Глава 14 В ближайшие выходные режиссёр решил устроить всему нашему коллективу отдых. Не знаю, как люди, а мы с Хичкоком очень обрадовались этому известию. Накануне вечером, после репетиции спектакля, Павел Сергеевич объявил: – Ребята, предлагаю завтра сделать выходной. Что-то мы с вами совсем заработались, надо иногда отдыхать. Приглашаю вас к нам на дачу, шашлычков поедим, да и развеемся немного перед премьерой. Тем более есть повод для того, чтобы собраться всем вместе. В тот момент мы с Хичкоком отдыхали после прогона наших сцен. Наверняка вы сейчас подумали: «Сократ нахватался театральных словечек и теперь выпендривается перед нами». Вовсе нет. Когда постоянно вращаешься в определённых кругах, волей-неволей начинаешь выражаться как окружающие. Петрович в таких случаях всегда говорит так: «Бытие определяет сознание». Честно сказать, мне не нравится эта фраза. Смысл понятен, но уж больно она мудрёная. Мне больше нравится, как выражается Катька: «С кем поведёшься, от того и наберёшься». Дорогой читатель, ты меня, ради бога, прости за мои короткие отступления от сюжета, уж больно я люблю пофилософствовать. Так вот, мы с Хичкоком только что отыграли эпизод, в котором по сценарию пьесы пёс и кот, то бишь мы, вступают в сговор, чтобы свести своих одиноких хозяев. Я валялся на диване на мужской половине сцены, а пёс, положив голову на лапы, лежал на коврике возле ног Ирмы. Его коричневато-чёрные уши, как две лепёшки, свисали с головы и закрывали чуть ли не половину морды. Всегда поражался умению собак лежать неподвижно. Посмотришь со стороны и кажется, будто им абсолютно всё равно, что творится вокруг, и лишь глаза, вращающиеся из стороны в сторону, говорят о том, что они внимательно следят за происходящим. Услышав от режиссёра приглашение на дачу, пёс мгновенно поднял голову. Мне кажется, он в этот момент уже представил, как носится по снегу и ныряет головой в сугроб. – Что ещё за повод? – спросила Ирма. – У нас с женой юбилей, пятнадцать лет совместной жизни, – с улыбкой ответил Павел Сергеевич и добавил: – Хрустальную свадьбу будем праздновать. – Это обязательно надо отметить, – поддержал Глеб, – пятнадцать лет – это вам не хухры-мухры, это солидный срок. – Я за, – Ирма подняла руку как школьница. – Вот и отлично, тогда ждём вас завтра в двенадцать часов. Надеюсь, это не очень рано для вас? – спросил Павел и сам же ответил: – Мы думали назначить начало мероприятия на более позднее время, но пока все съедутся, уже и ночь наступит, день-то сейчас короткий. – Ради такого случая можно и пораньше встать, – актёр развёл руками. – Слушайте, а может нам Сократа и Хичкока взять с собой? Они, наверное, засиделись в театре, а там хоть на природе побегают. Павел Сергеевич, вы не возражаете? – спросила актриса и тут же добавила: – Мы с Лукой берём на себя ответственность за них. Засиделись – не то слово. Это ты здорово придумала, женщина, я с удовольствием погуляю на природе, может быть, на охоту схожу да птичку поймаю. В последнее время стал серьёзно переживать за свои охотничьи инстинкты, я же всё-таки камышовый кот. А здесь, в этих каменных джунглях, деревья редко встретишь, не то что птичек. Не знаю, живёт ли вообще какая живность в городе кроме домашних питомцев. – Конечно, бери, – согласился режиссёр. – Они – наши коллеги, им тоже отдых полагается. Только я считаю, надо хозяина кота поставить в известность, позвоню ему и договорюсь. – Спасибо, – поблагодарила Ирма. – Тогда на сегодня всё, – сказал Павел и пошёл к выходу, затем обернулся и попрощался: – До завтра, и постарайтесь сильно не опаздывать. Слава богу, репетиция закончилась. Я думал, никогда не дождусь этих слов. Дверь в зал приоткрылась, из-за неё показалась голова Луки. Мальчишка улыбнулся и поманил нас пальцем. Мы с Хичкоком подорвались с мест, спрыгнули со сцены и побежали к нему. – Звери, куда летите как сумасшедшие, вы чуть не сшибли меня с ног, – воскликнул Павел в тот момент, когда мы проскочили мимо него и скрылись за дверью, где нас ожидал предводитель нашей ватаги. В тот вечер мы ещё долго гуляли во дворе театра, а когда провожали Ирму с мальчиком домой, она сообщила, что на дачу мы поедем с Глебом. Он должен забрать нас утром из театра. Моего хозяина режиссёр поставил в известность, Петрович в ответ попросил внимательней следить за мной, якобы я – непредсказуемый товарищ. Не пойму, зачем наводить напраслину на меня и позорить перед коллегами. Я ведь вполне адекватный кот. Лишь бы лишнее слово вставить! Ночью, перед поездкой на дачу, мы с Хичкоком спали как убитые. Я вроде не старый, да и бигль ещё молодой гончий пёс, но в последнее время мы уставали не по-детски. Вы же знаете, всю свою жизнь я тружусь не покладая лап. То жилище защищаю от грызунов, то на птичек охочусь, за порядком в доме слежу, то семейным психологом работаю в свободное время. А это, между прочим, очень сложная и ответственная работа. Да-да, я серьёзно говорю. Своим умением слушать помогаю родственникам избавиться от душевных мук, обрести гармонию с собой и окружающим миром. В то время, когда я жил у художника Жоры[33], я трудился вместе с ним в электричке в качестве натурщика. Может быть, кто-то считает эту профессию непристойной, лично я с этим в корне не согласен и не вижу в ней ничего зазорного. Как любит говорить мой хозяин: «Все работы хороши – выбирай на вкус». Когда был в космосе, тоже баклуши не бил. Иными словами, я никогда не был тунеядцем. Но всё, чем я занимался раньше, ерунда по сравнению с работой в театре. Никогда я ещё столько не вкалывал. С того дня, как начались ёлки, к ночи я чувствовал себя как разбитое корыто. Такая нагрузка свалилась на меня – днём выступление в новогоднем шоу, вечером репетиция основного спектакля. Кстати, не только мы с Хичкоком уставали, актёры тоже начинали роптать. Все ждали премьеры, быстрей бы она уже прошла, чтобы потом уйти на каникулы. А до неё, как я понял из разговоров режиссёра с актёрами – лапой подать. Мы усиленно репетировали, порой засиживаясь допоздна, вновь и вновь прогоняя отработанные сцены. Я никак не мог понять, зачем столько раз повторять одно и то же. Неужели люди такие твердолобые, что им нужно миллион раз повторять? Даже мы с псом понимали всё, что от нас требовал режиссёр, с первого раза. Мы как раз заканчивали завтракать, когда на пороге помещения охраны появился Глеб: – Доброе утро, Антонина Степановна, – с улыбкой поприветствовал он гардеробщицу и спросил, кивнув на нас: – Как вели себя коллеги, не шалили? – Всю ночь дрыхли без задних ног, – ответила она. – Ночью обход делала без Хичкока, жалко было его будить. Совсем вы замучили бедных зверушек своими репетициями да ёлками. Сократ теперь каждую ночь спит с нами, а раньше всё где-то бродил с Констант… ой, – спохватилась Антонина Степановна, прикрыв рот ладонью, и поправила себя: – С Тарантино. Услышав её оговорку, актёр лишь снисходительно усмехнулся. Видимо, он был из тех, кто не верил в выдумки старушки. – А как вы хотели, – Глеб развёл руками. – Такая наша актёрская доля. Ничего, осталось совсем немного, премьера через три дня. Так что, космонавт, – он обратился ко мне, – скоро поедешь домой. Верите, в тот момент я чуть не запрыгал от счастья. Нельзя сказать, что мне здесь было плохо, но, как говорят: «В гостях хорошо, а дома лучше». Эх, с каким удовольствием я растянусь на своём диване и посплю часок-другой. А самое главное, уже через три дня увижу свою ненаглядную. Как же я соскучился по Бэлле, надеюсь, она тоже думала обо мне. – Ну что, зверюганы, вы готовы? – спросил актёр, глядя на нас. Я тщательно умывался после завтрака, как-никак в гости еду, надо выглядеть на все сто процентов. Пёс облизал редкие белёсые усы и подбежал к двери, давая понять, что он уже на низком старте. Своим поведением бигль заставил Глеба рассмеяться. – Хичкок, вижу, тебе уже не терпится быстрей попасть на дачу, – сказал он и скомандовал: – Тогда вперёд в машину. Уже через некоторое время мы ехали по заснеженным улицам города. Я забрался на заднюю панель автомобиля и нежился в лучах зимнего солнца, проникающего сквозь стекло. Пёс вытянулся на заднем сиденье, положив голову на лапы, закрыл глаза. В машине, что ехала позади нас, за рулём сидел мужчина, рядом с ним – девочка-подросток. Увидев меня, она расцвела, точно белоснежная вишня под окошком, и принялась махать рукой, как будто мы с ней лучшие друзья. Кстати, я давно заметил, многие люди так реагируют, когда видят животных в соседних машинах. Точно они не собаку или кошку увидели, а клоуна в смешном костюме. Ну что ж, если наша внешность вызывает радость и веселье у человека, значит, мы не зря существуем на этом свете. – Вот мы и на месте, – сказал Глеб, когда машина остановилась у двухэтажного бревенчатого дома с балконом. У кованых ворот, сквозь решётку которых просматривался заснеженный внутренний двор, нас встречал Лука с парнишкой примерно его же возраста. Увидев нас, они замахали руками, и, едва автомобиль остановился, мальчишки открыли двери с обеих сторон и хором скомандовали: – Выходите, ребята! Пёс выскочил из машины и радостно закружился вокруг маленького хозяина. – Привет, дружище, – сказал Лука. Он присел на корточки, пёс с разбегу запрыгнул в его объятия, повалив мальчишку в снег, и принялся лизать ему лицо. – Хичкок, ты меня облизал, как леденец, – нарочито сердито возмутился парнишка. Лука поднялся с земли, отряхивая штаны и куртку, и, увидев, что я всё ещё сижу в машине, сказал: – Сократ, выходи. Я выпрыгнул на дорожку и провалился по самое основание конечностей в снег. Детвора звонко рассмеялась. Я принялся вытаскивать и отряхивать лапы, заставляя детей ещё пуще хохотать. Хм, не пойму что их так развеселило. Тот слой снежного покрова, что лежал на земле, для меня был огромным сугробом. – Ладно, пошли в дом, – пригласил Лука и добавил: – Там уже все собрались, ждали только вас. – Сейчас, подарок возьму, – сказал Глеб. Он забрал с переднего сиденья яркий бумажный пакет, нажал кнопку на брелоке, и машина на прощание моргнула фарами. – Давай я тебя отнесу, а то ещё утонешь в снегу, – сказал приятель Луки, обращаясь ко мне. Он взял меня на руки и добавил: – Меня Егором зовут, а ты можешь не представляться. Лука мне все уши прожужжал про тебя, так что я знаю всё: как тебя зовут, что ты был в космосе, а теперь играешь с Ирмой в одном спектакле. Дети – чудаки те ещё. Сколько я встречал их на своём веку, все они были невероятными фантазёрами и разговаривали со мной, точно я могу им ответить. Я нисколько не удивился осведомлённости мальчишки. У людей новости распространяются со скоростью звука. А вот за то, что предложил донести меня до дома на руках, спасибо, дорогой друг! Егор поставил меня на пол, когда мы оказались в доме. Я осмотрелся по сторонам. В светлой гостиной было тепло и уютно, в камине потрескивали поленья, огонь отбрасывал на бревенчатые стены живые красноватые узоры. От запахов, витающих в воздухе, у меня заурчало в животе, несмотря на то что я совсем недавно позавтракал. Я хоть и не видел, что стояло на праздничном столе, но прекрасно представлял, какое там изобилие блюд. Уж я-то знаю, как люди любят поесть. Помните, как однажды я забрался на праздничный стол, накрытый в честь дня рождения Петровича, и объелся так, что не смог унести лап и уснул прямо там[34]. Я хоть и знаю меру в еде, всё же при виде такого изобилия сложно удержать себя от соблазнов попробовать, на худой конец, по маленькому кусочку. – Ну вот, наконец-то все собрались, – сказал Павел Сергеевич. Он пожал Глебу руку и добавил, обводя взглядом многочисленных гостей: – Сейчас пожарим мясо и можно садиться за стол. Режиссёр в сопровождении нескольких мужчин отправились на улицу, а дамы разместились на диванах и креслах у камина, обсуждая извечные женские вопросы и попивая разноцветные напитки. Мальчишки развалились на пушистом ковре на полу