— В сейфе вашей конторы, — спокойно ответил я. — Но не я, а один из призраков. И я его об этом не просил. Мастер Павлова может все подтвердить. — Другой призрак сделал это по своей воле, — ответила Надя. — Это правда. Тут я развел руками: — Преступного сговора нет. Прошу, Марина Афанасьевна. Я вышел из-за трибуны, и положил документ на стол перед Львовой. — Доказательство добыто с нарушением, — крикнул было Привалов, но я ответил: — Мы не в уголовном суде, Петр Андреевич. В в связи с этим, у меня вопрос: почему завещание до сих пор лежит в вашем сейфе? И какой документ находится в сейфе семьи Шуйских? И почему на завещании сломана печать? Привалов молчал, тяжело дыша и со злобой глядя на меня. — Ответьте на вопрос, Петр Андреевич, — потребовала Львова, листая документ. Нотариус вздохнул, подбирая слова. А затем произнес: — После смерти Великого Князя Василия княгиня заключила договор с другим нотариусом, мастер Львова. — Тогда что княгиня делала в вашей конторе? — не отрываясь от чтения, полюбопытствовала Львова. — Ее не было в моей конторе, — возразил Привалов. — Это можно легко проверить по журналу учета посетителей делового центра, — ответил я. Привалов вдруг резко ссутулился. Плечи нотариуса опустились, словно из мужчины вытащили стержень. — И еще, — продолжил я. — Пользуясь тем, что здесь находится представитель жандармерии, я хотел бы уточнить у призрака. Как вы умерли? — Я была больна, и мне нужно было пить эликсир от сердца во время приступов, — произнесла Надя. — Мастер Привалов выкрал эликсир, а потом намеренно довел меня до приступа. — Он был с вами в одном помещении? — уточнил я, и призрак кивнула: — Да. — Он вызвал лекарей, чтобы вам помочь? — Нет, он просто стоял и смотрел, как я умираю. А когда я уже перешла через грань, вызвал бригаду и заявил, что когда он вернулся я уже была мертва. Но это не правда. Я погибла потому, что он не дал мне снадобье, которое после произошедшего хранил у себя как трофей. И все потому, что я знала правду о завещании. — Умышленное убийство, — заключил Иванов. Лица комиссии вытянулись от удивления. Все смотрели на Привалова, который стоял молча, уставившись в пол. Он так и не решился поднять взгляд. — Призраки не лгут некроманту, — напомнил я всем присутствующим. — И я не принуждал никого из свидетелей лгать или говорить неправду. — Это… Занимательное заседание комиссии, — с трудом произнесла председатель. — Я много раз принимала участие в заседаниях по поводу поведения, порочащего честь. Но столько нарушений за один раз я вижу впервые. По моему мнению, вы разбойник, мастер Привалов, а не нотариус. Вы опозорили профессию, бросили тень на всех, кто занимается нотариатом. И я считаю, что вас немедленно нужно лишить статуса с пожизненным запретом на занятие правом в любой его форме, будь то адвокатура, нотариат или частная юридическая практика. Коллеги? Она обратилась к членам комиссии. — Поддерживаю, — сурово добавил Муромцев. — Действия, про которые узнала комиссия, не просто противоречат этике, но и нарушают закон. — Поддерживаю, — добавил Муравьев. — Единогласно, — заключила Львова. — Приказ на исключение вас из списка нотариусов будет составлен сегодня же. Так же, как и запретительный лист, который будет направлен во все отделения министерства Юстиции Империи. Заседание окончено. В зале повисла тишина. Муравьев и Муромцев встали с мест, а Львова произнесла: — Мастер Иванов, министерство Юстиции и палата нотариусов Петрограда выражает вам благодарность за то, что вы помогли нам избавить юридическое сообщество от такого элемента. — Служу Империи, Марина Афанасьевна, — ответил жандарм. — Но все это было идеей мастера Чехова. Львова обернулась ко мне: — Вот как? Я поражена, юноша. Вы же практикант и выпускник Первого Императорского Лицея? Я склонил голову: — Да, мастер-председатель. — Адвокатуре Петрограда и Дамиру Васильевичу очень повезло заполучить такой кадр, — произнесла женщина, и в ее голосе я услышал уважение. — Благодарю. Ваша похвала очень много значит для меня. Иванов вышел из за трибуны и подошел к Привалову, который стоял, раскачиваясь вперед и назад, словно бы впав в транс: — Петр Андреевич. Вы задержаны по подозрению в совершении умышленного убийства секретаря Нади Павловой, — начал он, и я щелкнул пальцами, отзывая тотем. Все в сад! В компании Привалова мы вышли из кабинета и направились к широкой лестнице. Нотариус оперся о стену, словно ноги его не держали. Он прикрыл глаза и тяжело дышал. Я даже подумал было, не нужно ли позвать лекаря, но разумно решил, что если этот душегуб захочет, то и сам попросит помощи. А если решит умереть, то я просто призову его призрак для дачи показаний. Мелькнула мысль, что это подло, но я вспомнил Надю Павлову, которая просила помощи. И она могла быть жива сейчас, если бы не Привалов. Иванов же бросил на мужчину проницательный взгляд, скривился. Затем вынул из кармана телефон, и по памяти набрал номер. В динамике послышался голос, и жандарм твердо произнёс: — Алло, дежурный? Дмитрий Иванов говорит. Интонации в голосе собеседника мигом сменился. А Иванов продолжил: — Направь наряд к палате нотариусов. Нужно забрать одного человечка, для которого надо освободить местечко в камере. Жду. Он завершил вызов и убрал телефон в карман. Я оглянулся, заметив, что нотариус оставался на месте, но неподалеку от него со скучающим видом стояла пара охранников. Наверное им уже сообщили, что Привалов не должен покинуть здание без сопровождения. И я спокойно пошел дальше. Мы с Дмитрием остановились на парковке у его машины. — Спасибо за помощь, Павел Филиппович, — после недолгой паузы произнес Иванов. — Пустое, — отмахнулся я. — Признаться, дело вышло очень занимательным. Так что мне было интересно заниматься обжалованием завещания. — Удивительный вы выбрали способ, — продолжил жандарм. Он похлопал себя по карманам, вынул мятую пачку и вытряхнул из нее сигарету. — Это было самым быстрым, — ответил я. — Можно было, конечно, задержать нотариуса, но пока вина Привалова была бы доказана, пока суд вынес приговор, пока иск в суд гражданской инстанции был удовлетворен… — Ваша правда, — согласился Дмитрий. Беседу прервала машина жандармерии, которая подъехала на парковку. Удивленно отметил, как же быстро передается информация, если на дежурный пульт звонит начальник отдела. Авто остановилось у здания, из него поспешно вышли двое жандармов в форме постовых и направились к нам с Ивановым. — Здравия желаю… — начал было один из жандармов, но Дмитрий его прервал: — Забирайте задержанного у охраны и доставьте в отделение, — распорядился он. — Привалов. Это его фамилия. Парни закивали и направились к дверям. — Ладно, мастер Иванов. Мне пора идти. Я протянул жандарму ладонь, и тот ответил на рукопожатие: — Я ваш должник, мастер Чехов, — произнёс он. — Если вам нужна будет помощь — обращайтесь. — Хорошо, — кивнул я. — И еще: сохраните это пока у себя. Я передал Иванову кружку, в которой спрятался Сеченов, и флакон с эликсиром Нади. Дмитрий с опаской покосился на них. — Призраки не будут вам докучать, — пояснил я. — И лучше, чтобы эти свидетели хранились в жандармерии, пока Привалов не подпишет признание. Жандарм немного подумал, но затем кивнул. Осторожно взял предметы, поморщился: — Никогда не смогу привыкнуть к этому.