– Для этого и существует школьная библиотека, – проговорил Баскин. – Вы не оформили работу должным образом, и этому нет оправдания. – Он прошел по проходу мимо меня к Ронану и бросил курсовую ему на стол. – Я дам вам шанс исправить ситуацию. Напечатайте ее и верните мне. Но я вычту из вашей оценки полбалла за каждый день просрочки. – Сегодня пятница, – проговорил Ронан. – Значит, лучше бы этой курсовой оказаться на «отлично». Баскин продолжил вести урок, но я с трудом могла сосредоточиться. Когда прозвенел звонок, ученики вышли на улицу и разошлись в разных направлениях. Я задержалась возле двери. – Поедешь домой? – спросила Вайолет. – Э-э, пока нет. Позвонишь мне в выходные? – Конечно. Я разочарованно дернула за несколько косичек. Моя лучшая подруга уходила одна, потому что я ждала парня. Я почти пришла в себя и собиралась броситься за Вайолет, когда из кабинета вышел Ронан с мрачным выражением лица. Баскин, вероятно, задержал его, чтобы еще раз отругать за неготовность к уроку. Ронан даже не взглянул на меня. Опустив голову, он быстро зашагал по дорожке. – Привет, – проговорила я, подстраиваясь под его шаг. Чтобы не отстать, мне практически пришлось бежать. Ронан что-то пробормотал в знак приветствия. – То, что сделал Баскин, – полный бред. – Он прав. Курсовую нужно было напечатать. – Но не стоило отчитывать тебя перед всем классом. Пойдем в библиотеку. Прямо сейчас. – Зачем? – Мы напечатаем твою курсовую и отдадим ее Баскину сегодня, прежде чем он уедет. – Не получится. – Почему? – Потому что я не умею так быстро печатать. – Он окинул взглядом территорию школы, стараясь смотреть куда угодно, только не на меня. – Мне чертовски неловко, но… У меня никогда не было ноутбука или компьютера. И я слишком часто переезжал с места на место, так что возможности научиться просто не представилось. Он произнес именно эти слова, но я поняла совсем другое. Десять лет скитания по приемным семьям отняли у него и время, и энергию. Боль в груди стала сильнее. – Я ее тебе напечатаю. – Для чего тебе это делать? – спросил он, и в голосе его отчетливо слышалось подозрение. «Потому что я так хочу». И потому что Ронан пообещал кому-то пережить этот год. Но я знала, что он не примет ни один из этих ответов. Он просто решит, что стал объектом благотворительности, а на сегодня ему и так хватило неловких ситуаций. – Чтобы поблагодарить за сарай. Получилось просто чудесно. – Биби уже отблагодарила меня. Для этого существуют деньги. – Они от нее. А это – от меня. – Я потянула за манжету его джинсовой куртки. – У нас мало времени. Если мы хотим победить в дурацкой игре, которую затеял Баскин, нам нужно торопиться. Ронан поколебался еще мгновение, потом кивнул: – Представляю себе. – Постарайся сдержать свой энтузиазм, – усмехнувшись, проговорила я. – Это сработает. Мы поспешили в библиотеку. Я запрыгнула за один из компьютеров, а Ронан неподвижно застыл позади меня, скрестив руки на груди. – Курсовую, – проговорила я, протягивая руку, словно хирург, требующий скальпель. Ронан вытащил работу из рюкзака. – К черту все это, – пробормотал он, а затем отдал ее мне. Меня сразу же потрясло, насколько длинной была работа. Больше затребованных Баскином десяти листов. Хуже того, она оказалась чертовски хорошей. «Проклятье. Ронан, вдобавок к своей внешности, еще и чертовски умен. Это проверка. Вселенная решила меня испытать». Пока я печатала, ум Ронана, четкий и ясный, хоть и в преуменьшенной форме, сквозил в каждом слове. В простых, но емких предложениях. Из-за плохой организации празднества в давке погибли почти тысяча четыреста человек, и его рассказ об этих событиях пропитался сочувствием. Эта курсовая не просто повествовала о трагическом событии, но содержала убедительные доводы в пользу того, что правление императора Николая II было обречено с самого начала. – Как тебе удается так быстро печатать? – спросил Ронан через несколько минут. – Практика, – ответила я, не отрывая глаз от его работы, в то время как пальцы порхали по клавиатуре. – Не люблю, когда меня что-то тормозит. Он издал звук, который можно было принять за смешок. – Похоже на то. Следующие десять минут я печатала так быстро, как только могла, сознавая, что время на исходе. Стоявший позади Ронан полагался на меня в надежде сохранить свою оценку. – Что здесь написано? – спросила я и указала на место в курсовой, где смазались чернила ручки. – Памятный, – пояснил он и смущенно потер затылок. – Шайло… ты не должна этого делать. Оно того не стоит. – Это точно, – согласилась я. – Над твоим правописанием нужно еще работать, а запятые – это просто кошмар, но сама курсовая чертовски хорошая. И если Баскин этого не увидит, то он кретин. – Но… – Тихо. Я работаю. Ронан лишь усмехнулся. Двадцать минут спустя я закончила. Нажала кнопку «Печать», и мы помчались из библиотеки в административное здание. Внутри за столами работали офисные сотрудники, тут и там попадались небольшие группки беседующих. Мы поспешили к мисс Оливери, сидевшей в приемной. – Мистер Баскин все еще здесь? – Боюсь, что нет. Он уже уехал. – Черт. Мисс Оливери изогнула бровь. – Да ладно, Шайло, – проговорил Ронан. – Пойдем. – Никогда не сдавайся. И не уступай. – Я посмотрела на мисс Оливери: – А давно он ушел? – Недавно. Несколько минут… – Парковка, – проговорила я и схватила парня за руку. Большую и крепкую, мозолистую от работы… совсем как мой сарай. Я вытащила Ронана из здания администрации. Когда мы добрались до преподавательской парковки, я по-прежнему держала его за руку. – Ой, прости. – Я поспешно выпустила его ладонь, а взамен сунула курсовую. Мы принялись осматривать парковку. – Вон там. Как раз в этот момент Баскин открывал дверцу коричневого «Хендэ», жонглируя ключами, портфелем и термосом с кофе. – Мистер Баскин! Подождите! Он с хмурым видом наблюдал за нашим приближением. Ронан протянул курсовую Баскину, который взял ее и, сузив глаза, оглядел поношенную куртку парня и выглядывавшую из-под рукава татуировку. Учитель пролистал страницы; чем больше он читал, тем сильнее смягчались суровые черты его лица. Баскин поднял взгляд. Он не сумел скрыть своих чувств, и по лицу его ясно читалось, какое впечатление произвела на него работа. Затем он вновь осуждающе нахмурился. – Чем вы помогали мистеру Венцу? – Ничем. Я просто напечатала работу. Немного проверила правописание. Вот и все. – Это написал я, – проговорил Ронан. Баскин вновь сузил глаза. – Плагиат – это очень серьезный проступок, мистер Венц… Я открыла рот от удивления. – Он не… – Это написал я, – повторил Ронан.