Мы кончили почти одновременно. Я выпустил Шайло и оперся руками о стол, прижимаясь к ней грудью. Мы содрогались вместе, пока я изливал свое семя. Оргазм опустошил меня. – Господи Иисусе, – выдохнула Шайло. Она рухнула на стол, прижавшись щекой к гладкому дереву. Я ощущал, как поднималась и опускалась подо мной ее спина. Я лежал на Шайло, уткнувшись носом ей в шею. Я все еще был внутри ее, пытаясь отдышаться. Она коснулась губами отметки от зубов, что оставила на моем пальце, а потом на миг дотронулась рукой до моей челюсти. Затем ее пальцы вновь запутались в моих волосах. Я поцеловал Шайло. Медленно, не торопясь, стремясь показать, что хотел от нее не только секса. «Всю ее. Я хочу ее целиком, без остатка». Я медленно отстранился, избавился от презерватива и застегнул джинсы, она же натянула трусики и разгладила помятое платье. – Что ж. – Она скользнула в мои объятия. – И снова привет. – Ты в порядке? – Более чем. – Она улыбнулась. – Тебе не обязательно спрашивать, но мне нравится, что ты это делаешь. Я нежно коснулся ее губ, но поцелуй внезапно стал глубже. В маленьком сарае все еще витали эмоции, притягивая нас друг к другу. – Черт возьми, Ронан… – задыхаясь, проговорила она. Положив руки мне на грудь, она отстранила меня. – Биби вернется. Нам нужно проявить немного сдержанности. – Вероятно. Шайло рассмеялась. – За ее лазанью можно умереть. Ты голоден? – Теперь да. А что за повод? Я не мог представить, что причиной стал я сам. И надеялся, что это не так. – Никакого повода, – проговорила она и, поцеловав меня в подбородок, принялась собирать инструменты. – Разве что… Помнишь место, что я показала тебе осенью? Прачечную? Чудо из чудес, но она все еще сдается. Арендная плата страшная, но не настолько, как могла бы быть из-за размера помещения. – Это просто здорово. Хочешь сделать им предложение? – Мне еще предстоит преодолеть множество препятствий. Было бы неплохо получить кредит в банке. Но… – Она пожала плечами, словно пытаясь не растерять надежду, и лучезарно улыбнулась: – Посмотрим. * * * Еда оказалась одной из лучших, что я когда-либо пробовал. Биби обращалась со мной, словно с давно потерянным сыном, не вызывая при этом чувства неловкости. Я не ощущал себя незваным гостем, как в тот первый день. Напротив, казалось, мне здесь рады. И это походило на нормальную жизнь. После ужина и десерта «Тирамису» из местной пекарни я помог прибраться на кухне и пожелал Биби спокойной ночи. Она взяла мое лицо в ладони и слегка встряхнула. – Доброй ночи, Ронан. – Она снова поцеловала меня в щеку, а потом быстро прошептала: – Она так счастлива. Это твоя заслуга. Спасибо, милый. Она отпустила меня, и я в растерянности сделал шаг назад. – Ладно, и о чем вы тут шепчетесь? – со смешком спросила Шайло. – Я говорила твоему мужчине, что он может приходить на ужин, когда только захочет. Правда, Ронан? – Да, мэм. Шайло закатила глаза. – Да уж конечно. – Она взяла меня за руку. – Я провожу тебя. Сейчас вернусь, Биби. Выйдя на крыльцо, Шайло поджала губы. – Значит, мой мужчина? Я пожал плечами. – Ты будешь спорить с бабушкой? Шайло посмотрела на меня, во взгляде ее читалась мягкость. – Думаю, нет. – Она вдруг замолчала и поправила воротник моей куртки. – Биби говорит, что будущему магазину нужно название, чтобы выпустить его во вселенную и сделать реальностью. Но я в замешательстве. Я провел рукой по гладкой коже ее спины, по платью, размышляя о вещице, что она создала совсем недавно, смешав камень и металл, совершенно естественно сочетая и объединяя компоненты. И выходило нечто уникальное. «Неземной мир». Я чуть не сказал это вслух, но магазин принадлежал Шайло. Ей и называть. – Ты что-нибудь придумаешь. – Ты мне очень помог. – Она поцеловала меня, а потом обняла за талию и положила голову мне на грудь. – Мне нравится слушать твое сердце. Я ничего не сказал, но крепко обнял ее, насколько осмелился, наслаждаясь теплом, исходившим от стройного тела Шайло. «Счастье, – подумал я. – Кажется, это и значит быть счастливым». Мы целовались, пока не потеряли чувство времени. А потом я попрощался с ней и пошел домой, глупо надеясь, что смогу сохранить это чувство навсегда. Мне следовало быть умнее. Я уже наполовину пересек парковку у своего комплекса, когда они настигли меня. Я услышал шорох подошв за спиной и инстинктивно пригнулся. По плечу скользнула дубинка, которой изначально метили мне в голову. Я резко развернулся. Из тени фургона выскользнули две фигуры в лыжных масках, крупная и тощая. Более худой сжимал дубинку, и я мгновенно узнал смотревшие на меня глаза. – Дауд, – прошипел я, медленно отступая; они окружили меня. Я мотнул головой в сторону парня покрупнее. – Гримальди. «Твою ж мать». В этот миг перед мысленным взором пронеслись все встречи с Шайло за последний месяц. И я принялся молиться, чтобы мы не оказались настолько небрежны. И никто не узнал. «Это не может коснуться ее. Я не допущу…» – Ты покойник, ублюдок, – проревел из-под маски Майки Гримальди. – Труп, черт возьми. Я знаю, это ты пометил мой джип. Я тебя видел. – Видел, как я его пометил? Или заметил меня в ту ночь, когда изнасиловал девушку? – поинтересовался я. Голос мой звучал ровно и спокойно, хотя внутри уже вспыхнуло пламя, готовое вот-вот разгореться. – Да пошел ты! – выплюнул Гримальди. – Ты ни хрена не видел. Но Техас аннулировал мою стипендию. А мать на меня даже не смотрит. Ты разрушил мне жизнь, засранец! Мелькнула мысль, а думал ли он о жизни Кимберли, и я решил, что нет. Фрэнки нервно двигался позади меня. Его дыхание слышалось даже сквозь маску. Я вертел головой из стороны в сторону. – Чего вы ждете? – небрежно бросил я. – Если собрались что-то сделать, то вперед. Гримальди уставился на что-то за моим плечом, и я развернулся как раз вовремя, чтобы перехватить опускавшуюся на меня дубинку Фрэнки, явно взятую из полицейского арсенала. Она ударила меня по ладони. И я, сжав дубинку в кулаке, легко вырвал ее из рук Фрэнки. Я ударил парня по лицу, и он пошатнулся. – Ублюдок! – взвизгнул он, отступив назад, и схватился обеими руками за обтянутую маской щеку. – Не в этот раз. Сейчас мы тебя поймали. Добрались до тебя. Сзади на меня бросился Гримальди. Я вновь развернулся, размахивая дубинкой. Он держался за пределами досягаемости, не подставляясь под удар. Но потом вдруг сделал резкий выпад и ударил меня кулаком в почку. Бок обожгло болью, и дубинка выпала из онемевших пальцев. Я поднес кулак к лицу и увидел мельтешащие перед глазами звездочки, но позволил инстинкту взять над собой верх. Я загнал боль подальше и нанес Майки сильный удар в живот. Он согнулся пополам, рвано дыша, даже не думая закрываться от моего кулака. И я врезал ему в челюсть. Хрустнули зубы, брызнула кровь. Костяшки пальцев пронзила боль, но я почти ее не чувствовал. Я поднял ногу и пнул Гримальди в бок, заставив растянуться на земле. Фрэнки, снова решив напасть, потянулся за дубинкой. Но я отшвырнул ее прочь. Прокатившись по растрескавшемуся асфальту, она скрылась в тени. А я притянул парня за воротник и впечатал колено ему в живот. Он что-то пискнул, и я грубо отшвырнул его. Фрэнки приземлился на задницу и обхватил себя руками. Слишком легко. Я стоял между ними, переводя взгляд с одного на другого, и желал, чтобы все закончилось. Но живущая во мне тьма надеялась на большее. – Ну что? – Пошел ты! – выкрикнул Фрэнки, голос его походил на плач. – Я с тобой еще не закончил. Я не… Я направил на него палец. – Ты, черт возьми, закончил. Не дергайся. – Я взглянул на Майки. – А ты? Хочешь попытаться еще разок или нет? Тот медленно поднялся на ноги, бормоча проклятия и держась за живот, но по видневшимся в прорезях маски глазам я видел, что он передумал. А потом позади меня раздался другой голос, и кровь заледенела в жилах.