– Боже, да сегодня здесь будто фабрика сплетен, – проговорила я. Эмбер сделала кислое лицо. – Эвелин Гонсалес включила видео с Миллером в свой видеоблог, и оно разлетелось по всей сети. – Серьезно? Она кивнула. – Я все жду, что он споет для меня, но напрасно. Он просто придурок. «Это зашло слишком далеко». И не только кутерьма с Миллером и Эмбер. Я не могла отвести глаз от Ронана, да и не хотела. Эти последние месяцы походили на мучения от вынужденной диеты. Я изголодалась по нему. Хотела, чтобы меня касались, целовали, а его серые глаза темнели от желания ко мне. Но почему? Я была сильной. И могла защитить себя. Там, в Луизиане, мы с Джаленом без труда продолжали непринужденно общаться. Почему у нас с Ронаном так не получалось? Я перехватила Миллера в начале обеденного перерыва. Он сидел на большом камне возле обеденных столиков и делал себе в плечо укол инсулина. В шапке, с повязанной вокруг талии клетчатой фланелевой рубашкой, он отлично вписывался в образ будущей рок-звезды. «Будто продолжение Шона Мендеса и Дэйва Грола». – Привет, мистер Знаменитость. – Ага, точно, – усмехнулся он, но я заметила вспыхнувший в его глазах проблеск надежды. – В чем дело? – Ронан упоминал, что в этом месяце у него день рождения. – Он был двадцатого числа. – Черт. Я опоздала на неделю. – А что? – Миллер убрал аптечный набор и потянулся за коричневым бумажным пакетом с ланчем. – Ничего. Просто у меня для него кое-что есть. Но это не важно. Ничуть. Он улыбнулся. Редкое зрелище. – Да? Я и не знал, что вы двое вообще знакомы. – Твой друг не особо разговорчив. Мы с ним вместе ходим на историю. Миллер кивнул, по-прежнему продолжая улыбаться. – Ну, если хочешь его найти, в обеденное время он обычно зависает в столярной мастерской. – Зачем? – Без понятия. Можешь сама сходить и посмотреть. Я закатила глаза. – Не умничай, Стрэттон. Он рассмеялся, и я развернулась, чтобы уйти. – Шайло? Я обернулась. – Да? – Спасибо, что подумала о нем. Надо же, какая ирония. Да я просто не могла выбросить его из головы. * * * Здание прикладного искусства, или столярная мастерская, представляло собой огромный сарай в восточной части территории школы рядом со спортзалом. Вдоль стен висело множество инструментов, а по всему помещению располагались рабочие столы, на некоторых из них крепились пилы. Садовники хранили здесь газонокосилки, и внутри пахло лесом и зеленью. Я нашла Ронана в дальнем левом углу. Он в одиночестве склонился над рабочим столом. Я ощутила, как стук молотка эхом отозвался у меня в груди, а сердце забилось в такт. Он трудился над небольшим шкафом с полками, используя прислоненные к стенам лишние доски. Я была счастлива его видеть, и от этого стало немного страшно. Когда стук молотка на время стих, я откашлялась. Ронан повернулся и широко распахнул глаза, заметив меня в свете висящих на потолке флуоресцентных ламп. Он быстро огляделся. – Что ты здесь делаешь? – И тебе привет, – проговорила я, ощутив, как ускользала уверенность. Я провела пальцем по стенке шкафа. – Это задание для столярной мастерской? Впечатляет. Мастерство Ронана казалось удивительным. Ровные линии, аккуратные полки. Простой, но крепкий. – Это не задание, – пояснил он. – Это для арендатора в доме, где… в моем здании. Им управляет мой дядя. Я иногда ему помогаю. – Ты тратишь свободное время на поделки для соседей? – Им это нужно, – пожав плечами, проговорил он. – Нельсон… мой дядя, не всегда хочет платить за ремонт. Я вскинула брови вверх. – По правде говоря, неудивительно. Ты облегчаешь жизнь другим, делаешь им добро. Как Кимберли Мейсон. – Я склонила голову набок. – Это ведь ты, правда? С джипом Гримальди? Он поколебался долю секунды, а потом решил все отрицать. – Нет… – Это ты. Я знаю. – Но случившегося с ней не изменить. – Его губы сжались в тонкую линию. – Я опоздал. Я покачала головой. – От понимания того, что ему не сошло все с рук, становится легче. Может, в следующий раз он задумается, прежде чем творить подобное. – Ему же будет лучше, черт возьми. – Спасибо, что сделал это. Для Кимберли. Да и для всех женщин. Но для нее особенно. Пространство между нами потеплело и как-то уменьшилось. Не знаю, то ли он придвинулся ко мне, то ли я к нему. Но теперь я стояла перед ним достаточно близко, чтобы ощутить его чистый запах с легкой примесью пота и дерева. Из-под короткого рукава черной футболки виднелся край татуировки-совы. И в голове мелькнула мысль: а есть ли у него на теле еще рисунки, которых я не видела? И узнаю ли я когда-нибудь об этом? Неосознанно я потянулась рукой к его предплечью. Я провела кончиками пальцев по чернильным рисункам, коснулась циферблата часов. – Что они означают? – Они для мамы. Только ради нее. Я кивнула, обводя пальцем цветы вокруг часов. – Что ты делаешь? – хрипло спросил он, наблюдая за мной. – Не знаю. Я просто… скучаю по тебе. – Я покачала головой. – Я ведь уже говорила об этом прежде. И тогда мне это не нравилось так же, как и сейчас. Скучать по тебе. Ронан кивнул. Он стоял так близко, что я ощущала тепло его кожи. – Я тут думала, – начала я, удивляясь тому, как ровно звучал мой голос, – о нашем разговоре в ту ночь, когда Биби попала в больницу. Ты сказал, что безопаснее уйти. – Верно. Для тебя так лучше, Шайло. Поверь мне. – Я так о многом думала. Что это будет лучше для меня. А оказалось – нет. – Я подняла голову. Он был таким высоким, и я едва касалась его подбородка. – Между нами ведь что-то есть? Притяжение? – Да, – резко проговорил он. – Но никто из нас не состоит в отношениях, верно? Поэтому не надо… так. – Что ты имеешь в виду?