– Нет, – покачал головой Артём, – морду раньше. Но я тоже кому-то попал! Два или три раза! – Лицом по сапогу? – Примерно так, да, – согласился названый брат. – А что мы могли сделать с этими мордоворотами? Спеленали как младенцев да в кутузку. Целый день там сидели, пока Власик не приехал. С тех пор под домашним арестом, только в гимназию и обратно, даже на митинг протеста нельзя пойти. – Нашёл о чём жалеть, – улыбнулся Красный. – Тебе какое дело до китайцев, португальцев, англичан и их проблем? – Да чёрт его знает, – признался Артём. – Но на митинге весело. Черти, если допустить их существование, тоже не были специалистами по хитросплетениям английской международной политики. Зато в ней хорошо разбирались завсегдатаи одного из закрытых лондонских клубов, членство в котором не афишируется, но передаётся по наследству и упоминается в завещании. – Итак, джентльмены, с огромным прискорбием вынужден заявить – нас постигла очередная неудача. Тщательно выстраиваемая нами сеть ликвидирована, ценнейшие агенты арестованы и дают показания. Я не буду озвучивать потраченные впустую суммы, чтобы не огорчаться ещё больше. – Вы говорите об очередной неудаче, сэр? – спросивший избегал обращения по имени, так как в клубе это не приветствовалось. Нет, не запрещалось, кто может им что-то запретить? Просто не принято произносить вслух известные всему миру имена. – Разве были ещё неудачи? – О да, сэр! После успешного устранения императора Николая Первого я не могу назвать ни одной успешной операции против России. Иногда кажется, что всё идёт хорошо и мы контролируем ситуацию, но эти дикари совершают непредсказуемые поступки, и все наши усилия рассыпаются в прах. – Ещё Бисмарк говорил о непредсказуемой глупости русских. – Ваш Бисмарк неудачник, сэр! Причём жалкий неудачник, сгоревший с Берлином и собственным кайзером в придачу. Ему позволили объединить Германию в противовес усилившейся России, а что сделал он? Он бездарно спустил в ватерклозет нашу работу за несколько десятилетий! – Да, сэр, нехороший поступок с его стороны. Но нельзя же всё сваливать на покойного Бисмарка. – Хотите взять на себя часть вины? Охотно предоставлю вам такую возможность! Мы все прекрасно помним, кто именно рекомендовал подсунуть императору Николаю Второму больную гемофилией жену. – Но эта болезнь считалась неизлечимой даже усилиями целителей! – В нашей старой доброй Англии она до сих пор таковой является. Только вот русским забыли об этом сообщить. – Бывает, сэр. Невозможно просчитать всё на свете, и ваша игра с господином Витте как бы на это намекает. – Моя игра с Витте безупречна, сэр! Именно его реформы привели к поражению России в войне и свержению Николая Второго. – И опять русским забыли сказать, что они проиграли войну. Эти проигравшие вышвырнули нас, как нагадивших котят, и с тех пор у них самым тяжким преступлением считается английское подданство, что карается виселицей или бессрочной каторгой. Медведь вышел из войны с черноморскими проливами в зубастой пасти, а подконтрольные ему эмираты и султанаты Малой Азии и Леванта плотоядно поглядывают в сторону нашей Месопотамии. – И там же союзная русским Персия. – Да, сэр, и Персия тоже. – А Афганистан, джентльмены? – Господи, а с ним что случилось? Я только что вернулся из Квебека и ещё не читал утренние телеграммы. – Совет пуштунских племён потребовал от короля Мухаммед-Захир-Шаха принять вассалитет от России и ввести русские войска для охраны границы с нашей Индией. – Какие мерзкие людишки! Мы что-нибудь предприняли для противодействия коварным планам Петербурга? – Да, сэр! Скоро русским будет чем занять свои войска, кроме покушения на наши интересы в Афганистане. – Вы имеете в виду авантюру с Макао? – Почему же сразу авантюра? Отдадим португальскую колонию китайцам в обмен на небольшую войну в Маньчжурии. Вдобавок император Цзян Кайши готов продлить нашу монополию на торговлю опиумом на девяносто девять лет. – Выгодная сделка, сэр. Но что скажут португальцы? – А их кто-то спрашивает? – Логично, сэр. И сколько времени, по вашему мнению, продлится маленькая война? У китайцев есть армия? – У них даже флот есть. Небольшой, но для захвата японских островов его вполне хватит, а русские несколько лет потратят, чтобы вернуть эти острова. – Да, джентльмены, как жаль, что в своё время мы переоценили японцев. – Не наступайте на больную мозоль, сэр. Мы построили макакам мощный и современный флот, вложили колоссальные средства… – Мы давали кредиты, сэр. – Пусть кредиты, но кто их теперь вернёт? – А не произойдёт ли то же самое с китайцами? – Не сравнивайте! Китай гигантской волной не затопишь. – Я бы не стал на это надеяться. – Вы пессимист, сэр. Император Цзян Кайши планирует выставить три миллиона штыков в первую же неделю войны и проведёт мобилизацию, что поставит под ружьё ещё двенадцать миллионов человек. – Двенадцать миллионов китайцев, сэр. – Да, соглашусь с вашей поправкой. – А когда они готовы начать? – Я думаю, что они уже начали. Отголоски тихой беседы в респектабельном лондонском клубе прокатились по всему миру, но особенно громко они прозвучали в Петербурге. Во время урока химии дверь кабинета распахнулась, и запыхавшийся преподаватель военного дела нашёл взглядом Василия: – Красный! – Я, господин полковник! – Вы к какому полку приписаны? – Пока не знаю, господин полковник. – Так узнайте, а потом отправляйтесь домой и приведите мундир в соответствие с вашим званием. – Война, господин полковник? – Она самая, господин подпоручик. Не смею вас больше задерживать. В первую очередь Василий отправился в кабинет директора гимназии, откуда позвонил генералу Власику: – Николай Сидорович, добрый день! Вы, случайно, не знаете, к какому полку я приписан? – Случайно знаю, – коротко хохотнул начальник дворцовой полиции. – К лейб-гвардии Егерскому. – Вот же… – расстроился Красный, но проглотил готовое сорваться ругательство. – А что случилось? – Требуют привести мундир в соответствии со званием. Но ни один портной без письменного разрешения командира полка лейб-гвардейскую форму шить не будет. Что есть, то есть. Официального запрета не существует, но после нескольких инцидентов с ряжеными великосветскими повесами, раскатывавшими по провинциальным городкам в поисках приключений, нет для любого портного способа вернее всего потерять здоровье и трудоспособность, чем взяться за пошив лейб-гвардейского мундира без бумаги с полковой печатью. Повесы, кстати, могли и жизни лишиться путём самоубийства, что чаще всего и происходило. – Так ты поезжай в Гатчину, – после некоторого раздумья посоветовал Власик. – В списках полка ты есть, пусть на складах что-нибудь готовое подберут. Машину прислать? – Такси возьму, – ответил повеселевший Красный. – Так быстрее получится. – А в полк я сейчас позвоню, – пообещал генерал. – Иди сразу в штаб, там встретят. – Спасибо, Николай Сидорович! – Да пожалуйста, господин подпоручик, – усмехнулся в трубку Власик. – Должен будешь. – Сочтёмся. В Гатчине Василия уже ждали. Дежурный по полку, улыбчивый капитан с холодными глазами, выделил сопровождающего для похода к каптенармусам. – Егорыч, ты там проследи, чтобы всё положенное выдали господину подпоручику. И немного сверх положенного, иначе я сам в гости загляну. – Не извольте беспокоиться, Павел Алексеич, – пробасил огромного роста зауряд-прапорщик. – Оне по военному времени на жлобское поведение опаску имеют. – Но всё равно проследи. – Так точно, господин капитан, – козырнул Егорыч и кивнул Василию. – Пойдёмте, ваше благородие. По дороге к полковым складам Красный поинтересовался: