«Она прекрасна. Во мне же все уродливо». Откинув голову назад, я отступил на шаг от Шайло. И порывисто кивнул в сторону прачечной. – Значит… хочешь подать заявку на это помещение? – О, э-э… нет, – отступив, проговорила Шайло. Открытость на ее лице сменилась обычным сосредоточенным, деловым выражением. – Ну, я бы с удовольствием. Но пока не могу, и будет чудом, если к лету его еще никто не займет. – К лету? Сколько тебе лет? – В декабре будет восемнадцать. Я хочу стать самым молодым предпринимателем в городе, – проговорила она, когда мы продолжили свой путь. – Конечно, это ничего не значит. Но я просто не хочу терять время. Я знаю, что мне нужно, и тружусь в поте лица, чтобы этого достичь. Так что не вижу причин ждать. – Похоже, тебе предстоит много работы. – Несомненно, но я ее люблю. Пока я делала медные деревья, я пристрастилась к чувству удовлетворения от преодоления трудностей. – Она сухо улыбнулась. – Я не могу пить спиртное, поэтому пришлось находить кайф в другом. Кроме того, я не собираюсь отвлекаться на брак или детей. По крайней мере в ближайшее время. Или вообще никогда. – Почему нет? – Не думаю, что из меня выйдет приличная мать. Я трудоголик, человек типа А[11]. Да и моя мама подала не самый лучший пример. Я говорила тебе, что мы не близки, но это еще мягко сказано. Иногда мне кажется, что она с трудом заставляет себя на меня смотреть. Я не мог себе этого представить. Но, может, лишь потому, что был не в силах отвести от нее глаз. – Биби говорит, что она потерялась, – продолжила Шайло. – Она сама лишилась матери в юном возрасте, а отца – лет десять назад. Вся наша семья распалась. Лишь отношения тети и дяди незыблемы. Наверное, именно поэтому я к ним и приезжаю. Чтобы увидеть, на что похожа настоящая семья. Это ужасные слова, и может показаться, что я не благодарна Биби. Но это не так. Просто порой я чувствую себя брошенной на произвол судьбы. Я не знаю, кто мой отец. И не понимаю, кто я. Поэтому усердно работаю над украшениями, чтобы создать себе собственное имя. Личность. – Плечи ее сгорбились. – Прости. Я столько вывалила на тебя. – Я понимаю. – Правда? Я кивнул. – Я знаю, что ты имеешь в виду, говоря об ощущении оторванности от всех. Я чувствую то же самое. Брошен на произвол судьбы. – Потому что твои родители так рано умерли? – Да. Что-то вроде того. Шайло остановилась и взглянула на меня. – Я так и не сказала тебе, что мне очень жаль. В день нашего знакомства, когда ты упомянул об этом, я стремилась лишь обороняться. Но это правда. Мне очень жаль. – Не стоит. Не нужно его жалеть. Ее – может быть… – Я ощутил, как сжалось горло. – Что произошло? – мягко спросила Шайло. – Ты не захочешь это услышать. – Уже хочу. Но если ты не желаешь рассказывать, я пойму. Разговоры о прошлом могут вызывать отвращение. Тогда что насчет будущего? Чем ты собираешься заняться, когда мы закончим школу? Пойдешь в колледж? – Сомневаюсь. Я просто пытаюсь пережить этот год. Это нечто вроде перезагрузки, чтобы оставить все дерьмо позади. И попытаться стать лучше. Затаившийся в квартире Митч Дауд омрачил мои мысли. «Я пытаюсь, но не получается». – Я просто хочу жить нормальной жизнью, – проговорил я. Кажется, я просил не так уж и много, но для меня это было всем. – Нормальной. Вроде как… завести семью? – спросила Шайло. – Детей? Я покачал головой. – Нет. Мне тоже достался не лучший образец для подражания. «Чертово преуменьшение года». Шайло наблюдала за мной. Ей явно хотелось узнать больше. Она была готова слушать. Но я