– Давай просто воспринимать это как нечто ни к чему не обязывающее. – Не обязывающее. Я взглянула на свою руку, казавшуюся на фоне его мускулистого, покрытого чернилами предплечья маленькой и изящной. – Не думаю, что смогу быть в ответе за чужое сердце. Честно говоря, я и со своим-то не справляюсь. Поэтому давай пропустим часть, связанную с чувствами, и просто… посмотрим, что произойдет. Он сглотнул, и я увидела, как он задумался над моим неприличным предложением. Полуприкрыв серые глаза, он навис надо мной, готовый сдаться. Но потом вдруг покачал головой. – Я не хочу тянуть тебя в свое дерьмо, Шайло. Ни сейчас. И никогда. Внутри все упало. Я все неправильно поняла. Он ясно выразился насчет ухода, и все же я оказалась здесь, торгуясь за частичку его. За любой клочок, что он бы мне бросил. Меня окатила волна жара, это обожгло унижение. Я отдернула руку. – Не бери в голову. Забудь, что я что-то сказала. Мне нужно идти… Мягко, но решительно Ронан стиснул мою руку. – Шайло. – Серьезность и мощь, прозвучавшие в голосе, притянули почти так же сильно, как и его хватка. – Я хочу того же, что и ты. – Ронан поднял руку, коснулся моего лица кончиками пальцев, дотронулся до губ. А потом, словно выйдя из транса, покачал головой. – Но это опасно. Если Гримальди узнает, что это я пометил его машину, последствия могут стать ужасными. – Для кого? Для меня? – Может быть. – Он тебя видел? – Не знаю. Но не хочу испытывать судьбу. В словах его ясно угадывалось желание защитить, и по телу пробежала дрожь. Я чуть улыбнулась. – Ты как супергерой. Беспокоишься о том, что враги в попытке достать тебя причинят боль тем, кто тебе дорог. – Что-то в этом роде. – Сомневаюсь, что этот трус на что-нибудь решится. Но ладно. Не нужно слезливой романтики, держания за ручки или публичных проявлений чувств. Если тебе от этого станет легче, мы не станем ничего афишировать в школе. – Хижина, – проговорил он, не сводя с меня напряженного взгляда. – Пойдем в Хижину. Там нет посторонних. – Это предложение все еще в силе? Он кивнул и медленно, не сводя с меня глаз, прижался губами к тыльной стороне моей ладони. – Давай пойдем сегодня. Или… прямо сейчас, черт возьми. «Боже, я погибла». Он касался губами моей кожи, и я изо всех сил старалась не упасть в эти чертовы омуты глаз, поглощавшие меня целиком. – Не могу, – чуть слышно выдохнула я. – Давай встретимся в библиотеке. Сегодня днем? Он кивнул, и мы на миг застыли, захваченные близостью друг друга. Я думала, он хочет меня поцеловать. И отчаянно этого желала. Но взгляд его метнулся к входной двери, затем снова вернулся ко мне. Он словно пытался решиться нарушить собственное обещание. Ронан выпустил мою руку. – Я тебе напишу. – Ладно. Отлично. Он вернулся к работе. А я, закинув сумку на плечо, поспешила уйти. Сердце в груди стучало громче, чем его молоток. * * * После последнего звонка я провела в школьной библиотеке почти час, рассеянно продираясь сквозь дебри алгебры. А потом пришло сообщение от Ронана. Он предлагал встретиться в заброшенном хозяйственном сарае с видом на океан, примерно в миле к западу от парка развлечений. Он ждал меня на парковке, где сквозь трещины в асфальте пробивались сорняки. Я вылезла из «Бьюика», прикрывая глаза от солнца, уже опускавшегося за горизонт. – Ты не против намочить их? – спросил он, кивнув на мои босоножки. – Об этом следовало спрашивать раньше, – с усмешкой произнесла я. – Теперь пути назад уже нет. По губам его скользнула улыбка, и он молча повел меня по короткой тропинке к пляжу. На востоке берег оказался узким и каменистым, лишь потом уступая место более широким пляжам, тянущимся до самой набережной. Ронан вел меня на запад, к непроходимой на вид полоске берега, где скалы начали медленно осыпаться в море. Повесив сумку на плечо и приподняв юбку, я перешагивала через камни, дрожа, когда холодная вода касалась моих ног. – Ты часто здесь ходишь? – спросила я, слегка споткнувшись. Валуны стали теперь больше, а океан все приближался. Ронан, шедший в нескольких шагах впереди, обернулся и протянул мне руку. – Почти каждый вечер. Он сжал мою ладонь в своей, большой, грубой и теплой. А я вцепилась в него, потому что путь был трудным. Потом стало легче, но он не отпустил меня, и я тоже. Ронан провел меня вокруг огромного валуна, и с другой стороны оказалась рыбацкая хижина. Океан чуть отступил в сторону, теперь разбиваясь о берег ярдах в двадцати от нас. На фоне горизонта виднелась яма для костра с тремя