. — А я потом видел доктора. Всё? Теперь давай поговорим о нас. — Давай, — согласилась Барбара, ловя себя на том, что с большим удовольствием осталась бы дома, слушая доносящиеся из комнаты отца взрывы смеха двух картёжников. Между тем к Фрэнку уже вернулось обычное расположение духа. Он с воодушевлением рассуждал о будущем, о том, что они будут делать, чем заниматься. Сегодня будущее как будто опьянило Фрэнка, придало крылья его мечтам, воспламенило воображение. В конце концов Барбара рассмеялась. — Вернись на землю. Фрэнк тоже рассмеялся, смущённо. Они шли в густой тени деревьев. Он привлёк её к себе. — Разве можно быть серьёзным, когда я всё время думаю о том, что у нас впереди. — И тут же, помрачнев, добавил: — Наверно, не усну сегодня. Как представлю, что этот бандит в твоём доме, под одной крышей с тобой... И ты за ним ухаживаешь! Барбара только усмехнулась. — Если ему потребуется помощь, мне тоже придётся бодрствовать. Так что завтра мы оба будем сонные как мухи. Фрэнка такое рассуждение не успокоило. От одной лишь мысли о Локхарте его только что не трясло от злости. Как близко подобрался, даже проник в дом Барбары — Фрэнк содрогнулся. Но что поделаешь, против упрямства Барбары он бессилен. В нём шевельнулся страх. Как глупо он себя повёл, проболтался о стычке Локхарта с Дейвом, а ведь об этом знают только сам Локхарт, доктор Селдон и Барбара. Да ещё Джубал Кирби. Вечером Фрэнк едва не столкнулся на улице с Виком Хансбро, но вовремя свернул в подворотню — он не представлял, как выдержал бы хмурый, буравящий взгляд этого чернобородого верзилы. Фрэнк знал, почему Хансбро в городе, и выжидал. А вот в разговоре с Барбарой дал волю злости. Но её ведь опасаться не стоит, верно? Барбара — весёлая, хорошенькая, легкомысленная, ей вполне достаточно объяснения, что он узнал какие-то подробности от Селдона. Барбара ничего и не вспомнит. И, конечно, не станет спрашивать доктора, разговаривал ли он с Даррахом. Зачем ей это? Девушка влюблена, собирается замуж — утром голова у неё будет забита мыслями о свадьбе и будущем. * * * Утром, заглянув в комнату, Барбара улыбнулась. — Завтрак в постель или в кухне? — Я позавтракаю в кафе, — твёрдо ответил Уилл, приподнимаясь с подушек. — Значит, в кухне. Через пятнадцать минут, раз уж вы готовы идти так далеко, — сказала она, и Уиллу ничего не оставалось, как согласиться. — Да, мэм, — покорно вздохнул он. К утру Уилл узнал её лучше. Ночь прошла спокойно, но здоровый сон прерывали приступы боли, и Барбара несколько раз навещала его — в простом голубом халате, с рассыпанными по хрупким плечам волосами. Накладывала компрессы на воспалённую кожу, осторожно меняла повязки на руке.