– Пойдём, дружок. Как хорошо, что ты меня привёл сюда, иначе он бы тут всю ночь просидел. Бедненький, не пойму, кто же его закрыл в коробке? Они ушли, а я остался один. Выбравшись из укрытия, спрыгнул на пол, повис на ручке и, когда дверь отворилась, вышел в коридор, где меня ожидал Хичкок. – Ну, как тебе представление? – спросил он. – Степановна та ещё юмористка. Не удивлюсь, если она сейчас начнёт лечить кота. Носится с ним как с писаной торбой. – Слушай, она так любила бывшего худрука? – спросил я. – Старожилы говорят, души в нём не чаяла. Он хоть и строгий был, но справедливый, его многие любили и уважали. Антонина Степановна пришла в театр работать в тот год, когда его назначили на эту должность, и проработала с ним всю жизнь, а теперь вот свою любовь переносит на кота. Если бы в ту ночь Тарантино не сбежал от своей преданной поклонницы, Степановна загладила бы его до смерти. Кот вырвался из её рук, выпрыгнул в окно и помчался на свою полку в гардероб, даже ни разу не обернувшись. От такой назойливой ласки я бы тоже сбежал, хотя люблю, когда меня гладят, правда, с моего позволения. Всё хорошо в меру. Я последовал за ним, а сценарист ночного триллера с тоской посмотрел мне вслед и остался ночевать в помещении охраны. Всё-таки хорошо, что я родился котом. В отличие от собак, для меня не существует никаких преград в передвижении. Глава 8 Ранним утром, когда Антонина Степановна дремала на топчане, мы с Тарантино отправились на прогулку. – Пойдём прошвырнёмся по крышам, – предложил кот, – что-то устал я спать, все бока отлежал. – А как же мы выйдем, если двери закрыты? – спросил я. – Сынок, я здесь живу тринадцать лет, – хмыкнул он и добавил: – Неужели ты думаешь, что все эти годы я выходил на улицу исключительно через дверь. У меня полно своих секретных лазеек. На административном этаже есть окно, сотрудники всегда нарочно оставляют его приоткрытым для меня. В театре все знают, что я через него хожу гулять. Правда, после того злополучного случая, когда воры забрались в театр, на него поставили решётку. Конечно, мне через неё сложновато «проходить», поскольку прутья размещены близко друг к другу а я – кот габаритный, но ничего, пока справляюсь. Мы поднялись по лестнице на самый верхний этаж, в конце длинного коридора увидели то самое окно. – Иди за мной, – сказал мой новый приятель, неслышно ступая по блестящим квадратикам плитки на полу, – отсюда мы попадём на крышу театра, с неё открывается потрясающий вид на город. Я часто там сижу, особенно по ночам. Понимаешь, с возрастом стала мучить бессонница. Когда не могу уснуть, иду сюда встречать рассвет, а летними вечерами, когда день длинный, провожаю закаты. – А я люблю смотреть на звёздное небо с крыши гаража во дворе нашего дома, – сказал я, вспомнив свою семью[20]. Как они там без меня? Понимаю, нельзя надолго оставлять дом без присмотра, но, к сожалению, не всё от меня зависит в этой жизни. Если вы читали мои приключения в космосе, наверняка помните, как я подружился с мышонком Траволтой. С тех пор что-то в моей душе перевернулось, не могу охотиться на мышей, хоть убей, а за три месяца, пока я был на МКС, в нашем дворе их развелось видимо-невидимо. Эти наглые хвостатые почувствовали, что я стал к ним толерантно относиться, и совсем обнаглели. Татьяна Михайловна однажды увидела, как мимо меня по двору прошествовала мышь, а я и ухом не повёл. Такую взбучку мне устроила, ругалась на чём свет стоит: «Сократ, ты совсем нюх потерял в космосе, мыши чуть ли не пешком по тебе ходят, а ты не реагируешь? Если не будешь выполнять свои прямые обязанности, я перестану тебя кормить, переходи на подножный корм». Я испугался не на шутку. Думаю, и правда, лишит питания, что тогда делать? Долго думал, как поступить, решение пришло неожиданно. Встретил как-то возле сарая мышонка и говорю ему: – Эй, приятель, мне надо поговорить с вашим главным, позови его. Хоть они и осмелели в последнее время, но, увидев меня, малыш испугался и, нырнув в щель под дверью, выглянул оттуда. – Я и есть главный, – сказал он, – говори, что хотел. – Дружок, собери-ка всех своих братьев и сестёр на собрание, хочу с вами договор заключить. – Хм, кот, ты такой наивный, да кто же с тобой захочет встречаться, – хмыкнул тот. – Мы помним, как ты наших сородичей обижал. – Даю честное котовое слово, никого не трону, – пообещал я. – Наверняка ты заметил, я уже давно не охочусь на вас. – Вам доверять – себя не уважать, – выпалил мышонок и спросил: – Кстати, а что с тобой случилось? Почему ты перестал на нас нападать? – Взгляды на жизнь поменялись, – ответил я. – Друг у меня появился из ваших, его Траволтой зовут. – А-а-а, – протяжно произнёс он и пообещал: – Ладно, постараюсь убедить свою семью. Собрание назначили в тот же день вечером на поляне за сараем. Когда я пришёл туда, там никого не оказалось. Первая мысль, что проскочила в голове: мыши испугались и не придут. Я сел на травке, оглядываясь по сторонам. Вдруг из-под щели у самого фундамента вылез главный. – Ты что, один? – спросил я и напомнил: – Сказал же – никого не трону. – Эй, братва, выходи! – крикнул малыш, и мыши начали выползать изо всех щелей. Увидев, сколько их, я аж присвистнул от удивления. Они с опаской поглядывали на меня и на всякий случай расположились на приличном расстоянии, поближе к своим лазейкам, чтобы в случае чего сразу нырнуть в дырки. – Так, дорогие мои мыши, предлагаю заключить договор, – обратился я к ним. – Условия простые: я вас больше не трогаю, а вы уходите с нашего двора. – Здесь наш дом, – выкрикнул из толпы мышонок. – Нам некуда идти. – Здесь не ваш дом, а мой, – уточнил я. – Если вы не уйдёте, то я вынужден буду снова открыть на вас охоту. Хозяйка ругается – вас слишком много развелось. – А куда же мы пойдём? – спросил ещё один хвостатый. Точно как и на орбите, я не мог отличить, кто из них самка, а кто – самец, они все на одну морду. Только, в отличие от космических белых мышей, эти были обыкновенные, серые. – Я покажу вам один замечательный дом, его хозяева держат курей, свиней и прочую живность. У них в сарае полно корма. Уверен, вам там понравится, а самое главное, вам больше не надо будет думать, где найти пропитание. – Но у них же наверняка тоже есть кот, – возразил ещё один ушастый, поводив носом. – Нет у них кота, только собака, – сообщил я. – Хм, ты и туда будешь приходить на нас охотиться, – ухмыльнулся ещё один из мышиного полчища. – Не буду, – сказал я и клятвенно заявил: – Обещаю. Таким образом я решил вопрос с мышами, они ушли с нашего двора, а ваш покорный слуга выполнил своё обещание. Вот до чего довёл меня космос. Признаюсь честно, стал переживать за свои охотничьи инстинкты. Так можно совсем их растерять. Какой же я кот, если перестану ходить на охоту. До самого отъезда в театр я не встретил ни одного мышонка во дворе. Как бы они снова не вернулись, когда поймут, что меня нет в доме, придётся по возвращении домой опять проводить «мышиное собрание». Несмотря на преклонный возраст и солидный вес, Тарантино с лёгкостью запрыгнул на подоконник, протиснул свою тушу через решётку и оказался по ту сторону окна. Я последовал его примеру, и через несколько мгновений мы с ним уже сидели на самом краю крыши. Само здание театра небольшое, всего три этажа. С двух сторон к нему примыкали другие строения, при желании мы запросто могли перебраться на кровли тех зданий. Город ещё спал, и лишь редкие автомобили нарушали утреннюю тишину. Далеко впереди, у самого горизонта, слегка белела узкая полоска – там медленно, не спеша занимался поздний зимний рассвет. – Смотри, на площади ёлку наряжают. – Тарантино кивнул в ту сторону, где, несмотря на раннее утро, работали люди. Они установили огромное дерево и теперь его наряжали с помощью специальной машины с корзиной, в которой стоял мужчина и вешал на ёлку разноцветные игрушки. – Да, – протяжно произнёс я и сравнил: – Эта не та крошечная ёлочка, что мои родственники ставят дома. – Когда я был маленьким, это был мой самый любимый праздник. Хм, глупый кот, – грустно ухмыльнулся Тарантино. – Тогда я ещё не понимал, что с каждым Новым годом становлюсь на год взрослее. Просто радовался возможности подурачиться, пошалить, забраться на ёлку, несмотря на запреты сотрудников. Не знаю, как другим котам, но мне страшно не везло с этими колючими деревьями. Как вспомню, сколько побил игрушек, сколько испортил гирлянд, до сих пор стыдно. – Ты не один такой, – успокоил его я. – Если бы ты знал, сколько я бед натворил. Ещё ни один праздник не обошёлся, чтобы я не повалил ёлку. – На новогодние праздники наш театр превращается в игровую площадку, актёры – в Дедов Морозов, Снегурочек, клоунов, гномов и зверушек. Детей собирается видимо-невидимо и все в маскарадных костюмах. Шум, гам стоит целый день. В молодости я с удовольствием с ними развлекался, особенно мне нравилось играть в прятки, – вспоминал Тарантино. – Однажды во время представления я забрался на ёлку и притаился между веток. Наивный кот! Я полагал, что меня не заметят. Первым меня увидел мальчишка в костюме Человека-Паука, показал соседу Бэтмену тот – рядом стоящей девочке в образе принцессы, она – другому ребёнку, и пошло-поехало. Спустя несколько минут детвора гудела и тыкала пальцами: «Смотрите, смотрите, на ёлке кот сидит». Дед Мороз и Снегурочка пытались развлекать детей, а они были увлечены совсем другим представлением. Ёлку в нашем театре ставят огромную, так вот я свободно расхаживал по веткам, игрался с игрушками, гирляндами и блестящим дождиком. А дети, наблюдая за мной, катались со смеху. Актёры не сразу поняли, в чём причина безудержного детского веселья. Они думали, что это представление так развеселило детей, и только когда с ёлки упал большой золотистый шар и разбился вдребезги, наконец, заметили меня. Дед Мороз сделал вид, что моё присутствие на ёлке – это часть праздника, и обратился к детворе: «Дети, давайте попросим кота слезть с ёлки». Те давай хором кричать: «Кот, слезай!» Легко сказать – слезай. Это теперь я могу забраться на дерево и спокойно спуститься, а тогда этого делать не умел. Та ёлка запомнилась и мне, и зрителям, и актёрам надолго. Представление переросло в операцию по спасению кота. Меня пришлось снимать с ёлки с помощью рабочих. Но, несмотря на это, праздник детям очень понравился. Когда на следующий день в театр пришли другие ребятишки, они первым делом спросили: «А кот будет на ёлке?», на что актёры им ответили: «Он ушёл в отпуск». Конечно же, ни в какой отпуск я не уходил, на время представления меня закрыли в подсобке, как они выразились: «От греха подальше, чтобы, не дай бог, опять не выкинул очередной фокус». Вот так я повеселил детвору Теперь устаю от них, старый стал, пока в театре идут детские мероприятия, стараюсь не попадаться детишкам на глаза, иначе затискают до потери пульса. Детям всё равно, что я чёрный кот, у них нет предрассудков относительно цвета моей шерсти. Краем глаза я заметил, как по соседней крыше в нашу сторону направляется белоснежная кошка. Сердце бешено заколотилось: сначала подумал, вдруг это моя ненаглядная Белла, настолько они были похожи, но, увы… – Ой, смотри, к нам гости пожаловали, – кивнул я в направлении незнакомки. При виде неё уши кота встали домиком, а зелёные глаза разгорелись ещё ярче. – Это моя подруга, – гордо сообщил Тарантино и добавил: – Мы здесь встречаемся каждый день. Шагая к нам, кошка громко и настойчиво мяукала, мне даже в какой-то момент захотелось закрыть уши лапами. – Зачем она так кричит? – я недоумённо смотрел на неё. – Она глухая, – как ни в чём не бывало сказал кот и добавил: – Она себя не слышит, поэтому ей кажется, что она разговаривает нормально. – А как же она ходит по улицам, ведь кругом столько опасностей? – удивился я. – Так же, как и мы с тобой, – ответил мой товарищ и добавил: – Из-за отсутствия слуха у неё сильно развито обоняние и зрение. Именно они помогают ей безопасно передвигаться. Кошка подошла к нам, приветственно кивнула мне, затем поцеловала Тарантино, потёршись своим носом о его. В отличие от синих глаз Беллы, её глаза были цвета янтаря. – А как вы с ней понимаете друг друга? – был мой вопрос на сей раз. Любопытство разбирало меня, ведь никогда прежде я не имел дела с глухими кошками. Она устроилась рядом с котом с другой стороны, прижавшись к нему боком. Тут не надо быть ясновидящим, чтобы понять – любовь у них. – Чтобы любить друг друга, слова не нужны, – философски заметил Тарантино, – мне многие друзья говорят: «Зачем тебе глухая подружка? Найди себе нормальную кошку». Хотя какие они мне друзья, когда дают такие глупые советы, – хмыкнул он. – Я не могу её бросить, мы уже десять лет вместе. А говорят, коты не умеют хранить верность. Оказывается, ещё как умеют. Вот вам уже два наглядных примера – я и Тарантино. Где бы я ни скитался, куда бы меня ни забрасывала судьба, я всегда возвращаюсь к своей ненаглядной кошечке. – У нас родилось не одно поколение детей, жаль только, мы ничего не знаем об их судьбе, – продолжил Тарантино, тяжело вздохнув. – Ты же понимаешь, это не от нас зависит. Я бы с удовольствием занимался воспитанием детей и внуков, но, к сожалению, за нас всё решают люди. Все наши дети рождаются красавцами, они ещё не успевали появиться на свет, а у её хозяйки уже была очередь из желающих взять себе нашего котёнка. И мы ничего не могли с этим поделать. Увы, такова наша кошачья доля. А ведь то же самое ждёт и нас с Беллой, если у нас когда-то появятся дети. Её хозяйка меня на нюх не переносит и почему-то называет бродягой. Она ни за что на свете не оставит наших котят, всех «раздаст в хорошие руки». Дай бог, чтобы люди, которые возьмут их на воспитание, оказались поистине добрыми, без всяких там кавычек. В таких вопросах мы полностью зависим от воли человека. Захотят оставить нашего котёнка – оставят, а если нет – мы никак не сможем повлиять на их решение.