шезлонгами. – Значит, вот оно, тайное укрытие печально известных Пропащих ребят. – Это Хижина, – пояснил он, но место явно было чем-то бо́льшим. Для него, Миллера и Холдена оно являлось убежищем. И получить приглашение сюда что-то да значило. Ронан провел меня внутрь небольшого деревянного строения. Я огляделась вокруг, то и дело отвлекаясь на его прикосновения. Он все еще держал меня за руку и теперь принялся поглаживать кожу большим пальцем. – Это генератор? – спросила я, заметив шумевшее в углу небольшое устройство. – А-а, для мини-холодильника, не меньше. – У лорда Пэриша свои стандарты, – хмыкнул Ронан, но его привязанность к другу была очевидна. – Полагаю, это дурацкое кресло тоже его? – проговорила я, указав на белое изголовье у стены возле окна. Ронан кивнул и придвинулся ближе ко мне, нависая надо мной. Он уже не ухмылялся. Все сомнения и колебания, что терзали его в столярной мастерской, исчезли. Парень прижал меня к краю длинного деревянного стола. Изъеденный непогодой и морской солью, он явно и прежде стоял здесь. Подняв руку, Ронан коснулся моей щеки, крепче притиснул меня к себе, словно я была чем-то драгоценным. Я приоткрыла губы, приглашая, и в следующее мгновение его рот завладел моим в обжигающем поцелуе. «Боже, это…» Как же я изголодалась по этому. И по нему. По его твердым, горячим губам, касавшимся моих губ. По прижатому ко мне телу, в котором я ощущала заключенную силу, вибрирующую, напряженную. Я вцепилась Ронану в плечи, потом скользнула руками в волосы. Его язык вторгся мне в рот, затем отступил. Ронан чуть прикусил мне губу, потом снова принялся меня целовать. Пока у меня не закружилась голова. Переполненная чувствами, я просто потерялась в нем. В его вкусе и издаваемых им звуках. Полных желания, словно он изголодался по мне так же, как и я по нему. Мы не стали терять времени даром, наверстывая упущенное за те месяцы, что мы лишь украдкой поглядывали друг на друга на уроках истории. Его руки были повсюду. Он словно заново знакомился с моим телом, и я не препятствовала ему. Я сама тянулась к его прикосновениям, чтобы стать ближе. Еще ближе. – Ты ведь не из стеснительных? – прошептала я ему в губы, когда он, скользнув ладонью под мою рубашку, стиснул поверх лифчика грудь. Отстранившись, он попытался поймать мой взгляд. – Это слишком? Я перестану… – Даже не смей. Я поцеловала его, настойчиво и пылко. Он же стиснул ладонью мне грудь, принявшись большим пальцем играть с затвердевшим соском, теперь жаждавшим ощутить прикосновения его рта. Отбросив сдержанность, я скользнула руками ему под футболку, обводя кончиками пальцев твердые линии пресса, почувствовав, как от моих прикосновений напряглись его мышцы. Ронан застонал и, легко приподняв меня, усадил на стол. Я притянула парня к себе, обвив ногами его талию. Он дарил непередаваемые ощущения, и так легко было ему поддаться. Все сомнения вместе с инстинктом самосохранения сгорели в пламени его желания ко мне. Настолько сильного, что я почти ощущала его вкус. Он скользнул рукой мне в волосы, стиснув горсть косичек, и притянул к себе ближе, чтобы теснее прижаться к моему рту. Другую руку он по-прежнему держал у меня под рубашкой. Теперь, пробравшись под лифчик, плоть к плоти, он принялся терзать мою маленькую грудь. Оторвавшись от губ, он оставил обжигающие поцелуи на моей шее, потом потянулся к уху. Он чуть прикусывал кожу, касался ее языком, вызывая мягкое покалывание. – Боже, Ронан, – выдохнула я, опустив руку спереди на его джинсы. Его затвердевшая плоть, натянув джинсовую ткань, казалась огромной в моей ладони. – Только я, – прорычал он мне в ухо, обводя мочку кончиком языка; он чуть прихватил зубами маленькую сережку-колечко и потянул за нее. – Никто не будет тебя трахать, кроме меня. Я непроизвольно застонала, взволнованная и одновременно потрясенная его словами. – Как самонадеянно, – выдавила я и зашипела, когда он припал губами к моей шее. – Да мы даже не трахаемся. – Наше соглашение или как это еще назвать… К тебе никто не прикасается. – Он отстранился и поймал мой взгляд. – Никто. От собственнического жара, пылавшего в его глазах, у меня перехватило дыхание. Никто никогда не смотрел на меня так, как Ронан. В жесткости его взгляда или скрывавшейся под ней мягкости не было ничего случайного. Хотя эту мягкость удавалось разглядеть, лишь находясь к нему почти вплотную. – Больше никто. – Я склонила голову, стараясь не растаять под его обжигающим взглядом. – Это же касается и тебя.