Северин подумал о мифе о царе Мидасе, чья жажда золота наделила его силой божественного прикосновения. Его пища превратилась в золото. Затем напитки. А потом и его дочь. В конце концов, когда он смыл свое проклятие в реке и в наказание получил ослиные уши, его отражение показало, кем он был на самом деле: настоящим болваном. Северин понимал, что чувствовал старый царь. Несмотря на огромную власть, он остался в полном одиночестве. За дверью спальни послышался шорох шагов и приглушенные голоса. И хотя в комнате не было окон, он знал, что уже поздно. Скоро Ева явится за ним. Он не мог заставить себя пошевелиться. На мгновение он подумал о том, чтобы разбить лиру о стену, но его руки застыли. Был ли этот инструмент даром богов или же проклятием Мидаса, которому было суждено уничтожить его? – Умоляю тебя, – прошептал он, обращаясь к лире. – Дай мне знак. Покажи, что эта власть реальна. Подскажи, что я на правильном пути… поговори со мной. В сотый раз за день Северин провел пальцем по блестящей струне и поморщился. В последний раз, сказал он себе. И тут же ощутил едва различимую пульсацию вселенной в затылке. Прекрати немедленно, словно предупреждали его. Остановись. Северин надавил сильнее. В Спящем Дворце он едва не разрезал руку и запятнал кровью струны. Этой легкой вибрации струн было достаточно, чтобы ощутить дуновение божественного. Сейчас… Сейчас это было нечто совсем другое. Он ощутил, как струна впивается в его плоть. Голова пульсировала болью. Мелодия лиры нарастала в нем, жаждая вырваться на свободу. Это была неземная музыка. Это был стон падающих звезд и звонкая тоска древесных корней, вздох моря, прежде чем оно вздыбит волну, способную поглотить целую деревню – Северин. Его палец замер на струне. Безумная музыка смолкла. Казалось, он достиг порога чего-то неведомого, потому что вдруг услышал долгожданный голос. Северин впервые услышал голос матери после того, как встретился с Русланом, и прижал к себе лиру в ночи. Она что-то сказала ему, что-то пролившее свет в его мыслях, подарив ему надежду. И он уже начал думать, что все это ему почудилось. Любимый… послушай… послушай меня. Голос Кахины был подобен тысячам свечей, оживающих во тьме, и Северин ощущал каждое яркое свечение, словно это были ступеньки, выводящие его из хаоса. – Я слушаю тебя, мама, – воскликнул он, дрожа. – Я тебя слышу. Время сжималось вокруг него. На мгновение он ощутил себя ребенком, свернувшимся калачиком в маленькой кроватке. Он вспомнил, как Кахина разжимала его пухлые кулачки и дважды целовала их. – В твоих руках – ключ от врат в божественное, – прошептала она. – Никого туда не пускай. Громкий стук в дверь заставил его вздрогнуть. Северин резко открыл глаза. Он тяжело дышал, руки дрожали, а по спине струился пот. – Вы готовы, месье Монтанье-Алари? – резко спросила Ева. Готов? Смысл слов медленно доходил до него. Северин прищурился, глядя по сторонам: красная комната, красная кровать. В памяти всплыли последние два дня: пустой Мост Вздохов, кинжал у горла, планы Руслана на вечер. – Эй? – снова послышался голос Евы. – Да, – ответил Северин, проглотив ком в горле. – Я… я почти готов. Он слышал, что Ева немного помедлила, а затем развернулась и ушла. Северин медленно убрал палец со струны, изо всех сил стараясь унять дрожь. Палец сделался пурпурным. Он прижал божественную лиру ко лбу, словно это была прохладная ладонь священника. – Благодарю, – страстно произнес он. – Благодарю тебя. Именно об этом знаке он и молил. Этого доказательства требовал, чтобы убедиться, что он – не шутка вселенной. У всего этого был смысл, и голос матери это доказывал: В твоих руках – ключ от врат в божественное… Он подвел друзей, но еще не все потеряно, потому что он ступил на главную дорогу. Возможно, он вел себя как настоящий болван в погоне за своими мечтами, но он не закончит, как царь Мидас. Его сокровища предназначались не для него одного. Северин закрыл глаза, представляя, как снова увидит Энрике, Гипноса, Зофью и Лайлу. Острая боль пронзила его сердце. Они справедливо злились на него. Но он докажет, что достоин их всех. Он все исправит. И никогда больше не покинет их во тьме. И, конечно, когда они увидят волшебную силу лиры, когда поймут, что он всегда хотел разделить с ними свой дар, то простят его. На мгновение он представил, как снова вспыхивают серые глаза Тристана. Увидел, как Танте Фифи, матриарх дома Коры, касается теплой ладонью его щеки. Он рассказал бы ей, что нашел способ сделать его любовь еще прекраснее. Она бы им гордилась, подумал он. Северин встал и улыбнулся. Голос матери наполнял его, словно наступающий рассвет. Это был свет, изменяющий мир, и Северин ощущал, как его тепло грело его, словно надежда. – ТЫ КАЖЕШЬСЯ КАКИМ-ТО ДРУГИМ, месье Монтанье-Алари, – заметил Руслан. – Это как? – спросил