Ждут распоряжений? Старая женщина проследила за его взглядом. – Наши друзья составят нам компанию в другой раз, – сказала она, и двое конвоиров Ларго тут же отступили к выходу. – Сейчас мне хотелось бы остаться с вами наедине. *** Чай оказался таким же, каким потчевал его покойный Ладимир Лей – с горчинкой апельсиновой цедры. Ким тут же вспомнил чуднОго старика в дырявых тапках и помрачнел. Ещё одно имя в смертном списке… – Как вы чувствуете себя, детектив? – Персефона поднесла чашку к губам и сделала глоток. – Наверняка лучше, чем он. – Ким покосился на Этингера. Кукловод так и продолжал сидеть за столом и пялиться в одну точку. Из приоткрытого рта капала слюна. – Что с ним стряслось? – Небольшая неприятность. – Взгляд женщины потемнел. – Как много успел вам рассказать Ладимир? – Я пришёл сюда за ответами, а не за вопросами. – Ларго сцепил пальцы в замок. Он до сих пор с трудом верил в реальность происходящего, однако решил держать себя твёрдо, как и положено сыщику-профессионалу. Только вот… получалось из рук вон плохо. Женщина… Ещё одна живая, чёрт побери, женщина! Настоящая и вполне себе живая. Кого он встретит здесь завтра? Тираннозавра? Ким кашлянул и повторил вопрос: – Так что с ним случилось? Персефона рассмеялась. – Петер предупреждал меня о вашем упрямстве. Ларго чуть не подавился. Она говорит о Реваже! Что за… – Я спросила о Ладимире не случайно, – продолжила женщина. Ким выдохнул: она не заметила его замешательства. А если и заметила, то не подала виду. – Говорил он вам об опытах над людьми? – Допустим, – уклончиво ответил Ким. Он бережно хранил в памяти каждое слово старика и ждал, когда подвернётся возможность записать информацию об экспериментах по оскоплению сознания в блокнот. Дождался… – Стало быть, вы в курсе событий. – Персефона сделала ещё один глоток и отставила чашку. – И это великолепно. К тому же, вас самого готовили к роли идеального раба, не так ли? Ларго сжал зубы так, что на скулах заходили желваки. Ты будешь моим самым послушным мальчиком… – Вам плохо, детектив? – Женщина коснулась его руки, и Ларго вздрогнул. – Позвать Доктора? – Не стоит. – Ким опустил глаза. От одного воспоминания о неудавшемся «совершенствовании» начинало трясти, как в лихорадке. – Просто расскажите всё, как есть. Я хочу знать правду. – Хорошо, – кивнула глава Сопротивления. – вы заслужили правду, Ларго. Персефона вдохнула и смежила веки. Её молчание длилось секунду, но показалось вечностью. – Деньги и власть, – изрекла она. – Вот из-за чего всё случилось. Им нужны были деньги и власть. Власть над миром… Вам известно об эпохе Заката, детектив? Ким кивнул. Конечно, известно. Этой довоенной эпохе посвящён целый отдел Пятого Книгохранилища. – Великолепно, – улыбнулась его собеседница и продолжила: – Та эпоха поставила жирный крест на таких, как наши добрые друзья – мой милый Рольф, старина Лессер, бедолага Милос Карр… Ларго снова кивнул. Да, звучит резонно. Эпоха Заката, или, как её ещё называют, последняя эра Постиндустриализма, привела к Революции Потребностей. О революции этой, кстати, масса монографий понаписана. И не случайно: реальные нужды заменялись виртуальными, и человечество стремительно погружалось в киберпространство. – Воротилы бизнеса привыкли жить законами спроса… – вздохнула Персефона и грустно глянула на сгорбленного Кукловода. Понимает ли он, что происходит вокруг? – Но законы эти в эпоху Заката устарели так же, как и те, кто им следует. Информация – вот альфа и омега нового времени. Вы согласны? – Кто владеет информацией, тот владеет миром… – машинально процитировал Ким главный постулат Эпохи Заката. – Великолепно, – глава Сопротивления снова улыбнулась и склонила голову на бок. – Однако информацию сложно производить и, уж тем более, создавать и контролировать спрос на неё, не находите? Кибератаки, вирусы, хакеры… Никаких гарантий. Никакой уверенности в завтрашнем дне. Всё это совершенно не подходило Этингеру. Он нуждался в товаре, спрос на который будет таким же стабильным, как расширение Вселенной… Ларго передёрнуло. Что такое эта женщина? Откуда в её седой голове столько знаний? – Вы хорошо знаете историю Последней войны, детектив? – Персефона подлила в чашки кипятка. Старые узловатые пальцы чуть дрожали. – Считался лучшим на курсе в этой области. – Тогда, должно быть, вы помните, что случилось перед последним высокочастотным цунами? Разумеется, Ким помнил. Да что там! Это знал каждый ученик Центра от мала до велика. Перед последним и самым мощным цунами Правительство организовало эвакуацию женщин и детей на Острова. Однако враги, нагло нарушая нормы Гуманитарного права, обрушили удар аккурат по укрытию. Никто не уцелел… – Мало кому известно, но… Эвакуацию на самом деле проводил Имре Хара, а вовсе не тот несчастный, о котором пишут в книгах. – Слова прозвучали, точно приговор. Про истинного руководителя эвакуации Ларго не знал. Никто не знал. Разрозненные кусочки, влекомые магической центростремительной силой, сложились в единую картину. Картину мрачную и неприглядную. Больше в подсказках Ким не нуждался… – Никакой эвакуации не было, – прохрипел он и посмотрел в блёклые глаза собеседницы. – Не было, – кивнула та. Ларго сжал зубы до хруста. Какой, однако, грандиозный размах. Задумка, достойная гениев. Вот он, товар с наиболее устойчивым спросом! Женщины! Горстка негодяев пичкала мир сказками о нежизнеспособности двойной иск-хромосомы. Сволочи! – Мы ждали спасения, а оказались в ловушке. – голос Персефоны дрогнул. – Нас поместили в стоки под Инкубатором. Вам уже довелось побывать там, детектив. Ким похолодел. Так Сайрусы всё это время держали его в Инкубаторе? И все эти женщины… Вот чёрт! И никто не знает, не догадывается, что перед самым носом у всей Агломерации… «Селёдку лучше всего прятать в бочке с другими селёдками», – вспомнилась любимая присказка Реважа. Чёрт! – Продажа кукол после войны шла на ура, – глава Сопротивления опустила глаза. Помолчала секунду, словно собираясь с силами, – а женщины… Она резко вскинула голову. – Женщин накачивали семенем, погружали в искусственный сон и заставляли рожать снова, и снова, и снова. Рожать, не имея возможности взять на руки собственное дитя! Рожать, не имея возможности выбора. – Но как тогда… – нахмурился Ларго. – Как я оказалась на свободе? – Персефона скривила тонкие губы в ухмылке. – Рольф не любил трахать собственные изделия. Более того, секс с куклами он считал противоестественным. Кима прошиб пот. Противоестественным? Спутницы жизни на любой вкус… Кукол имели все, кроме их создателя. Забавно. – Этингер завёл себе гарем из живых женщин? – предположил Ларго. – Вы быстро смекаете, мой юный друг. Ким покорно проглотил «юного друга». Кто знает, сколько лет этой подземной богине? – Он выбирал самых красивых и умных, – продолжила Персефона. – Мы рожали только от него. – Так что же всё-таки с ним стряслось? – От отупелого вида могущественного Этингера мороз бежал по коже. Персефона не стала медлить с объяснением. – Главы корпораций занимались опытами по оскоплению сознания, – изрекла старая женщина. – Разработали вирус. Они назвали его Вирус К. Благодаря ему можно контролировать рабов ментально на огромном расстоянии, замещая сознание подконтрольного собственным частично или полностью. Эксперименты шли вовсю, и однажды Ами Токадо пригласил всю шайку в Инкубатор, чтобы продемонстрировать результаты своих трудов. Рольф уехал на совещание нормальным… а вернулся таким… Она кивнула на превращённого в овощ Кукловода. – Так значит… – Ким сглотнул, прикидывая варианты. – Это не вы… – Не мы, – последовал ответ. – Но упустить такой шанс было бы преступлением, как считаете? Ларго промолчал. Персефона чуть подалась вперёд и понизила голос: