— Я читал где-то про такое. Попаданцы… Будем книжки писать или чужие песни перепевать? — А почему бы и нет? Хотя это как-то уж больно банально… И к тому же… Ты не думаешь, что мы не одни такие? — Хрен его знает, товарищ майор… — Подполковник… — поправил я его. — Сопляк ты тринадцатилетний… — Сам такой! — отшутился я. — Спеть песню из будущего это, значит, засветиться по полной. И объявить на весь свет: Смотрите! Вот он я! — Я не подумал… — А зря. Думать иногда полезно… — Я просто не рассматривал с этой стороны… — Понимаю… А я вот задумался… Жить хочется комфортно. Денег можно найти, используя опыт и знания из будущего. Но если мы начнём шиковать и швыряться ими, то ничего хорошего из этого не выйдет. А написать книгу можно попробовать. Только не чужую, а свою. И желательно, что-нибудь пафосное восторженное. Как комсомольцы-космонавты спасают мир от инопланетного вторжения или о том, как на Марсе… — Будут яблони цвести… — А почему бы и нет. Сейчас основная часть молодёжи ещё во что-то верит. Да и фантастика пойдёт на ура. — Да что нас напечатает? — А вот это уже оставь мне. Я разберусь. — Только на обложке авторы как будут писаться: А. и А. Тихие? Забавно? Правда? — Да… А если писать под псевдонимом… Не как, например, братья Стругацкие или братья Вайнеры, а скажем так: Алекс Тихий. — Хитро… Сразу и не поймёшь… Алекс — это и Алексей, и Александр одновременно… Саня! Ты — гений! — Я знаю… — Хватит меня смешить! Швы… — Послезавтра их снимут. А нас отсюда выставят пинком под зад. — И что будем делать? — Я думаю, что стоит поговорить с капитаном, когда он придёт снова. Мне показалось, что наша судьба ему почему-то не безразлична. Нам ведь многого не надо. Только слегка лёгкий толчок на старте, а там уж мы и сами с усами… Глава 11 «А Вас, Штирлиц, я попрошу остаться…» Говорить не думая — что стрелять не целясь. Можно друга своего, словом огорчить. А потом переживать, даже не надеясь, Что сумеет друг тебя за слова простить. Ну а если друг простит, только не забудет, Словно искорка костра слово будет тлеть. Не подумав, не болтай! Так то лучше будет, Чтобы о своих словах после не жалеть. 7 июня. 1974 год. Москва. Детская больница. На следующий день, во второй половине дня у меня уже состоялся серьёзный разговор с капитаном Васиным. Он вызвал меня поговорить на лестницу. Это был запасной выход и тут никто не ходил. — Ну, что? Оклемался? — Игорь Анатольевич!… — Можно просто — Игорь. — Товарищ капитан! Вы вдвое старше нас с братом. Так что лучше всё же соблюдать дистанцию и поддерживать некую субординацию в наших отношениях… — Вот как ты загнул… Лихо… Откуда так много шибко вумных слов? — Книжек много прочитал. Игорь Анатольевич! А что там по нашему делу? — Что тебя конкретно интересует? — Ну, хотя бы обвинение, выдвинутое против меня в убийстве несовершеннолетнего, совершённое при превышении мер необходимой обороны. — Нет никакого обвинения. Вам с братом ещё нет четырнадцать. А к тому же действовал ты строго по закону. На вас с братом напала группа лиц с оружием. Ты защищал себя и брата, используя подручные средства. Вот выпишут вас, и тогда следователь подробно допросит на протокол в присутствии педагога… — Тот самый следователь? — Нет. Того следователя уже самого допрашивают. Он уж слишком рьяно подгонял факты, штампуя свои дела… Там много чего вскрылось. Ты же не в курсе. Практически всё отделение милиции, где ты ночевал выведено за штат. А многие уже без погон и под следствием. Они друг на друга такого наговорили, спасая свою шкуру, что нам теперь за год не разгрести. Среднестатистический сотрудник милиции — странное существо. С виду суровый и жёсткий, а порою даже и жестокий. Но стоит ему попасть под следствие, блеет как агнец на закланье, и сдаёт всех своих сослуживцев даже при отсутствии на него какого либо давления. — И что? Все такие? — Нет. Не все. Но таких много… — А Вы-то сами? Я вроде бы видел на Вас форму капитана милиции… Себя Вы не причисляете к этим… блеющим агнцам? — Понимаешь, Саша… * * * Блин. Где-то я подобное уже слышал. Кажется в одном из советских сериалов… Ну, да… Было что-то похожее… — Пал Андреич! Вы — шпион? — Видишь ли, Юра… Что-то типа этого и прозвучало… И сейчас вот… Только это уже и не кино вовсе. * * *