– Устал я здесь торчать, пойдём театр тебе покажу, – предложил он и деловито сообщил: – Сейчас будут свет настраивать, потом придёт уборщица мыть полы, вся эта подготовка растянется ещё на полчаса, не меньше. – А ты откуда знаешь? – удивился я. – Я же говорил, что живу здесь, а заодно помогаю ночью охранникам, – ответил бигль, и добавил: – После того случая, когда я разгромил дом, меня больше не оставляют одного. Понимаешь, у нас актёрско-режиссёрская семья, Ирма целый день в театре, а хозяин часто отсутствует дома, всё разъезжает по съёмкам. Он – кинорежиссёр и зачастую свои фильмы снимает в других регионах. В их отсутствие Лука находится у няни. Она меня к себе не берёт, у неё, видите ли, аллергия на собак, поэтому хозяйке ничего не остаётся, как таскать меня на работу. Благо директор театра – нормальный мужик, к четвероногим относится с уважением, – пёс кивнул на Павла. – Так он же вроде режиссёр, – не понял я. – Ну да, – подтвердил бигль, – и режиссёр, и директор, и даже актёр. – Надо же, – удивился я, – как говорит мой хозяин в таких случаях: и чтец, и жнец, и на дуде игрец. Слушай, а разве может один человек совмещать сразу столько обязанностей? – Ещё как может, – усмехнулся Хичкок и со знанием дела добавил: – Театр – это отдельный мир в нашем реальном мире. Здесь свои правила, законы и порядки. Глава 5 Пока шла подготовка к репетиции, мы с Хичкоком отправились исследовать храм искусств. – Пойдём, я познакомлю тебя с Тарантино, – предложил бигль и добавил: – Очень колоритный товарищ. Думаю, вы быстро найдёте с ним общий язык. Кот уже тринадцать лет служит в театре. Пёс ориентировался в театральных лабиринтах, как космонавты – на МКС. Мы без проблем прошли по тому же маршруту, по которому шли с Петровичем и режиссёром. Оказавшись перед дверью, ведущей в коридор, Хичкок чуть подпрыгнул и, повиснув на ручке всем телом, ловко отворил её. С другой стороны коридора нам навстречу шествовала группа людей, что-то бурно и весело обсуждавших. Среди них были две молодые женщины и трое мужчин. Заметив нас, они разом замолчали. – О, Хичкок, здоров, приятель, – поприветствовал темноволосый мужчина, поравнявшись с нами. Его длинные волосы были собраны в хвост на затылке, в ухе поблёскивала серьга, а из-под ворота рубашки выглядывала разноцветная татуировка. Как-то по телевизору видел байкеров, так вот он чём-то напоминал их, не хватало только кожаной куртки и таких же штанов. – Егор, да у вас не театр, а прямо зверинец какой-то, – обратилась к нему рыжеволосая женщина. – В гардеробе один кот живёт, теперь вот ещё два товарища. – Что-то у этого кошака больно морда знакомая, где-то я его уже видел, никак не могу вспомнить, – заметил светловолосый парень, кивнув на меня, и спросил, обращаясь к Егору: – Давно он у вас обитает? – Кирилл, ты знаешь, сам его вижу в первый раз. Я только приехал на работу и ещё не в курсе последних новостей. Но судя по тому, что он с Хичкоком, сдаётся мне, это космонавт – кот, что на орбите прожил три месяца. Павел Сергеевич собирался пригласить его на роль в свою постановку, – ответил «байкер». – Точно, – воскликнул блондин, – теперь вспомнил: я же читал о нём в интернете! Там ещё фотки были его с астронавтами. Такую рожу невозможно забыть. На него посмотришь – и сразу хочется отдать всё, что есть в карманах. Люди дружно захохотали. Что-то я не понял, чем им моя морда не понравилась? Пока они выясняли, кто я такой, пёс шепнул мне на ухо: – Те четверо – артисты Кемеровского театра, они приехали к нам на гастроли на целых две недели. Каждый вечер в семь часов они играют спектакль на большой сцене. Я вчера смотрел их постановку, глаз не мог оторвать, так красиво они танцуют, причём танцы исполняют необычные, ничего подобного я прежде не видел. А Егор – это правая рука директора. – Что значит «правая рука»? – не понял я. – Сократ, ты чего такой тормоз? – Бигль укоризненно посмотрел на меня. – Так говорят о помощниках, без которых не обходится ни один руководитель. – А-а-а, – протяжно произнёс я и добавил: – Я что, каждый день общаюсь с директорами? – Да ладно, не обижайся, – извинился Хичкок, – я всё понимаю. Когда сам в первый раз оказался в театре, тоже многого не знал, зато теперь в курсе всех событий. Знаешь, как говорил Натан Ротшильд: «Кто владеет информацией, тот владеет миром». Так вот… – А кто такой этот Ротшильд? – перебил я. – Да, Сократ, совсем туго у тебя с познаниями, – вздохнул бигль и добавил: – Ротшильд – это фамилия одних из богатейших людей мира. – Невозможно же знать всё на свете! И вообще, я никогда не общался с богачами, – возмутился я и спросил: – Вот ты знаешь, как надевают скафандр для выхода в открытый космос? – Наверное, как обычную одежду, – предположил пёс. – Я же не был в космосе. – То-то и оно, – гордо воскликнул я, – чтобы всё знать, нужно быть вундеркиндом. А скафандр не надевают, в него заходят через специальный люк на спине. – Ладно, бог с ним, с твоим скафандром, – сказал Хичкок и продолжил: – Так вот мы с Тарантино, можно сказать, владеем театром, поскольку о том, что здесь происходит, знаем больше, чем все сотрудники вместе взятые. Жаль только, не умеем говорить, а то могли бы рассказывать очень интересные вещи. – Прямо как в нашей семье. Я всегда обо всём узнаю первым и каждого родственника знаю как облупленного. Когда они изливают мне душу, честное слово, чувствую себя батюшкой во время исповеди. – А всё почему? – спросил пёс и тут же ответил: – Потому что люди знают: те секреты, которые они нам доверяют, навсегда останутся с нами. Мы всё слышим, понимаем, а выдать их тайну никому не можем. Другая, темноволосая женщина из кемеровского коллектива присела рядом и принялась нас наглаживать поочерёдно, да с таким усердием, меня аж в пол вжало от её телячьих нежностей, прямо как во время взлёта в космической ракете. Чувствую, туго мне здесь придётся. Каждый норовит погладить, да потрепать за ухо. Так за два месяца можно совсем лишиться шерстяного покрова. Кому потом я буду нужен такой? Вряд ли Белла будет любить меня плешивого. – Ладно, ребята, идём. Павел Сергеевич нас ждёт на малой сцене, – напомнил Егор. Мы разошлись, каждый по своим делам. Моя персона вызывала огромный интерес у сотрудников театра. Все были в курсе, что на роль в новую постановку директор пригласил известного кота, но никто меня ещё не видел. Первый день моего пребывания в театре превратился в день знакомств. Пока мы бегали по храму искусств, все, кто встречался нам на пути, с любопытством рассматривали меня, словно я не кот, а старинная монета, найденная во время археологических раскопок, и каждый спрашивал: – Хичкок, кто это с тобой? Уж не тот ли космонавт? Пёс звонко отвечал: «Ав», что на его языке означало: «Да, это именно тот кот, о котором вы подумали». В ответ они улыбались и кивали. Оказывается, люди нас прекрасно понимают, когда хотят. Поскольку ни я, ни Хичкок не умеем нажимать кнопки лифта, на первый этаж – туда, где находится гардероб, в котором обитает Тарантино, – мы добирались по лестнице. Благо с дверями у нас нет проблем: любая из них нам подчинялась как по мановению волшебной палочки, если не была закрыта на ключ. – Слушай, Хичкок, я никак не могу понять, зачем меня пригласили играть в спектакле, если в театре есть кот, – задал я мучивший меня вопрос. – Так он же не актёр, – удивился пёс. – Я тоже не оканчивал театральное училище, – поведал я. – Сократ, ты не можешь понять элементарные вещи, – хмыкнул бигль. – Ты – известный на всю страну кот. На кого быстрей пойдёт зритель, на тебя или на старого, беззубого кота, который служит в театре мышеловом? – Ты думаешь, все люди знают, какой именно кот был в космосе? – усомнился я. – Конечно. – Он посмотрел так, словно у меня на голове выросли рога. – Разве ты не видел, как тебя узнал артист из кемеровской труппы? Я уже давно заметил: люди быстрей запомнят собаку или кота, чем его хозяина. Нельзя обманывать зрителя. Если он почувствует подвох, спектакль не будет иметь успеха, – со знанием дела добавил пёс. Чем больше я общался с Хичкоком, тем больше приходил к выводу: кличка не просто так даётся животному, со временем она начинает отражать его внутренний мир. Прямо не пёс, а настоящий театрал. Всё знает, во всём разбирается. Между именем (кстати, не только животного, но и человека) и событиями, происходящими в его жизни, существует необъяснимая связь. Не зря же говорил капитан Врунгель из популярного мультфильма[12]: «Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт». Неизвестно, кем бы я стал, если бы родственники не назвали меня Сократом, а так я вырос в философа и мыслителя, поэтому стал умным котом. Разве мог дурак попасть в театр… а тем более в космос? Наконец мы добрались до гардероба. За стойкой, с внутренней стороны, сидела пожилая женщина, её седые волосы были собраны в аккуратный пучок на затылке. Она увлечённо читала книгу, периодически поправляя очки на переносице. – Сегодня нет дневных спектаклей, ближайший – в семь часов, – сообщил бигль, кивнув на пустые вешалки и добавил: – Иди за мной. Вдоль стойки с наружной стороны мы прошли в конец помещения, оставаясь незамеченными для гардеробщицы, и оказались перед маленькой дверцей. Пёс ловко толкнул её лапой, прошмыгнул внутрь, приглашая меня следовать за ним. – Где же Тарантино? – спросил я, оглядываясь по сторонам. – Он обычно спит там, – бигль кивнул в самый дальний угол гардероба. На нижней полке под вешалками лежала чёрная гора. Это и был Тарантино. Не просто большой – огромный кот! Я мгновенно вспомнил Булгаковского Бегемота. Кстати, «Мастер и Маргарита» – любимое литературное произведение Димки. Мы с ним миллион раз смотрели одноимённый фильм. Честное слово, я знаю его наизусть. – Тарантино, привет, – поприветствовал Хичкок. Кот приподнял голову и посмотрел на нас сонными глазами. – Здорово, коль не шутишь, – сладко зевнул он, потянулся и сел на задние лапы. – Знакомься, это Сократ, – представил меня пёс и напомнил: – Я рассказывал тебе о нём. – Помню, – кивнул Тарантино. – Слава богу, пока не страдаю провалами в памяти. – Он посмотрел на меня оценивающим взглядом. – Вижу, ты не из наших, не из дворовых. Каких пород будешь? – Камышовый кот, – гордо ответил я. – Впервые вижу таких, как ты, – хмыкнул мой собеседник и добродушно поприветствовал: – Ну здравствуй, сынок. – Чего это ты его в сынки записал? – удивился бигль. – А как его называть, если я старше как минимум в три раза, – ухмыльнулся Тарантино. Судя по нашей разнице в возрасте, он запросто может быть не только моим отцом, но и дедом. – Здоров, батя, – пошутил я. – Говорят, ты будешь играть у самого Павла Сергеевича? – спросил он. – Да, – подтвердил я. – Я помню, как однажды принял участие в его самой первой постановке, это было лет десять назад, – сказал кот. – Сколько же ему тогда было лет? Он же вроде молодой парень, – удивился я.