— Когда-то тут давали светские приемы. Тогда растений было куда меньше. И тут стояла небольшая сцена. На ней я музицировала. — С вами случилось несчастье? — предположил я, заметив синяки под глазами девицы. — Я родилась ужасно слабой. И маменька всегда меня оберегала, даже не позволяла играть с сестрой, чтобы я не переутомилась. Но в тот далекий день я не хотела оставаться в своей комнате, даже несмотря на то, что мне нездоровилось. Мое сердце остановилось, когда я закончила музицировать. — Соболезную. — Напрасно, — улыбнулась девушка. — Я прожила намного дольше, чем обещали лекари. И после смерти осталась в прекрасном месте, где счастлива. Мою музыку порой слышат живые. И если желаете, я вам сыграю. Я кивнул и щелкнул пальцами, призывая тотем. И тонкая ниточка силы протянулась к призрачной девушке. Она проявилась в реальном мире, поправила подол платья и улыбнулась Арине. Затем в ее руках возникли скрипка и смычок. Спустя мгновение зазвучала волшебная мелодия, от которой по коже пробежали мурашки. — Пригласите меня на танец, — внезапно попросила моя помощница и я бережно взял ее ладонь в свою. Мы кружились по площадке, выложенной камнем. Наверняка когда-то здесь танцевало множество пар, но природа отвоевала у рукотворного места отдыха большую часть территории. Пышные кусты проросли между мраморными плитками. Какой-то диковинный цветок оплел фонарный столб, который давно уже не источал свет. Над нами колыхнулись крохотные бабочки, которые оказались искорками и погасли, опустившись на нашу одежду. Мою ногу ухватил корень пня и он щелкнул корявыми зубами, заставляя меня выйти из транса. Когда я оглянулся, скрипачки уже не было. А за стеклом было темно. — Она наверно была хроносом, — изумленно предположила Арина. — Кажется, что мы танцевали тут долго. Я даже умудрилась немного устать. — Сможете дойти до выхода? — озаботился я. — Конечно, — Нечаева прижалась к моему боку, позволив обнять ее за плечи. — Но сегодня я буду спать как убитая. — Поверьте, мертвые как раз способны не нуждаться во сне. — Значит, буду спать как живая. Мы медленно побрели по дорожке, и я подумал, что благодаря скрипачке могу прижать к себе Арину чуть крепче. Снаружи нас ожидала Лопухина. Она обеспокоенно спросила: — Где вы были? Мы не смогли найти вас в Южной беседке. — Там была призрачная скрипачка, — сказала Нечаева. При упоминании призрака Галина Борисовна побледнела. — Вы ведь ее не уничтожили? — Как можно? — удивился я. — Она такая талантливая. И совершенно не просила, чтобы я ее проводил в ругой мир. — Она… — женщина прочистила горло. — Она довольна? — Сказала, что счастлива быть в Саду. И порой играет для живых. — Спасибо, Павел Филиппович, — выдохнула садовница и смахнула с глаз набежавшие слезы. — Я всегда вам рада. И вашей спутнице тоже, — она обозначила короткий поклон. — Спасибо вам, — поблагодарили мы хозяйку в ответ и пошли прочь, в сопровождении слуги. Он вывел нас наружу и закрыл за нами дверь. — Эта скрипачка наверно была дочерью Лопухиной. — Скорее всего сестрой, судя по одежде и прическе. Именно так укладывали волосы около сорока лет назад. Тогда Галина была примерно того же возраста, как и музыкантка, — задумчиво проговорил я. — Откуда вы знаете? — удивилась девушка. — Я вижу мертвых. И изучал историю костюмов и причесок, чтобы понимать, с кем встречаюсь. — Точно. Я об этом не подумала. — Если в семье Лопухиных есть хроносы, то становиться ясно, отчего их цветы растут так скоро, — догадался я и бросил за спину взгляд. — Надо вызвать машину. — Пора домой, — девушка не удержалась и зевнула, прикрыв ладонью рот. Автомобиль прибыл через несколько минут, и мы устроились на заднем диванчике. Девушка почти сразу положила голову мне на плечо и закрыла глаза. И всю дорогу до ее дома, я не шевелился, не решаясь разрушить этот сказочный момент. У ворот девушка со мной попрощалась и направилась к себе. Я же вернулся в такси и продиктовал свой адрес. Домой я вошел словно хмельной. Ноги гудели, в теле нарастала усталость, но мне было хорошо. Я прошел к себе в комнату и наскоро умывшись, забрался под одеяло. Отстраненно заметил, что Виноградова вновь не появилась. И решил, что надо отнять у нее пульт от телевизора и выдавать по расписанию. * * * Утро началось со звонка будильника. Я с неохотой открыл глаза, нашарил лежавший на прикроватном столике телефон, отключил сигнал. Встал с кровати, и зевая направился в ванную. Холодная вода быстро прогнала остатки сна. Я привел себя в порядок, оделся и вышел в гостиную. На столе меня уже ждал завтрак и горячий заварочный чайник. Сел в кресло, взглянул на часы. До начала рабочего дня оставалось еще десять минут. А потом придется ехать в суд. И принять участие в первом заседании. От этой мысли мне стало слегка не по себе. Волосы на затылке зашевелились, а в животе появился ледяной ком. Мне с трудом удалось подавить этот мандраж. — О чем задумался, Павел Филиппович? — послышался голос Виноградовой, который вырвал меня из раздумий. — О судебном заседании, — ответил я. — Волнуешься? — уточнила призрак, и я кивнул. — Главное, чтобы ты не был на скамье подсудимых, — философски ответила соседка. — А для остального есть специальный успокоительный отвар. По моему рецепту. Сейчас я тебя им угощу. — Стоит ли? — уточнил я. — Даже не сомневайся, — фыркнула призрачная дама. Любовь Федоровна забрала со стола заварник и вышла из гостиной. А через несколько секунд на кухне загремела посуда. Призрак вернулась через пару минут: — Вот. Она поставила передо мной на стол исходящий паром чайник. Я с подозрением посмотрел на него и уточнил: — Надеюсь, там нет ничего запрещенного? Призрак вздохнула: — Только чай, травы и несколько ягод, которые не навредят. Я налил отвар в чашку, сделал небольшой глоток. Затем еще один. Призрак же зависла чуть поодаль, и с интересом наблюдала за мной. Отвар начал действовать, когда я сделал последний глоток. По телу прокатилась волна тепла, которая словно смыла неуверенность. Я взглянул на часы и встал с кресла: — Спасибо вам, Любовь Фёдоровна. — Как? Стало легче? — уточнила Виноградова. — Да, — признал я, и призрак улыбнулась: — Ну и хорошо. Удачи тебе на заседании. — Спасибо. Я вышел из гостиной, спустился на первый этаж, где меня уже ждал Фома: — Ну что вашество? Едем? — уточнил он, и я кивнул: — Да. Подгоняй машину. — Будет сделано, вашество, — ответил слуга. Развернулся и направился к выходу.