Северин, оправляя свой сливовый с серебристым отливом парчовый камзол, выходя из своей комнаты. Его тут же встретили двое членов Падшего Дома. Северин услышал знакомый скрип петель узорчатого футляра, который оставался открытым с тех пор, как он в последний раз достал из него лиру. Мгновение было упущено. Если он собирался избавиться от патриарха и скрыться с лирой, Сотворенный футляр, открывавшийся при помощи его крови, представлял проблему. Ева могла стать ее решением, но одного взгляда на девушку с ледяным взглядом, стоявшую рядом с Русланом, было достаточно, чтобы лишить его этой уверенности. – Ты выглядишь… заново родившимся, – сказал Руслан, склонив голову набок. – И чем ты занимался один в своей комнате? Возможно, планировал, как завтра захватишь карту храма в Повелье? Ева придвинулась ближе, положив ладонь на руку Северина. Это могло выглядеть как жест поддержки или выражения симпатии, но на ее пальце сияло новое кольцо с ониксом. И когда оно прикоснулось к его коже, Северин ощутил незнакомую вибрацию, не похожую на ту, с которой ему пришлось столкнуться за столом для допросов в столовой Руслана. Это была проверка, не лжет ли он. Северин вскинул бровь, а затем бросил лиру в футляр. – Если хотите знать, я был слишком занят своим инструментом. Вибрация стихла. Ева и Руслан перекинулись взглядами. Руслан откинул голову и расхохотался. – О, как же ты мне нравишься! – воскликнул Руслан и, протянув руку, взъерошил его волосы. – Ну а теперь стоит поторопиться, Ева, согласна? Ева кивнула, отпустив руку Северина. Сегодня на ней было платье персикового оттенка с высоким горлом. Кинжал с рукояткой из драгоценных камней исчез. Руслан щелкнул пальцами. Один из членов Падшего Дома шагнул вперед, на руке у него висела длинная черная лента. Северин нахмурился. – Что это? – Это для тебя, мой друг, – ответил Руслан. – Чтобы место, куда мы отправимся, стало для тебя чудесным сюрпризом! Северин замер. Руслан что-то знал и не доверял ему. Что же он разнюхал? – Отлично, – сказал Северин, изо всех сил стараясь, чтобы его голос прозвучал спокойно. Черная повязка закрыла его глаза. Конечно же, она оказалась Сотворенной, и как только он моргнул, то мгновенно оказался в полной темноте. Его чувства обострились. Даже отсюда он ощущал запах затхлой воды с залива. – Ты выберешь две маски в маскарадном салоне, – сказал Руслан. – Как только ты их получишь, узнаешь, где проходит Карнавал Дома Януса. Дом Януса. До сегодняшнего дня Руслан почти не делился подробностями своего плана. Северин знал, что таинственная карта храма в Повелье находится в месте проведения Карнавала, но информация о Доме Януса была абсолютно новой. Северин не слишком много знал о небольшой итальянской группировке, но помнил, что они владели картографическими ценностями и считали себя стражами своих приобретений, которые оставались неприкосновенными. – Две маски? – спросил Северин. – Ты не присоединишься к нам? – Официально я персона нон-грата на подобных мероприятиях, – ответил Руслан, презрительно фыркая. – В Ордене считают, что я где-то в Дании, и охотятся за мной там. Я не могу рисковать, показываясь на людях, только не после объявления о несоответствиях. Северин почувствовал, как сердце забилось сильнее. – Несоответствиях? – Количество жертв после того, как мы покинули Спящий Дворец, оказалось немного не таким, каким должно было быть, – объяснил Руслан. – Мои информаторы сообщили, что Вавилонский Орден не может установить местонахождение останков патриарха Дома Никс. Однако они нашли труп матриарха Дома Коры на дне озера. Острая боль пронзила сердце Северина. Он вспомнил горящий голубой взор Дельфины Дерозье, ее манеру упрямо вскидывать подбородок, когда она говорила о своей готовности пожертвовать собой. – Какая жалость, – монотонно произнес Северин, не показывая своих чувств. – Они также не могут найти тела месье Меркадо-Лопеса, мадмуазель Богуски и мадмуазель Лайлы. На мгновение между ними воцарилась тишина. Даже в темноте Северин ощущал, как напряглась стоявшая рядом Ева. – Лайла очень их любила, – спокойно сказал он. – Вероятно, она сама похоронила их и проводит поминки по ним в ожидании собственной смерти. Она всегда отличалась жалостливостью. – Возможно, – тихо ответил Руслан. Северин с трудом сдержал охватившую его дрожь, когда холодная золотая рука Руслана коснулась его щеки. – Но что, если они живы? Что, если ищут способ лишить тебя всего, чего ты заслуживаешь? Мы не можем этого допустить. – Это довольно любопытное предположение после того, как ты видел, что я убил их. – Мир полон чудес, прекрасных и ужасных одновременно, месье, – откликнулся Руслан. Его губы приблизились к уху Северина. – Я всего лишь рассуждаю. – ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ОН УБЬЕТ ТЕБЯ, если попытаешься его предать, – сказала Ева.