— Одной жизнью у него стало меньше… — Скотина! — заорала Любовь Федоровна, которая тоже припала к динамику ухом. — Жив он, — тут же примиряюще продолжил мужчина, словно услышал голос Виноградовой. — И девица, которая была с ним вроде тоже. Взрыв был рассчитан на то, чтобы уничтожить заднее сиденье, где обычно устраивается княжич. Перегородка была опущена, и вся сила удара пришлась на диванчик. — Где он? — уже спокойнее спросил я. — Сейчас его забирают в лекарню. Прошу вас не выходить никуда, мастер Чехов. Есть подозрение, что после неудачного покушения его повторят. — Надо забрать его домой, — завыла Любовь Федоровна, раскачиваясь. — Я не хочу, чтобы он лежал где-то там один… — Хочу забрать своего помощника домой. И нанять лекарей, которые будут выхаживать его тут, — заявил я. — Есть ли в этом необходимость? — засомневался Морозов. — Или я сам буду дежурить в лекарне. — Вот это уж точно лишнее, — недовольно проворчал мужчина. — Как же с вами тяжело, Павел Филиппович. — Соболезную, — отозвался я. — Будет этот увалень доставлен к вам с лекарем. И девица, которая все время пищит и бросается на всех. Сами с ней разбирайтесь. Я отключил телефон и опустился в кресло. Только потом понял, что почти не дышал все это время. — Его нельзя к лекарям. Там могут понять, что он не человек. И еще неизвестно, как на это отреагирует Синод, — заговорил я, ни к кому не обращаясь. — Он живой, — прошелестела Виноградова. — Это главное. Я поднял на нее глаза и увидел, что призрак почти стала собой прежней. — Ты должен найти тех, кто это сделал, Паша. Найти и не позволить совершить подобное. Они должны понять, что нельзя грозить некроманту и тем, кого он считает своей семьей. Иначе завтра они придут и сожгут наш дом. — Все верно. — Пообещай мне, что ты сделаешь это, — женщина ухватила меня за руку, обжигая кожу ледяными пальцами. — Обещаю, — сказал я, нисколько не сомневаясь, что не нарушу данное слово. Все дома Лекарская машина приехала примерно через полчаса. За все время, пока авто не вкатило в арку, Виноградова изводила себя и беспокойно летала по комнате. Иногда она пропадала, чтобы через несколько секунд явиться вновь. Я пару раз порывался попросить ее не дергаться. Но не решился, вспомнив, какой жуткой она выглядела, когда считала Фому умершим. — Дома и стены помогают, — слышалось сквозь ее бормотания. — Я не дам ему здесь погибнуть. Буду следить… никому не дам обидеть… — Все будет хорошо, — решился сказать я. — Он же не совсем человек. И быстро придет в себя. Любовь Федоровна словно очнулась и посмотрела на меня дикими глазами, в которых качалась тьма. Потом тряхнула головой, будто отгоняя плохие мысли, и закивала. — Ты прав, Павел. Прав… Во двор вкатила лекарская карета и призрачная дама рванула сквозь дверь на порог. Я поторопился следом. Из машины вышел высокий щуплый паренек в белой робе лекаря: — Господин Чехов, — коротко поклонился он. — Мне велели сопроводить раненого… — Раненого, — застонала Виноградова, беспомощно оглядываясь на меня. — Как он? — контролируя голос, сухо уточнил я. — Стабилен, — ответил парень. — И это странно. После взрыва совсем рядом… Лекарь подал знак и из салона показались двое парней, один из которых совершенно был воздушником. Рядом с ним появились вихри-элементали, а лекарь взмахом руки легко извлек наружу носилки и те пронеслись в сторону дома. Виноградова зависла над накрытым простыней телом, очертила тонкими пальцами бледное лицо Питерского. — Девицу пришлось отправить в лечебный сон, — продолжил лекарь. — Она не пострадала, потому как ваш слуга вытолкнул ее наружу и прикрыл собой. На самом деле это очень странно… Я не стал слушать и дал прибывшим знак, чтобы Фому внесли в дом. Как только Питерский оказался в холле, Виноградова отворила дверь в его комнату и быстро сдвинула в сторону стол с креслом. Так, что кровать слуги оказалась как раз посередине помещения. — Призраки, — коротко пояснил я лекарю, который стоял, удивленно глядя на меня. — Мы живем одной семьей. Парень побледнел и даже попятился. Но дверь за его спиной тут же с грохотом захлопнулась. — Вам не о чем беспокоиться. Диких тут нет, — поспешно уверил я гостя. — Как скажете, мастер. Меня, к слову, зовут Лаврентий Лавович, — он поправил на переносице очки в круглой оправе и нервно улыбнулся. — Меня отрядили к вам для помощи. Вы не смотрите, что я молод. У меня есть опыт… — Мой хороший, — забормотала Любовь Федоровна, глядя на Питерского, которого переложили на застеленную белоснежной простыней кровать. — Пусть расскажет, что с нашим котиком. — Давайте подробнее о состоянии Фомы, — попросил я лекаря, положив руку ему на плечо. — Мне важно, чтобы он получил лучшую помощь. За ценой дело не станет. Лаврентий вновь нервно поправил очки и отбросил со лба отросшую челку. Лекарь был нескладным, с лохматой белокурой головой, которая давно нуждалась в стрижке. На нем была укороченная светлая ряса, которую он заправил под пояс штанов. На плече висела потертая брезентовая сумка, из нее торчал потрепанный корешок книги. Парень заметил мой взгляд, неопределенно повел плечами и пояснил: — Вы не смотрите, что я так выгляжу. Я смогу поднять его на ноги. Взглянув в его почти прозрачные глаза цвета грязного мартовского снега, я вдруг поверил, что парень не врет. За скромной оболочкой ощущалась сила. — За ценой не постою, — повторил я. — Мне не это нужно, — неожиданно мрачно выдал парень и обошел меня, чтобы оказаться в комнате помощника. — Установите тут кушетку. Или раскладушку, — распорядился он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Мне нужно быть рядом с больным, чтобы не пропустить момента, когда понадобится влить в него новую порцию силы. — Будет сделано, — прошелестела Виноградова и откуда-то из подвала донесся звук падения чего-то тяжелого. — Что вам еще нужно? — уточнил я. — Еды, воды и покоя, — лекарь вновь вернул себе нервный вид. — И разберитесь с девушкой. Я оглянулся, заметив, как Иришку вводят в приемную и усаживают на диванчик. Она вертела головой по сторонам и казалась потерянной. Очевидно, девушка не понимала, где находится. — Скоро успокоительное снадобье перестанет действовать. И вливать в нее новую порцию отвара я не рискну. Она после такого количества никак не могла отключиться. Постоянно рвалась… — Я с ней поговорю, — пообещал я. Помощники лекаря быстро попрощались и вышли прочь. Я обернулся, оглушенный внезапной тишиной, возникшей в доме. Тишина эта длилась ровно пару мгновений, но за них я успел услышать хор далеких голосов, которые не принадлежали живым. Много мертвых кричали о чем-то, но в следующую секунду мир сдвинулся и время потекло по прежнему руслу. Я затряс головой, отгоняя морок, и обратился к стоявшему в комнате лекарю: — Вы останетесь в доме до выздоровления Фомы? Парень смущенно потер кончик носа. Немного помолчал, подбирая слова, но все же пояснил: — Мне сообщили, что больному нужна неотложная помощь и постоянное наблюдение. Распоряжение пришло от кого-то очень важного. Я не знаю, что это был за мужчина. Но он казался весьма убедительным. Знаете, из тех, с кем не принято спорить. Высокий, седой… — Александр Морозов, — догадался я. — Он был на месте происшествия? Парень взглянул на меня со странным выражением осуждения на лице: — Там было много мрачных пугающих людей. Почему-то оцепили целый квартал. Наверное, ждали воскрешения некроманта. — Они решили, что я был в той машине, — догадался я. Парень пожал плечами и продолжил: — Они даже не сразу поняли, что ваш помощник не умер. И я быстро пересек комнату и сделал знак, чтобы Лаврентий не продолжал. — Простите, что взваливаю на вас такой груз ответственности, мастер. Но все же в силу некоторых особенностей, должен узнать у вас. Как вы относитесь к призракам? — Никак, — выдохнул парень. — Я ведь не некромант.