Я двигалась вперед, подгоняемая слабой пульсацией брачного браслета. Первое время мне приходилось напрягаться, чтобы почувствовать ее сквозь действие обезболивающих кристаллов, но их эффект слабел, и боль постепенно возвращалась, жгла тело и одновременно поддерживала надежду на спасение лорда Кастанелло. Там, в поместье, он боролся со смертью. А значит, я должна была успеть. Небо постепенно светлело: хмурый серый день вступал в свои права. Я не знала, как много я успела пройти и сколько еще осталось преодолеть. Меня вело чистое упрямство. Мир сузился до ширины темной колеи, оставленной колесами экипажа, все остальное виделось словно в тумане. Я едва расслышала глухой перестук копыт приближавшейся лошади. Сил обернуться уже не было. – Миледи! – произнес смутно знакомый голос. Всадник спешился, за спиной раздались торопливые шаги. В следующее мгновение передо мной возникло лицо молодого мужчины, и я с трудом сфокусировала на нем взгляд. – Таво, – просипела чуть слышно. Густаво осторожно взял меня за плечи, заставляя остановиться. Только сейчас я осознала, что так и продолжала идти, пока работник бежал за мной. – Что с вами, миледи? Что случилось? Да вы же вся в крови! – Таво торопливо оглядел меня. Судя по его расширившимся от ужаса глазам, вид у меня сейчас был плачевный. Запястье пронзила боль, и я не сдержала невольного всхлипа. Густаво, не на шутку встревоженный моим состоянием, отшатнулся, разжав руки. – Бренци… – только и смогла выдавить я. – Да-да, я видел экипаж, – тут же закивал Густаво. – Я проверял, господин Бренци мертв. Решил, он еще ранним утром здесь разбился, не добрался до лорда, отвела судьба беду. Но я и подумать не мог, что… – Он вдруг охнул, догадавшись. – Как вы-то там оказались, миледи? Ведь вы же сами говорили, что Бренци отравитель. Так чего ж вы с ним… да хоть Комо взяли бы для подмоги… Я коснулась его плеча, обрывая сбивчивый поток слов. – Он… увез силой. – Браслет послал по телу новый болезненный импульс. Я скривилась. Густаво со злостью посмотрел куда-то за мое плечо на давно оставшийся позади разбитый экипаж. Кулаки его сжались, с губ сорвалось ругательство. – Миледи, просьба-то ваша, – невпопад сказал он. – Милорда-то в городе не оказалось, и я сразу обратно поскакал. Малыш Тори отдал мне лошадь, так что. – Он вновь потянулся к моему плечу, но, увидев порванный рукав платья, отдернул руку. – Миледи, так вы ж ушиблись сильно, наверное, вас надо срочно к лекарю отвезти. Я собрала все силы, сосредоточившись на самой важной в данный момент мысли. – Таво, лорд… в поместье. Он… умирает, я чувствую. Нам надо туда. – Милорд Кастанелло? Взгляд Густаво заметался по сторонам, брови страдальчески изогнулись. Работник беспомощно всплеснул руками. – Таво. – Я почувствовала его растерянность и с нажимом повторила: – Отвези меня в поместье. Сейчас. Он подчинился с видимым облегчением. – Конечно, миледи. Это мы мигом. Густаво подвел лошадь и, безо всяких усилий подняв меня на руки, усадил боком в седло, а после забрался сам. Осторожно, словно с опаской, он обхватил меня за плечи, притягивая ближе, и я позволила себе ненадолго расслабиться. – Вернуться… Надо вернуться. – Конечно, миледи, конечно, – раздалось над ухом сбивчивое бормотание. – Поскачем как ветер. Оглянуться не успеете, как дома будем. Лошадь сорвалась в галоп. * * * От постоянно усиливающейся боли я впала в забытье. Обмякнув в руках Густаво, вслушивалась в звучание его голоса, не разбирая слов и смысла. Все мое существо сосредоточилось на горящей пульсирующей точке на запястье. Удар, тишина, удар. Так билось сердце лорда Кастанелло, и каждый из этих редких ударов отдавался в теле болезненным спазмом. К моменту, когда мы пересекли границу территории поместья, мне стало уже настолько невыносимо дурно, что я даже не заметила, как боль немного отступила, оставив лишь ноющую ломоту. Я почувствовала чьи-то руки, подхватившие меня и спустившие с седла. Кажется, это был господин Сфорци. Сквозь застилавший глаза туман я с трудом разглядела приближавшуюся к нам невысокую круглую фигурку. – Таво! Миледи! – узнала я голос Мелии. – Миледи, где вы пропадали? В поместье беда! Служанка сбивчиво тараторила на бегу, глотая слезы: – Милорд Кастанелло наш, кажется, совсем плох! Я ведь его всего на пять минуточек оставила, пока за вами бегала в домик, да только не нашли мы вас с госпожой Мартой. Возвращаемся, а милорд лежит посреди гостиной и совсем не дышит! А рядом кружка его разбитая. Я ему кофе заварила. Свежий. Со специями, как вы велели. Всего лишь кофе, миледи, ведь в рот он ни крошки не взял, вас ждал, а вон оно как! А ведь нам тут даже лекаря не вызвать, а еще и Комо пропал! Что делать, бедненький наш милорд, что делать-то? Я прикрыла глаза, сосредоточившись на затихающей пульсации