— Пусть им менты занимаются, — бросаю я. — Правда, сегодня не могу я с ним. — Менты, похоже, прогнутся. Он их там чморит конкретно. — Алик, хрен с ним, пусть что хочет, то и делает. Я с ним не имею возможности встречаться. Сам к нему подойди и скажи, завтра мол и точка. Возвращаюсь к кровати. Наташка уже ждёт там. — Иди, — нетерпеливо шепчет она. Ну, я и иду, да только через пять минут за дверью раздаются голоса, звуки разборки. — Надо идти? — шепчет Наташка. — Нет, — тоже шёпотом отвечаю я. — Пусть всё провалится, но я от тебя больше не оторвусь. И я не отрываюсь. Шум вскоре стихает и мы быстро о нём забываем. Больше уже никто не тревожит и не мешает любви превращаться в энергии, заставляющие нас двигаться то неистово и неудержимо, то медленно и плавно. Примерно через два часа я осторожно, чтобы не разбудить Наташку, выхожу из номера. Сразу замечаю Лёху, сидящего в кресле в нескольких метрах от моей комнаты. Увидев меня, он подрывается с места и подскакивает ко мне. — Ну, чего тут? — вопросительно киваю я, осматриваясь по сторонам. Длинный коридор тускло освещён. Влево и вправо расходятся деревянные шпонированные двери, между некоторыми из которых встречаются неглубокие ниши с установленными в них креслами, обтянутыми бордовым кожзамом. — Еле успокоился, — качает Лёха головой. — Думал, биться придётся. Его больше всего взбесило, что ты здесь, но не выходишь. — Крышу пробило, да? — Ну типа… — Я понял… Так он ушёл или что? — В ресторане вроде сидит. — Ждёт, значит, — хмыкаю я. — А чего ему надо-то, не объяснил? — Нет. — Ясно… Ну ладно, пойдём сходим, посмотрим, там он ещё или свалил уже. Менты внизу? — Да, но от них толку вообще ноль. Я так вижу, случись что, на них вообще можно не рассчитывать. Ну, может, наряд вызовут. — Пипец, конечно… Ну, давай, пошли, глянем. Алику только скажем, чтобы он за моим номером присмотрел, а то там Наташка. Мы спускаемся по лестнице. Проходя через вестибюль, я оглядываю нескольких скучающих милиционеров в штатском. Усиленная охрана правопорядка, блин… Подхожу к стойке и заказываю разговор со Злобиным. Сажусь в кресло и начинаю прокручивать мысли. Проходит минут десять, когда рядом со мной раздаётся чуть насмешливый голос: — Бро, ты что ли? Чего здесь сидишь? Баба выгнала? Я поднимаю глаза. Передо мной стоит старичок-лесовичок Женя Старый. Лёха напрягается и подаётся вперёд. — Здорово, Женя, — киваю я и поднимаюсь с кресла, протягивая ему руку. Он крепко её пожимает. — Чё здесь чалишься? — подмигивает он. — Там Лимончику башню сорвало, что ты к нему не вышел. Иди замири, пока он сытый и пьяный в кабаке гостиничном. — Прям сильно сорвало? — хмыкаю я. — Ага, сильно, — ухмыляется он. — Но лучше сегодня побазарить, до завтра он такого понадумает, век не отмоешься. — Ладно, — пожимаю я плечами, — поговорю. Сначала по межгороду поговорю, а потом и с Лимончиком тоже. — Ну-ну, давай, камикадзе рок-н-ролл суисайд Смотри-ка, лесовичок по верхушкам чартов шарит. — Благодарю за совет. Он хмыкает и, бросив презрительный взгляд на ментов выходит наружу. Минут через пять меня приглашают к телефону. — Леонид Юрьевич, здравствуйте. Это Егор. Мне с вами поговорить надо. — Привет, Егор. Слушаю тебя. — Хотелось бы сохранить максимальную конфиденциальность. — Кх… — крякает он. — Ну да… понятно… Э-э-э… давай так, завтра к тебе подойдёт человек от меня и всё организует. — Отлично, спасибо. Можно только, чтобы он прямо утром мне позвонил? Потому что я буду мотаться завтра, делишки тут кое-какие… — Больно ты деловой! — раздаётся недовольный голос у меня за спиной. — Баклан, в натуре… Я оборачиваюсь и вижу Лимончика, собственной персоной. — Ты чё-то припух, дурилка, ох*евшая, в натуре! — Кто это там? — настороженно спрашивает Злобин. — Это? — переспрашиваю я. — Уголовный авторитет Назаров. Недоволен моим поведением. — Помощь нужна? — Помощь?.. — делаю я паузу. — Может, и понадобится. А то какой-то он агрессивный, а менты тут мух не ловят. Коррумпированы, наверное. — Ты с кем лясы точишь, сучёнок? — скрежещет зубами Лимончик. — Сюда иди! — Ладно, дедуля, — вздыхаю я в трубку. — Дедуля? — хмыкает Злобин. — Ага, спокойной ночи. Пойду поговорю с джентльменом, а то он на меня сердит больно. — Так что, высылать группу? — Нет, думаю не надо. Если что ещё разок брякну. Жду завтра звонка сотрудника, да? Я отдаю трубку дежурной и снова поворачиваюсь к Лимончику: — Здравствуйте, Сергей Олегович. Чего сердитый такой? Он сжимает в ярости кулаки. — Сучонок… — Ну, что вы, в самом деле, заладили. Какая проблема? Кто вас так огорчил? Позади него стоят трое — Сева Пятигорский по прозвищу Игла, шнырь Рубик и ещё один чувак, которого я раньше не видел. Он похож на угрюмого, насупленного молотобойца. Невысокий, но широкий в плечах и узкий в бёдрах. Один глаз распахнут, как у филина, а второй устало прикрыт до половины. — Поди сюда, шнурок, — влажно хрипит Назар. — Что-то я перестал понимать ваш язык, — усмехаюсь я. — На перо фраера, — скалится Игла и сплёвывает на пол. — Мужчина! — тут же взрывается дежурная. — Что вы себе позволяете! Я милицию вызову! Как вам не стыдно. Игла на неё даже не смотрит. Менты, сидящие на диванах неподалёку, тоже. Назар отходит в дальнюю сторону вестибюля и ссутулившись смотрит на меня, сверкая глазами из-под насупленных бровей. Я бросаю взгляд на Лёху и иду к нему. Ладно, не будем, как говорится, лезть в бутылку. По крайней мере, с головой в неё нырять не станем. — Такое чувство, — говорю я, будто вы чем-то расстроены. — В чём ваша проблема? — В тебе моя проблема, — щерится он. — Ты чё себе позволяешь, сосунок? — Не понимаю вопроса, — пожимаю я плечами. — Уточните, что именно вы имеете в виду. — Ты подумал над моим предложением?