* * * К зданию суда я прибыл за двадцать минут до начала заседания. Глубоко вздохнул, взял знак Искупителя, в котором спрятался Чума, и вышел из машины: — Подожди меня на парковке, — попросил я Фому, и слуга кивнул. Я же направился к зданию. По дороге вынул из кармана повестку, в которой был указан номер кабинета, где будет проходить заседание. Поднялся по ступеням, потянул на себя тяжелую дверь: — Павел Филиппович Чехов, — произнёс, обращаясь к дружиннику на вахте. — На девять к судье Филипповой. Протянул парню удостоверение. Тот взял его, переписал данные и вернул мне: — В седьмой кабинет, — произнёс он. — Правое крыло. Я кивнул, вытащил все из карманов и сложил вещи на стол. Ко мне подошел невысокий мужчина и попросил оставаться неподвижным. Меня окатила волна теплого воздуха, забравшегося под одежду. Таким нехитрым образом меня проверили на наличие любого вида оружия. — Все в порядке, — кивнул офицер, — позволяя мне забрать вещи. Я направился в указанном направлении, отметив по дороге, что здесь не было блокираторов силы. Это было хорошо. Не придется ходить вокруг здания и искать место, где поставить тотем. Правое крыло было для дворян. Но даже здесь, в узком коридоре было много народа. И я боялся представить, сколько же людей сейчас в левом крыле, где рассматривались дела простолюдинов и бастардов. Волков уже сидел в одном из кресел у нужного мне кабинета. И я отметил, что мужчина был без адвоката. На коленях октябриста лежала папка с документами. — Доброе утро, мастер Волков, — поприветствовал я истца. — Доброе, Павел Филиппович, — ответил тот. — Вы решили не нанимать защитника? — полюбопытствовал я, и тот кивнул: — Я владею правом в достаточной степени, чтобы защитить себя. Я сел в кресло рядом и принялся рассматривать небольшую очередь у дверей. Чума же, заслышав знакомый голос, вылез из знака и с интересом принялся рассматривать октябриста. — Нам повезло, что заседание назначено на утро, — продолжил Волков. — Возможно, успеем закончить все до полудня. Я кивнул и покосился на часы. До начала заседания оставалось еще десять минут. — Перед нами еще два заседания, — произнес Волков, словно прочитав мои мысли. — Так что вряд ли мы войдем в зал вовремя. — Вон что, — протянул я. Словно подтверждая слова октябриста, дверь зала открылась. В коридор вышла девушка и назвала какие дела будет рассматриваться далее. — Вы первый раз в суде, Павел Филиппович? — с неожиданным теплом уточнил Волков. Я кивнул, и октябрист продолжил: — Даже в судах для дворян существует небольшая очередь. А в обычных судах, она может растянуться на часы. — Спасибо за науку, — ответил я. Люди, которых назвал секретарь, тем временем вошли в зал. И мы с Волковым остались одни у кабинета. Я раздумывал о сложившейся ситуации. С одной стороны я понимал, как можно выиграть заседание, но это могло выйти мне боком. Но я очень уж хотел, чтобы все было по справедливости. А еще, мне нужно было исправить ошибку, которую допустил в свое время отец. Поэтому, когда из зала суда вышли участники процесса, я глубоко вздохнул. Первая победа — Дело Юрия Волкова против Антона Ниловича Самохвалова о взыскании денежных средств по договору займа, — монотонно произнесла темноволосая девушка, и мы встали с кресел. Подошли к ней и передали документы. Сотрудница окинула нас быстрым взглядом поверх очков, кивнула и вернулась в зал. — Эх, где мои шестнадцать лет, — протянул мужчина и с улыбкой покосился на меня. — Я бы точно не упустил бы шанса взять у такой красавицы номерок. На это я лишь пожал плечами. Вышло немного нервно, но я не пытался казаться спокойнее, чем был. Через несколько минут девушка снова выглянула из-за двери: — Проходите. Мы вошли в зал, который был как две капли воды похож на тот, где вчера проходило заседание комиссии. Только за трибуной восседала одна судья в черной мантии. Это была взрослая