артефакта. Жив. Лорд все еще был жив. Мелия продолжала говорить, но вдруг осеклась. – Миледи, что случилось? – пораженно охнула она, впервые внимательно посмотрев на меня. – На вас словно места живого нет! Это… он вас так? Господин Бренци? Где этот мерзавец? На мое счастье, Густаво коротко рассказал об аварии и о том, как догнал меня по дороге в поместье. – Мелия. – Я буквально выдавливала каждое слово. – Еще не поздно… спасти лорда. Ты должна… помочь мне. Отведи меня… к лорду. Таво… твой брат… – Слуга подался ближе. – Он… в гараже. Бренци… оглушил его. Найди Комо, а потом… скачи… за лекарем. Без единого слова Густаво сорвался с места и бросился к гаражу. Господин Сфорци, перепоручив меня заботам Мелии, поспешил за ним. Горничная проворно поднырнула мне под руку, и я почти рухнула на ее плечо. – Вот так. Осталось совсем немного, – успокаивающе прошептала она, уводя меня. – Вы почти дома. * * * Из гостиной слуги перенесли лорда Кастанелло в его покои. Он лежал на кровати – в точности как в ту ночь, когда взорвались накопительные кристаллы. Мелия подвела меня к супругу и помогла опуститься в стоявшее рядом с кроватью кресло. – Вот, миледи, все мои специи. – Порывшись в кармане, горничная протянула почти пустой флакон циндрийских пряностей. – Остатки чашки милорда на столике, а кофе я перелила в блюдце. С Лоиссой-то вам ее настойка пригодилась, так я и тут так же… И, если вам что-то нужно – что угодно! – только скажите, я все достану. Мигом обернусь. Я покачала головой: – Этого пока хватит. Спасибо, Мелия, вы все сделали правильно. Горничная чуть улыбнулась. Я повернулась к лорду Кастанелло. Он был совершенно неподвижен. Неестественная бледность его лица резко подчеркивалась темным фоном покрывала кровати. Я с опаской коснулась его запястья. Пульс, слабый, затухающий, едва прощупывался. На дне расколотой чашки осталось немного кофейной гущи, смешанной с посеревшими крупинками специй. Мой определитель сработал, жаль только, никто не сказал лорду, что стоило проверить напиток перед тем, как пить. Я быстро разложила те несколько глотков кофе, которые Мелия сумела собрать в блюдце. Внутри обнаружился кацин в огромной дозе, смертельной для человека. Я прикрыла глаза, пристально вглядываясь в плетения. Как Бренци удалось пронести на кухню несколько ложек кацина, а после добавить их в напиток лорда, да так, что никто не обратил на это внимания? В чашке не было ничего, кроме яда и кофе… И тут я поняла. Вспомнила дорогой сервиз в доме Бренци – точную копию посуды, используемой в поместье. Сахар. Лорд Кастанелло любил крепкий и сладкий кофе. А значит, он сам положил себе смертельный яд, и специи, щедро добавленные Мелией, смогли лишь немного ослабить эффект действия кацина. Вероятно, только это позволило лорду продержаться столь долго. Сколько еще времени у меня осталось? Не тратя энергию впустую, я тут же завершила преобразование, выпарив из растворенного в кофе кацина противоядие. Этого оказалось мало, ничтожно мало, но сейчас я остро нуждалась в каждой лишней минуте, которую мое зелье сумеет дать лорду. Я поднесла блюдце вплотную к лицу супруга. Сероватая дымка исцеляющего пара закружилась вокруг его ноздрей и медленно истаяла, растворившись в воздухе. Лорду Кастанелло не хватило сил сделать даже один вдох. – Мелия. – Горничная, замершая в шаге от кресла, встрепенулась. – Мне нужна сахарница, из которой лорд положил себе сахар в кофе. Принесите ее сюда, только осторожно. И проследите, чтобы никто ничего оттуда не брал. – Будет сделано, миледи, – тут же ответила горничная. – Заодно захвачу воды, чистые тряпки и заживляющую мазь. Пока вы милорда лечить будете, я обработаю ваши раны. – Она сочувственно посмотрела на меня. – Ох и сильно ж вас приложило, миледи, бедняжка. Ну да ничего, после мази вам точно станет легче. – Сначала сахар, Мелия. Поторопитесь. Прошу. Служанка кивнула. Ободряюще сжав напоследок мои руки, Мелия убежала вниз. Я вслушивалась в удаляющийся дробный перестук каблучков по коридору, еще не застеленному ковром, и к горлу подкатывала волна отчаяния. Долго, слишком долго. Мне безумно нужно было чудо. Едва сдерживая дрожь в пальцах, я вытащила из кармашка платья кристалл, украденный Лоиссой у лорда, и положила его на грудь супруга. Стоило артефакту соприкоснуться с телом, как внутри него, разгораясь все ярче, затеплилась крохотная розоватая искорка. Свет исходил из сердцевины кристалла, и казалось, под прозрачной оболочкой действительно искрилась неизвестная жидкость. Если бы не обстоятельства, артефакт вызвал бы мой живейший интерес. Но сейчас я до рези в глазах вглядывалась в лицо лорда, силясь заметить малейшие изменения к лучшему. Почудилось, что щеки немного порозовели, но, похоже, это был всего лишь отсвет от сияющего артефакта. Ничего не происходило.