чувствовал, что говорить с ней о родителях было совсем не то, что говорить с Холденом или Миллером. У каждого из нас троих имелись свои изъяны. А рассказать Шайло – все равно что размазать грязь по прекрасной картине. Мы снова зашагали вперед. Завязанная узлом кофта соскользнула с талии Шайло и упала на землю. Я подхватил ее и встряхнул. Уже наступил вечер, и в свете уличного фонаря я заметил, как дрожала девушка. Мне хотелось закутать ее в кофту и защитить от холода. От всего, что могло бы причинить ей боль. «Вспомни, кто ты». Я сунул ей в руки кофту. – Вот. – О, спасибо. – Она отвернулась и просунула тонкие руки в рукава. Над нами ярко светилась желтая вывеска «Тони». – И-и-и, мы на месте. За барбекю Тони очередь стояла на улице. Заняв место в хвосте, мы принялись ждать, не говоря ни слова. Когда пришло время делать заказ, я попытался заплатить, но Шайло от меня отмахнулась. – Это была моя идея. – Шайло… – Твои деньги мне не нужны, Венц. Я заплачу. Я настаиваю. Я нахмурился. – В следующий раз плачу я. – В следующий раз? «Черт». Мы вернулись в дом Шайло, и Биби, двигаясь, словно зрячая, накрыла на стол и положила в центр стопку салфеток. – Если еда от «Тони», нам понадобятся все до единой, – сияя улыбкой в мою сторону, проговорила она. Я собирался ужинать с ними… за их столом. Как нормальный человек. Но теперь, когда мне вот-вот предстояло испытать нечто нормальное, я не знал, что делать. Я ведь все испорчу. Скажу или сделаю нечто такое, чем поставлю себя в чертовски неловкое положение. – Я могу взять свою тарелку на задний двор и продолжить работу, – проговорил я и повернулся к Шайло. – Может, после получится взглянуть на твои заметки по истории. Шайло изумленно посмотрела на меня. – Что? – Категорически нет, – произнесла Биби. – Иди сюда. Садись. Выхода не оставалось. Я сел напротив Шайло, а Биби устроилась во главе стола. Барбекю оказалось лучше всего, что я ел за последнее время, а соус был острым и в то же время сладким. «Как и сидящая напротив меня девушка». Биби задавала мне невинные вопросы и поддерживала беседу, и через какое-то время я уже не чувствовал себя незваным гостем. Ощущение принадлежности подкралось незаметно. Но поначалу я его просто не узнал. Шайло и бабушка поддразнивали друг друга, заканчивали предложения и делились шутками, понятными только им. Биби рассказывала мне, как пятилетняя Шайло однажды поймала в пруду возле дороги головастика и хотела вырастить его в туалете, когда раздался сильный стук в дверь. Мы вздрогнули. Кошки соскочили с дивана и исчезли в коридоре. Теплое чувство принадлежности исчезло, и на мгновение у меня мелькнула безумная мысль, что я привел к порогу Баррера свое собственное кровавое прошлое. «Митча Дауда…» – Надо же, – проговорила Биби, держась рукой за горло. – Кто бы это мог быть? Снова раздался стук, и я, вскочив на ноги, направился к двери. Распахнув ее, я обнаружил на пороге скучающего курьера в коричневой униформе с пакетом в руке. – Мне нужна подпись, – произнес он. – Миссис Биби Баррера. – А что, обязательно так колотить в дверь? – Эй, приятель, это моя последняя доставка за вечер. – Подняв взгляд, он заметил, как я нависаю над ним, и сделал шаг назад. – Ты не похож на миссис Баррера. – Я здесь, – проговорила Биби, мягко оттесняя меня в сторону. – Спасибо, Ронан, я справлюсь. Я вернулся к столу и, схватив джинсовую куртку, накинул на плечи. – Спасибо за ужин. Шайло встала. – Ты уходишь? А как же заметки по истории? Курсовую нужно сдавать через неделю. – Я справлюсь.