– Сопливые слюнтяи, вы оба. Я резко обернулся. Из-за фургона появился довольно крупный мужчина в лыжной маске. В джинсах, рубашке поло и синей ветровке, которую я тут же узнал. – Вы вдвоем не можете с ним справиться? – фыркнул Митч Дауд. Мелькнула желтая вспышка, и что-то, вылетев из темноты, ужалило меня. В тот же миг мышцы перестали слушаться; казалось, каждую из них скрутило от боли. У меня закружилась голова, тьма то появлялась, то отступала. Земля вдруг резко двинулась мне навстречу, и я рухнул на асфальт. Я мучительно содрогнулся. Перед глазами плыл туман, но я достаточно ясно видел, как из электрошокера, что держал в руке Митч, вылетели две спиральные пружинки, вонзив свои зубы мне в бедро. – Выкуси, ублюдок, – усмехнулся Гримальди, вдруг снова обретший уверенность в себе. Внезапно проходящее сквозь тело электричество исчезло, забрав с собой боль. Но тело меня не слушалось. Я едва мог пошевелиться. Гримальди пнул меня изо всех сил, и ребра взорвались болью. Я пытался свернуться клубком, но конечности мне не повиновались. На меня вновь и вновь сыпались удары, словно меня били десять человек, а не один. Казалось, прошла вечность. Я смутно осознал, что надо мной навис Митч. Он вытянул руку, будто рефери, оттесняя Гримальди назад. – Поднимайся, сын, – велел он Фрэнки. – Покажи ему, как мы поступаем со стукачами. Опухшим глазом я увидел, что Фрэнки снова взял дубинку. Он крутился вокруг меня, но так и не нанес удара. – Какого хера ты ждешь? – прорычал Митч. – Дай ее мне, – подскочил Гримальди, протягивая руку за дубинкой. – Я его хорошенько отделаю. Так же, как он похерил мою жизнь. Фрэнки заколебался, а затем вздрогнул, когда со стороны здания, прорезав ночь, донесся пронзительный, дрожащий крик: – Я позвонила в полицию и все записываю! Марианн. «Черт, нет…» Вытянув шею, я увидел, что она застыла возле двери, в двадцати ярдах отсюда, с поднятым телефоном. – Твою мать. – Митч ткнул мясистым пальцем в сына: – Иди и забери телефон. Фрэнки дернул головой. – Н-нет… – Забери его, придурок! – взвизгнул Гримальди. В голосе его звучала паника, но сам он не сделал в сторону Марианн ни малейшего движения. – Вот черт. Черт… это плохо… Митч пробормотал проклятие. – Фрэнки, чертов говнюк. Иди и забери телефон. – Нет, папа. Нет… – Сучонок, – выплюнул Митч. Он выдернул когти электрошокера из моей ноги, разрывая плоть. – Я справлюсь сам, но это еще не конец, Франклин. Мы с тобой поговорим о том, что значит в нашей семье быть трусом… Он направился к Марианн. Используя все крупицы воли, что мне удалось собрать, я заставил свои мышцы вновь включиться в работу и вытянул руку. Я схватил Митча за ботинок и резко дернул. С очередным проклятием мужчина повалился плашмя прямо на тротуар, у него из груди со свистом вырвался воздух. С трудом поднявшись на четвереньки, попытался схватить Митча, который вознамерился встать на ноги. Мне удалось вцепиться ему в шею, но я понимал, что дело плохо. Стоит ему только отдышаться, и он с легкостью отшвырнет меня в сторону. Я слепо цеплялся за него дрожащими руками, ощущая, будто все мышцы в моем теле уснули. Я нащупал прорези для глаз в его маске и, дернув, сорвал ее с головы Митча. – Ублюдочный сукин сын! – Митч схватил меня за руки и швырнул на землю. Я жестко, немилосердно ударился о тротуар. Спину между лопаток пронзило болью. Вдалеке зазвучали сирены, сперва тихо, но постепенно становясь все громче. Но даже сейчас, когда все тело вопило от боли, этот звук наполнил меня ужасом, пробуждая воспоминания о том дне десятилетней давности. Митч, тяжело дыша, возвышался надо мной, в свете уличных фонарей лицо его отливало красным. – Папа… – заныл Фрэнки. – Пойдем. Митч не обратил на него внимания. – Ты стукач, Венц. Ты разрушил жизнь приличного парня. Но зачем? Ради той шлюхи? – Папа… – Да пошел ты, – прохрипел я, все мышцы сжимались и дрожали. Митч поднял ногу вверх, а затем резко опустил. Я услышал треск, а затем вместе с хлынувшей из носа кровью по лицу разлилась боль. – Мистер Дауд… – раздался испуганный голос Гримальди. – Поехали, – бросил Митч. – Я еще с тобой не закончил. Я не знал, ко мне он обращался или к Фрэнки. Их шаги начали удаляться, а ко мне торопливо бросилась еще одна фигура. Когда я сел, Марианн обняла меня за плечи. Вой сирен все приближался. – Господи Иисусе, – выдохнула она. – Я сняла его. На свой телефон. Там есть его лицо. Он попался. – Нет… – Я попытался встать, но не смог. – Не надо. Он и тебе причинит боль… «Шайло…» От охватившего ужаса мне удалось подняться на ноги. – Не вставай, – проговорила Марианн. – Подожди «Скорую». – Не надо… «Скорой». Никаких копов… – Пошатываясь, я высвободился из ее объятий. – Ронан, стой. Пойдем в дом. – Я напугаю девочек. – Я оглядел сгустившуюся вокруг ночную тьму, пытаясь определить направление. «Шайло. Черт возьми…» – Куда ты? Нужно подать заявление. – Нет. – Я повернулся к Марианн. Должно быть, лицо мое выглядело ужасно. Широко распахнув глаза, она отшатнулась. – Марианн, послушай меня. Внимательно. Он придет за тобой. «Он придет за Шайло, – подумал я; в голове стоял туман, как будто я напился. – Он уже направляется к ней». – Он не придет за мной, – скептически проговорила Марианн. – Он сядет в тюрьму за то, что с тобой сделал. – Нет, – торопливо проговорил я, голос звучал хрипло. – Пожалуйста, не впутывай меня в это. Забудь обо всем. Ради твоего же блага. Черт, прости. Мне так жаль… Вой сирен становился все громче. Я высвободился из ее цепких рук. – Ронан… Я не обратил на нее внимания и зашагал прочь, так быстро, как только сумел. «Еще не слишком поздно. Пожалуйста, не дай мне опоздать…» Глава 23. Шайло Заведя «Бьюик» на подъездную дорожку возле дома, я заметила в свете фар темную фигуру, ссутулившуюся на ступеньках крыльца. – Боже мой… Я резко затормозила и заглушила двигатель. Неловко выдернув ключи из замка зажигания, выскочила из машины, оставив на сиденье молоко и яйца, купленные в продуктовом магазине. У крыльца я остановилась, в ушах стучала кровь. Ронан, сгорбившись, сидел на средней ступеньке. Он опустил голову и уперся руками в бедра. – Ронан… Он поднял голову, и я тут же поднесла руки ко рту, чтобы сдержать готовый вырваться крик.