«Ну ты и заноза, Марго. Мне уже жаль того, кто с тобой свяжется». «Ну-ну», – подумала я, но отправлять это не стала. В конце концов, Джером Кабальди – последний человек, мнение которого меня интересовало. «Мишель вон имел несчастье связаться, и ничем хорошим для него это не закончилось», – добавил он и вдогонку послал ехидную рожицу. Я вздохнула: и с этим было трудно не согласиться. Транслировала двери идентификатор альхьес, закрепленный за нашей с Кабальди командой, пленка дрогнула и с хлюпающим звуком втянулась в стену. Я нырнула внутрь, и, как только мои спутники оказались со мной по одну сторону шлюза, тот снова закрылся. Его затянуло толстой и на вид совершенно живой пленкой почти мгновенно. Кабальди тихо выругался вслух – я услышала это по радиосвязи. В месте, где мы оказались, было значительно светлее. Все те же обтекаемые формы, округлые коридоры с крутыми поворотами, похожие – мама дорогая – на внутренности кишечника. Все те же едва заметные световые импульсы, разбегающиеся по стенам тусклыми болотными огоньками. Но появилась и постоянная подсветка, откуда-то снизу, и в этом были и плюсы, и минусы. Плюсы, конечно, заключались в том, что обозреваемое пространство существенно расширилось. Минусы, соответственно, в том, что спрятаться здесь было уже просто невозможно, и, пожелай кто-нибудь за нами поохотиться, все, что оставалось, – это начать стрельбу. Но пока что все было спокойно. Кабальди что-то проверил на рукаве экзокостюма, затем поднял забрало шлема. – Все в порядке, крошка, дышать здесь можно. Я с облегчением подняла и свое забрало, вытерла перчаткой лоб. Толку от этого, правда, было мало, потому что перчатки экзокостюма – гладкие, плотные и совершенно ничего не впитывают. – Мы уже близко к вычислительному центру, – сказала я тихо. Почему-то было очень важно услышать здесь собственный голос. – Сейчас мы проберемся вот сюда, видимо, это что-то вроде рекреационной зоны, затем по этому коридору… И здесь, видишь, такое круглое помещение. Навигатор утверждает, что это и есть главный вычислительный центр. – Хм… – Кабальди склонил голову к плечу. – А мы там, часом, не нарвемся на усиленную охрану? – Не думаю. – Я продолжила трансляцию карт. – Вот смотри. Мне кажется, что этот зал, связанный с вычислительным центром коммуникационными каналами, и есть помещение, где находится Верховный стор. Честно говоря, раньше мне хотелось его пристрелить, но сейчас я понимаю, что лучше выбраться самим… А стора прикончит взрыв, так ведь? – Совершенно верно, – согласно кивнул Кабальди. – Давай поторопимся, потому что, если твоего дружка придется тащить на себе – в чем я почти уверен, – нам понадобится дополнительное время. Прежде чем бежать дальше, я про себя попросила Вселенную, чтобы моя догадка оказалась верна и в том самом помещении мы действительно нашли Аэдо. * * * В одном я точно не ошиблась: судя по количеству кабелей в прозрачной зеленоватой изоляции, уходящих прямо в стену, мы действительно стояли у двери вычислительного центра. Примерно то же самое я наблюдала каждый раз, как проходила мимо входа в дата-центр на работе у папы, еще когда была маленькой: такие же пучки проводов, кабели чуть ли не в руку толщиной, разных цветов и с маленькими белыми бирками маркировки. Я покосилась на Кабальди – тот уважительно смотрел на перевитые между собой кабели, убегающие внутрь запертого помещения, затем перевел взгляд на меня. – Представляешь, какие объемы данных здесь перекачиваются? – тихо сказал он. – И это все сливается службам Альянса! Нет, определенно здесь просто необходимо все разнести. – Согласна, – кивнула я. Сердце нехорошо замирало в груди. Вот оно, мгновение истины: либо сейчас я найду Аэдо, в каком бы состоянии он ни был, либо выясню, что его здесь нет, и тогда… Все сначала. У меня просто не хватало фантазии, чтобы придумать, где Верховный стор мог его держать. «А ведь он мог его просто убить» – мелькнула мысль, наполняющая вены ледяной жутью. Я невольно обхватила себя руками за плечи. Кажется, меня начал бить озноб, потому что Кабальди как-то особенно внимательно на меня посмотрел. – Марго… – Что? – Слабый писк из горла. – Ты должна понимать, что… Что всякое может случиться. – Я знаю, – прохрипела я, – знаю! Но не хочу об этом даже думать. С ним все будет хорошо. Кабальди ничего не ответил. Вместо этого он поднял руку – и совершенно неожиданно погладил меня по щеке. – Да, ты права. С ним – кем бы он ни был – все будет хорошо. Открывай, пока нас здесь не застукали. Я заставила себя повернуться лицом к очередной полупрозрачной переборке, транслировала идентификатор и пароль, но… ничего не произошло. – Что-то с правами доступа, – выдохнула обреченно. На глазах мгновенно навернулись слезы. Так не вовремя. Как будто подленько ждали, когда меня начнет покидать уверенность. – И-и… даже не вздумай, – почти прикрикнул Кабальди. И я… ничего не успела, потому что он попросту поднял бластер и несколько раз пальнул в то, что представляло собой дверь. Переборка вмиг оплавилась, стекла на пол, словно желе, побывшее на солнцепеке. – Что ты… – прохрипела я. Теперь… Ох, что теперь-то? Наверняка сейчас сюда сбегутся воины Верховного стора, а нас только двое, и неизвестно, что с Аэдо и здесь ли он. – Теперь делаем все быстро! – гаркнул Кабальди мне в лицо. – Двигай булками, Марго! И, больно схватив за локоть, почти затолкал меня внутрь. Я лишь успела заметить, как в образовавшуюся брешь протиснулся MR-12, а потом… Взгляд наткнулся на большую круглую ванну из полупрозрачной зелени. Внутри пузырилась вязкая жидкость, брызги выплескивались на пол вокруг. А еще из этой ванны выплескивались тысячи проводов, словно спагетти через края тарелки. Они разбегались по полу во все стороны, скручивались в жгуты, ныряли куда-то прямо в пол… И еще что-то темное было в той ванне. Меня вдруг резко затошнило. То ли от напряжения, то ли от ужаса. Я сделала первый неловкий шаг по направлению к тени, застывшей в прозрачном жидком желе, и все, что было вокруг – вычислительные модули, щедро рассыпанные по стенам, жгуты проводов, – все перестало для меня существовать. – Аэдо, – тихо выдохнула я. В этом… я тоже не ошиблась. Нашла его именно там, где и предполагала найти. Но отчего же тогда настолько больно, резь в груди, перед глазами все размазывается, а коленки подгибаются? Взгляд словно прилип к этой неподвижной тени. И когда я наконец дошла до ванны, то увидела его. Быстро вытерла ребром ладони слезы, задыхаясь и сглатывая горький комок в горле. На поверхности плавало застывшее лицо Александра Вейна, все остальное тело было погружено в пузырящуюся слизь. Глаза Алекса… или все-таки Аэдо, были плотно закрыты, и я видела, как под веками перемещаются туда-сюда глазные яблоки, как будто он видел сон. А из-под кожи на висках виднелись части разъемов, к которым были подключены сотни, тысячи проводков… И такие же разъемы торчали из совершенно безволосой, гладкой, словно бильярдный шар, головы, и над ключицами, и из-под ребер. – Господи, – процедил рядом Кабальди, – Марго… мне в самом деле жаль. Но ему уже ничем не поможешь. – Но он жив, – ответила я почти беззвучно, – и мы заключили сделку… – Сперва выдрать из него все эти провода… Не уверен, что он это переживет, – начал монотонно перечислять Кабальди, и каждое его слово ранило меня как осколок металла, один из тех, что прошили насквозь тело Александра Вейна. – Потом здоровенного и тяжеленного мужика надо дотащить до катера. И это при том, что скоро, возможно, здесь будут гости. Нет, Марго, здесь нет других вариантов, кроме как… Я решу за тебя проблему выбора. Интуитивно я всегда знала, что Кабальди нельзя верить. Я знала, что он обязательно сделает какую-нибудь гадость, от которой я уже не смогу оправиться. Я подозревала, что ему дадут распоряжение убить меня, как только корабль Верховного стора окажется заминирован. Время, казалось, замерло. Я перестала дышать – в тот миг, когда Кабальди вскинул бластер и разрядил его в неподвижного Аэдо. Разрядил бы. И именно в это мгновение, застывшее слезой, с моего плеча сорвалось что-то маленькое, в безумном прыжке сорвалось – и прилипло к лицу Кабальди. И разряд бластера ушел куда-то в потолок, затем еще и еще. – Джером! – закричала я и прикусила костяшки пальцев в гладких перчатках. Он, катаясь по полу и хрипя, вцепился обеими руками в нечто зеленое, облепившее его лицо. Маленькое, зеленое, закрывшее и рот, и нос. – Назад! – крикнула я кибербионику. И это был первый раз, когда кибербионический организм ослушался свою хозяйку. Я на четвереньках подобралась к Кабальди, когда его ноги конвульсивно задергались. Он умирал, и дело даже не в том, что кибербионик его душил, тут явно было что-то еще. Я успела схватить тугой зеленый стебель, дернула на себя – и толстянка моя отклеилась от Кабальди, а вместе с ней на пол щедро плеснуло ярко-алой артериальной кровью. От неожиданности я взвизгнула и отшвырнула кибербионика, а сама вновь упала на колени рядом с Кабальди, поймала его стремительно гаснущий взгляд… Он странно булькнул и резко обмяк. – Да что ж это… как же это… – Горькие слова стыли на губах. Я не хотела его убивать. Не хотела. Но так получилось. Я не знала, какую именно программу заложил Аэдо в безобидный на вид цветочек. Судя по всему, программа заключалась в приказе защищать – меня и его. Но я не знала! Иначе бы не таскала ее с собой. Или, наоборот, таскала, потому что кибербионик не дал Кабальди застрелить Аэдо… только вот толку от этого?! – Джером, – позвала я, понимая, что он уже не видит меня и не слышит. Его неподвижный взгляд из-под полуприкрытых век остановился на проклятой ванне, в которой по-прежнему плавал мой мужчина. – Прости, – я покачала головой, – прости, я не хотела. Да что теперь толку в этих словах? Кому они нужны? Всхлипнув, я поднялась на ноги, все еще пытаясь осмыслить происшедшее. Кабальди не стоило жалеть, ведь он сам убивал, и убивал многих. Секретарь консула тоже на его совести. И Мишель. И, думаю, еще десяток точно наберется. Но все равно сердце разрывалось от жалости. Не покидало ощущение того, что Кабальди – один из немногих, кто меня понимал… Ну надо же как вышло… На ватных ногах я подошла к ванне. Склонилась над бортиком и выловила из липкой жижи руку Аэдо, такую родную. Я знала эти шрамы, знала гладкость кожи, мозоли у основания пальцев. Нащупала пульс. Как долго он так? И как долго еще протянет? Да и сможет ли дышать после того, как я отключу все эти провода? У меня ведь… есть то самое средство, которое – быть может – поставит его на ноги. Ненадолго, но поставит. А использовать его страшно, потому что я не знаю, что потом. Возможно, его организм просто не выдержит. И слишком много вопросов! Какими будут его когнитивные функции после вживления разъемов? Остался ли он существом разумным? Помнит ли меня или превратился в овощ? В этот миг стены вычислительного центра содрогнулись, мне даже пришлось ухватиться за ванну. Взгляд мазнул по полу, и во рту моментально сделалось кисло: я увидела, что живое покрытие пола быстро впитывает, втягивает в себя кровь Кабальди. И вот уже само тело начало погружаться в желеистое вещество – а у меня перед глазами возникла картинка, как кровать моя с причмокиванием засасывала мое белье. Но теперь… было не смешно. Стремительно зарождалось ощущение того, что происходит нечто страшное, то, чего мы все не предусмотрели. Я включила связь с остальными членами отряда, и на меня обрушилась дикая какофония воплей. Похоже, корабль наконец сообразил, что происходит нечто не похожее на плановый ремонт альхьес, и начал разбираться с чужаками. Связь я отключила. Посмотрела на свои ноги – они подозрительно провалились на пару сантиметров в покрытие. Что, и меня решили сожрать? «Шевели булками, Марго», – как будто наяву услышала я голос Кабальди. У меня ведь не будет больше шанса что-то изменить. Только теперь. Независимо от результата… Я резко, один за другим, выдернула провода из разъемов в теле Аэдо. Он дернулся, тело выгнулось дугой… И разом обмяк. Я снова поймала его руку, нащупала суматошно колотящийся пульс и обрадовалась. Я отключила его от девиранской системы – но он все еще жив. – Иди сюда, – позвала MR-12, – вытащи его отсюда и уложи на пол. Быстрее. Нащупала в кармане рюкзака контейнер с инъекцией, но… страшно. А вдруг это его добьет? Пальцы разжались сами собой. Наверное, я все-таки использую эту инъекцию, но если иного выхода совсем-совсем не будет, если мы окажемся на волосок от смерти… А пока что – нет.