перед большим телевизором и принялись резаться в игру. Помню, когда Димка был маленьким, у него тоже была такая приставка. Он нажимал на джойстике кнопки, на экране бегали человечки, а я охотился за ними, пытаясь поймать лапами, заставляя мальчишку кататься по полу от смеха. Мы с Хичкоком устроились по бокам от них, тоже наблюдая за происходящим на экране. Хотя я уже не юнец, всё же мне и сейчас хотелось поймать мельтешащего перед глазами робота. Вскоре вернулись мужчины, Павел Сергеевич нёс на большом блюде мясо, оно источало такой аромат, что я начал опасаться за свой рассудок, который действительно мог помутиться от таких запахов. В этот момент я взглянул на Хичкока, тот судорожно сглотнул, а я вспомнил его рассказы о том, как он обожает смотреть на процесс приготовления шашлыка. – Друзья, прошу всех к столу, – пригласил режиссёр. Конечно же, приглашение касалось только людей. Нам оставалось терпеливо ждать своего часа, когда нас соизволят угостить. Как ни крути, а всё же мы гости, тем более Павел Сергеевич сам сказал, когда звал всех на дачу, что мы – коллеги и нам тоже полагается отдых, а значит, и угощение. Я так думаю. Уже через несколько минут все сидели за большим столом, и там царило радостное оживление, позвякивала посуда. То и дело произносились поздравительные речи, в завершении которых слышался дружный звон бокалов. Кстати, жена Павла Сергеевича – Мария – оказалась такой же моложавой на вид, как и её муж, а Егор – это их сын, он был на два года старше Луки. Несмотря на это, мальчишки общались как ровесники. Мы с Хичкоком незаметно пробрались под стол и сели у них в ногах в надежде выпросить по кусочку мяса. Если самому не предпринимать никаких действий, ждать можно бесконечно долго. Пока люди вспомнят о нас, можно собственной слюной захлебнуться. Хотя, если говорить откровенно, я нисколько не сомневался, что мальчишки непременно угостят нас шашлыком. Я уже давно понял, дети – самый щедрый народ на свете, им никогда не жалко еды для животных, они готовы отдать последнее, и мы очень часто пользуемся этим. Для себя я уяснил: если хочешь, чтобы что-то перепало со стола, надо постоянно напоминать о своём присутствии, что я регулярно и делаю. Например, когда обедает моя Катерина, я всегда кручусь у неё под ногами, а это не проходит бесследно. Девчонка обязательно меня чем-нибудь угостит, правда, потом получает нагоняй от хозяйки. Та вечно чем-то недовольна. Нет, вы не подумайте, что я не люблю Татьяну Михайловну, она замечательная женщина, но уж больно любит, чтобы во всём был порядок. Так было и здесь. Я тёрся о ноги Егора, а он то и дело протягивал под стол руку с кусочком мяса. Лука тем временем прикармливал своего питомца. Конечно, наши проделки не остались незамеченными. Правда, когда взрослые обратили внимание, мы с Хичкоком уже наелись как поросята, осталось завалиться под столом и спеть песню, как в том мультике «Жил-был пёс». – Мальчики, вы сами поешьте, – сказала Мария, – вашим друзьям тоже достанется, не переживайте. – Тетя Маша, они так просили, так просили, – не моргнув глазом сказал Лука. – К сожалению, мы не смогли им отказать, это было выше наших сил. По-взрослому деловой ответ мальчика, произнесённый с чувством юмора, вызвал взрыв смеха за столом. Пока люди продолжали шутить, обсуждая наши персоны, пёс предложил: – Ну вот, поели, теперь можно и погулять. Идём? Хичкок наелся, и теперь ему хотелось порезвиться, чего нельзя сказать обо мне. Я всегда считал: после обеда надо непременно полежать, немного вздремнуть. Мой Димка в таких случаях говорит очень смешное выражение: «После сытного обеда по закону Архимеда, чтобы сильно не устать, полагается поспать». Какое верное высказывание, и ведь не поспоришь. Видимо, умный человек был тот Архимед. – Сократ, не ленись. – Хичкок умоляюще взглянул не меня, заметив, что я зевнул. – Видел, какие сугробы во дворе? Идём, попрыгаем в них с разбегу. Это моя самая любимая зимняя игра.