– Для всего мира Этингер жив. Живёт себе, преспокойно, отшельником в подземном бункере и продолжает управлять своей империей. Великолепная легенда! Вы согласны со мной, детектив? – Великолепная, – глухо отзывался Ким. Теперь понятно, почему Реваж так яростно покрывал Кибериум! Корпорация, ну или определённая её часть, давным-давно в руках Сопротивления. – Однако до сих пор неясно, почему Токадо вознамерился превратить Рольфа в марионетку. Зачем Инкубатору всё это понадобилось? – Старая женщина вздохнула. Тяжело и устало. – Война с Ами Токадо не входила в наши планы. Слишком рано. Слишком неразумно. Странно, нелогично и подозрительно… «Конечно, нелогично», – подумал Ларго, вспоминая свои злоключения. Сказать ей? Или лучше промолчать? Отчего-то вспомнилась Шестьсот сороковая. Прозрачные светло-серые глаза, глядящие с тревогой и подозрением. Выжженный лазером номер на нежной коже… «Другого имени у меня нет и никогда не будет…» – так она сказала… Ким вдруг отчётливо осознал, что выбор у него всего один. – Ваш враг вовсе не Ами Токадо, – заявил он, и Персефона дёрнулась, как от разряда тока. В блёклых глазах мелькнуло недоверие. – Ами Токадо – такая же марионетка, как Этингер, только в других руках. – В чьих же? Ларго скользнул взглядом по морщинистому лицу, облизал потрескавшиеся губы и ответил: – Вирус К обрёл сознание и воспроизводит сам себя, заполняя, как он говорит, новые сосуды. Вирус взял себе имя – Сайрус Вик, и если его не остановить, то все мы – и мужчины, и уцелевшие женщины – скоро будем звать эту тварь исключительно Хозяином. Глава сорок первая Блёклые глаза потемнели. Тонкие губы плотно сжались, отчего морщины на старческом лице стали казаться глубже. – Сайрус Вик... – медленно протянула Персефона, словно пробуя имя на вкус. – Са-а-айрус Ви-и-ик... Она поднялась и встала рядом с Рольфом Этингером. Точнее с тем, что от него осталось. Узловатые пальцы легли на плечо Кукловода, который продолжал сверлить стену тупым пустым взором. Кима передёрнуло. Никто не заслуживает такой участи... – Стало быть, вы утверждаете, что Инкубатор контролирует именно это...м-м-м... существо? – спросила глава Сопротивления. – И имя ему – легион, – мрачно отозвался Ларго. Персефона нахмурилась. – До сих пор мы были уверены, что распространение Вируса К – дело рук Ами Токадо, – глухо сказала она. – А Ладимир Лей не сомневался, что всему виной – козни Кукловода, – Ким кивком указал на главу Кибериума. Как раз в этот момент изо рта Этингера стекла очередная порция желтоватой слюны. – Вирус умело столкнул лбами Инкубатор и Кибериум. Отличная тактика, ничего не скажешь. В последнюю фразу Ким вложил весь отпущенный природой сарказм. – Они создали и выпестовали монстра, – еле слышно прошептала старая дама, не отрывая взгляда от Рольфа. Столько всего было в этом взгляде! И ненависть, и жалость, и презрение... и страх. А слюна всё капала и капала из приоткрытого рта превращённого в полудурка всемогущего Кукловода... Никто не заслуживает такой участи. Никто! – Они мыслили себя сверхлюдьми, а оказались сверхбалванами! – горячо выпалил Ларго. "Мы – горстка старых пердунов, одержимых идеей господства над миром", – вспомнились слава чудаковатого старины Лея. Бедолага Ладимир... Ещё одна жизнь на моём счету... Персефона помрачнела. Лоб её превратился в гармошку. – Мне надо подумать, – сказала старая дама, опускаясь на стул с высокой спинкой. – И подумать основательно. Блёклые глаза безразлично скользнули по Киму, и Ларго понял, что глава Сопротивления глубоко погрузилась в размышления. Размышления тяжёлые и мрачные, как снеговые тучи в феврале. – Шестьсот сороковая проводит вас... – начала она, но Ким её прервал. – Почему она? – Ч-что? – Персефона вскинула голову, выныривая из тягостных раздумий. – Зачем вы поручили ей заботу обо мне? – вопрос прозвучал грубее и жёстче, чем Ларго рассчитывал. – Она же... Она ненавидит мужчин! – Вы правы, – отозвалась старая дама. – Ненавидит. Взгляд её оставался отстранённым, но голос не дрогнул. – Ами Токадо выбрал Шестьсот сороковую из сотен других и сделал своей игрушкой. На тот момент ей было около четырнадцати. Он часто пользовал её на пару с Мануэлем Лопесом, а когда девочка проявляла характер и волю – отдавал на воспитание Лессеру. Она сбегала дюжину раз, но её возвращали и наказывали. Наказывали и возвращали... В итоге несчастная родила этим безумцам троих детей. Сыновей, будущих граждан Агломерации. А когда Токадо насытился ей вволю, было решено лишить Шестьсот сороковую сознания и превратить в куклу. – Партия ноль одиннадцать двести точка шестьдесят два... – пробормотал Ларго. Душу затопила липкая чёрная пакость. Не ненависть и не злость, но нечто более сильное и ядовитое. – Да, – кивнула Персефона. – Партия ноль одиннадцать двести точка шестьдесят два. – Эти куклы убивали мужчин. – Эти куклы – женщины, сознание которых расщепили и засунули в кибернетические тела! – Блёклые глаза наполнились яростью. – Каким-то чудом часть их рассудка уцелела, и они с большой радостью отдали свои жизни за наше дело. "А наше дело – правое", – кричал её взгляд. – По вашему приказу куклы уничтожали членов правления, чтобы те не смогли продать акции. – Ким не спрашивал. Утверждал. – Всё так, – старая дама вздохнула. – Ценные бумаги возвращались Рольфу, и мы могли держать Кибериум под контролем. – Однако у вас появился конкурент. – Да. – Персефона скрестила руки на груди. – И до этого момента я была уверена, что акции тайно скупает Ами Токадо. Но появились вы и перевернули всё с ног на голову. – Вы мне не верите. – И снова слова прозвучали утверждением, а не вопросом. – Всему своё время. Ким хмыкнул. Какая, однако, удивительная способность отвечать уклончиво! Но он тоже не лыком шит. – И почему всё-таки меня поручили заботам именно Шестьсот сороковой? – спросил он, чувствуя, как наваливается слабость: измученный организм не выдержал напряжённого рандеву. Слишком уж много откровений и открытий за один заход. Так и свихнуться недолго... – Ваше... кхм... общение на пользу вам обоим. – Старческие глаза лукаво заблестели. – Она ненавидит мужчин, ну а вы... – А что я? – Вы до сих пор считаете всех женщин куклами, не так ли? *** "Нет, не так! Не так!" – возмущённо думал Ларго всю дорогу обратно до каморки. Его мутило – жуткие опыты Сайруса не прошли даром, да и ранение давало о себе знать: плечо ныло, а голова плыла. Вид хмурой Шестьсот сороковой не прибавлял энтузиазма. Ким чётко помнил, что её забота о нём – всего лишь результат приказа, не более. И от этого становилось гадко. Они миновали длинный цельнометаллический коридор и свернули в тёмный глухой тупик. Ларго с трудом держался на ногах, однако показывать слабость при этой угрюмой девчонке не хотелось. Совсем. Хотелось, наоборот, казаться сильным, несгибаемым и твёрдым, точно скала. Странное желание... – Тебе пора поесть, – заявила Шестьсот сороковая, когда они добрались до крошечной кельи.