женщина, с узким лицом, острым носом и губами, которые она привыкла поджимать, судя по складкам вокруг них. Женщина подняла волосы наверх, заколов тяжелый узел на затылке черепаховым гребнем. Она была суровой, но я подумал, что так казалось потому, что она не пользовалась косметикой. Кроме обручального кольца, у нее не было никаких других украшений. Если не считать очков, которые висели на ее шее, закрепленные на цепочке. Столы у стены оказались завалены папками с находящимися в производстве делами. Мы прошли к трибуне напротив судьи и застыли. Судья принялась рассеянно искать очки на столе, потом вздохнула, подняла их на переносицу и начала читать: — Судебное заседание объявляется открытым. Рассматривается дело по иску Юрия Волкова к Антону Ниловичу Самохвалову о взыскании денежных средств по договору займа. Представьтесь, пожалуйста. Секретарь передала судье документы, которые та начала раскладывать перед собой. Мы же по очереди представились. И женщина монотонно продолжила: — Дело будет рассмотрено в составе судьи Филипповой. Секретарь судебного заседания Лебедева. Согласно гражданскому уложению, вы можете объявить отвод составу суда, если судья является родственником одной из сторон, участвующих в деле, либо у вас есть сведения о том, что кто-то из состава заинтересован в исходе дела в пользу одной из сторон. Отводов у нас не было. Это не удивило присутствующих, и дальше судья разъяснила нам права. — Есть ли ходатайства и заявления? — уточнила Филиппова. — Есть, уважаемый суд, — ответил я, и передал ей лист. — Прошу приобщить к делу ходатайство о вызове и допросе свидетеля, который может подтвердить, что претензии мастера Волкова к моему доверителю необоснованы. Судья приняла бумагу. — Вы обеспечили явку указанного свидетеля? — Да, уважаемый суд, — ответил я. — Суд решил ходатайство удовлетворить, — сообщила Филиппова, убирая лист в папку. — И выслушать показания свидетеля после заслушивания позиций по делу. Переходим к рассмотрению дела по существу. Мы разошлись по разным сторонам от трибуны и сели каждый за свой стол. Подо Волковым скрипнул стул и мужчина обеспокоенно посмотрел на ножки, очевидно, переживая не развалиться ли под ним мебель. — Все в порядке? — резко уточнила судья. — Да, конечно, — подтвердил мужчина с улыбкой. Судья принялась читать все обстоятельства, которые Волков изложил в заявлении. И я невольно отметил, как ловко октябрист ссылался на нужные статьи. Все же он владел правом и действительно понимал, как надо составлять документы. Наконец, Филиппова отложила лист и обратилась к Юрию Волкову: — Что желаете пояснить, мастер Волков? Октябрист встал из-за стола и ответил: — Во время Смуты ко мне обратился Антон Нилович Самохвалов, который в те времена еще отчества не носил. Он попросил у меня в долг крупную сумму на открытие мануфактуры. Я одолжил ему эти деньги под расписку, которая приобщена к делу. И теперь я хочу взыскать указанную сумму с процентами, которые были оговорены в документе. Вот и все, уважаемый суд. Мне нужно только то, что мне положено. На лишнее я не претендую. Филиппова кивнула: — Хорошо. Представитель ответчика? Она взглянула на меня, и я произнес: — Мой доверитель признает долг, но возражает против размера указанной суммы, уважаемый суд. — И у вас есть доказательства, которые могут оспорить требования господина Волкова? — уточнила Филиппова. — Свидетель, — ответил я. — Первый раз в суде в качестве свидетеля, — прошелестел стоявший рядом Чума, но никто кроме меня его не услышал. — Хорошо. Тогда давайте вызовем этого свидетеля, — произнесла судья и зачитала с листа. — Тимур Востров. Услышав это имя, Волков вздрогнул. Он распрямил плечи и поднял подбородок. На меня он даже не посмотрел, но я понял, что ему известно, что Тимура нет в живых. Секретарь Лебедева встала было из-за стола, но я остановил ее, подняв руку: