Если вернется. Я постаралась не думать об этом. Наверху раздался глухой стук. Мгновенно напрягшись, я перевела взгляд на темнеющий зев люка, но, разумеется, ничего не увидела. – Джакомо, – негромко позвала я. Тишина. Сердце гулко ударилось о ребра, горло сдавило приступом паники. Мой взгляд лихорадочно заметался по лаборатории в поисках чего-то, что можно было бы использовать как оружие. Не найдя ничего подходящего, я схватила с полки банку с циньей: порошок сам по себе являлся токсичным, и, если что, я могла хотя бы бросить пригоршню врагу в лицо. Один, два, три. Я считала ступеньки, медленно поднимаясь наверх. Огарка едва хватало, чтобы освещать пространство впереди хотя бы на пару шагов. Пять. Раздался негромкий шорох. Мне показалось, что у самых ворот мелькнула тень. – Джакомо? Створка приоткрылась. Утренний свет, ворвавшийся в гараж, на мгновение ослепил меня. В белом прямоугольнике проема ворот возник силуэт высокого широкоплечего мужчины. Пальцы сжались вокруг горлышка банки. – Арджеро. Мужчина не ответил. Лишь шагнул вперед, ко мне, и я невольно попятилась. Глаза постепенно привыкали к свету, и я различила знакомый костюм и короткую стрижку Бренци. Кто же тогда утром покинул поместье в экипаже? – Что вы здесь делаете, миледи? – спросил Руджеро ровным, спокойным тоном. Но от одного звука его голоса меня бросило в дрожь. Теперь, после всего, что я увидела, казалось, в Бренци что-то неуловимо изменилось. Будто треснула маска, и из-под личины молчаливого водителя лорда Кастанелло проступило нечто незнакомое и пугающее. Он смотрел на меня, почти не мигая. Изучал, чуть наклонив голову, словно прикидывая, что сделает со мной. Внутри всколыхнулся безотчетный страх. Я понимала, что надо бежать – бежать как можно быстрее и как можно дальше. Стараясь не делать резких движений, я осмотрела гараж в поисках Джакомо. Наконец в густой тени мне удалось различить светлые подошвы сапог. Ленс полулежал на груде досок, сваленных в углу гаража. Слуга не шевелился, и оставалось только надеяться, что он все еще жив. Хотелось закричать, но я не могла себе этого позволить. Казалось, стоит сделать одно неверное движение, и это хрупкое, неестественное равновесие нарушится, не оставив мне и шанса на спасение. И я застыла под обманчиво дружелюбным взглядом водителя, лихорадочно продумывая пути побега. Метнуться к двери, ведущей в дом? Попробовать проскочить через ворота? Привести в чувство Джакомо, если это вообще возможно? Я нервно сглотнула. – Вам плохо? – Улыбка растянула губы Руджеро Бренци, но не затронула глаз. Холодный, расчетливый, опасный взгляд хищника, казалось, проникал под кожу, парализуя. – Может, хотите прилечь? Пойдемте в дом, я налью вам успокоительных капель. Он примирительно поднял руки, демонстрируя пустые ладони, но я в ужасе отшатнулась. – Не трогайте меня! – Тише, тише, миледи. Вам, наверное, что-то почудилось, – ласково, как ребенку, сказал водитель. – Тени или, может, крысы. Не стоит так пугаться – это вредно для здоровья. Во дворе, почти на грани слышимости, я различила дробный перестук копыт, чьи-то голоса, а затем быстрые шаги по мощеной дороге, ведущей к поместью. Приехала почтовая карета. На несколько мгновений в проеме ворот мелькнула статная фигура лорда Кастанелло, и сердце взволнованно забилось. Он все-таки получил мое письмо. Он вернулся. С ним все в порядке. Надо было действовать сейчас. Я понимала: другого шанса мне не выпадет. Я бросилась вперед. Бренци шагнул наперерез, но я вывернулась из его рук и вслепую швырнула открытую банку через плечо. Судя по раздавшемуся позади меня сдавленному ругательству, я поняла, что попала, но вряд ли мне удалось серьезно задеть мужчину. Токсичная цинья не остановила преследователя. Мне оставалось лишь несколько шагов до спасительных ворот, когда жесткие пальцы сомкнулись на моем плече, с силой дернув назад. – Лорд Кастанелло! – изо всех сил закричала я. Супруг даже не обернулся. Я была слишком, слишком далеко. Рука водителя заткнула мне рот и нос, не давая вдохнуть. Я забилась в его хватке, пытаясь вырваться, но Бренци держал крепко и медленно, неумолимо тащил меня все дальше вглубь гаража. Извернувшись, я впилась зубами в его ладонь. – Грязная девка! – от неожиданности водитель разжал руку. – Лорд Кастанелло! – Крик рвал горло. – На помощь! Кто-нибудь! На дорожке, ведущей в сад, показалась Мелия. Она, верно, шла за мной, чтобы сказать, что лорд приехал. Внезапно горничная замерла, и в душе вспыхнула отчаянная надежда. Вдруг она услышала возню и крики? – Мел… Меня дернули в сторону. Рот забила какая-то скомканная тряпка. Я почувствовала ударивший в нос запах дурмана, пропитавший тонкую ткань, и отстраненно отметила, что это, вероятно, и был тот самый забытый Лоиссой платок. Интересно, как много времени пройдет, прежде чем в поместье хватятся меня и Джакомо? Догадается ли лорд, куда мы могли отправиться? Успеет ли вовремя? Водитель оттаскивал меня все дальше и дальше. Я упиралась, как могла, опасаясь, что он собирается кинуть меня в подвал и запереть там. Но распахнутый люк так и остался в стороне. Моя рука слепо шарила в воздухе, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь. Неожиданно пальцы сжали плотную ткань. Я вцепилась в нее, потянула на себя, но полотнище оказалось слишком тяжелым, и мне удалось лишь сдернуть его на пол. Что-то блеснуло в тусклом утреннем свете. Я скосила взгляд в сторону упавшей ткани и увидела лакированный бок экипажа, спрятанного в глубине гаража. Мне следовало догадаться. Руджеро Бренци просто обманул Мелию, обманул нас всех. Никто не видел выезжавшую машину, а я слышала лишь далекий рокот двигателя. Все это время он оставался тут и выжидал подходящего момента. Я забилась в его руках. Где-то далеко во дворе торопливо бежали к дому Мелия и госпожа Ленс. Лорда Кастанелло нигде не было видно. «Папа, нет!» – вдруг раздался в голове отчаянный мысленный крик мальчика. Я похолодела. Неужели яд остался где-то еще? Неужели я сделала не все, что могла? «Нет! – бился в истерике сын лорда Кастанелло. – Папа, не умирай, нет!» Я замычала, тщетно пытаясь вырваться. – Утихни, – раздался над ухом голос Бренци, и резкий удар оборвал крики ребенка. * * * Чернота, завораживающая, бесконечная, раскинулась от края до края леса. На востоке едва занимался желтоватый отблеск восходящей полной луны. Я следила за тем, как она медленно поднималась над голыми ветвями деревьев, бросая на них холодные блики, и на душе было так же пусто и холодно. Узкое окно, больше напоминавшее бойницу старинной крепости, было распахнуто настежь. Мороз выстудил комнату, но я почти не чувствовала этого, хоть и была в одной тонкой рубашке. Порез на запястье заживал плохо, и я прижимала руку к холодному стеклу, чтобы хоть как-то унять постоянно донимавший меня зуд. Чья-то рука с массивным красным перстнем опустила возле меня на подоконник исходящий паром чинай. Вторая рука поставила с другой стороны чадящую свечу, и ее огонек затрепыхал от ветра. Мужчина потянулся и закрыл окно, прижимаясь грудью к моей спине. Я вздрогнула, словно бы только сейчас ощутила окружавший меня холод. Он. Конечно же снова он. Его руки огладили мои дрожащие плечи. Прикосновение показалось мне обжигающе горячим, но не было сил отстраниться, оттолкнуть мужчину, стоявшего за спиной. Я уже чувствовала, как тело подчиняется ему, прогибается под его ладонями. Понимала, что неотвратимо последует за этим, и от осознания собственной беспомощности рот наполнился горечью. – Пей, моя лилия, – услышала я тихий шепот. – Пей, моя драгоценная. Сегодня ты мне нужна. Удушливо сладкий запах свечи щекотал ноздри. От источаемого ею аромата кружилась голова, мысли путались. Я потянулась к чинаю и сделала большой глоток. Горячая пряная жидкость обожгла горло, прокатилась по телу волной огня. Показалось, что специй было куда больше, чем обычно. – Пей. – Он не позволил мне остановиться. – Специи помогут. Тебе потребуются силы, моя драгоценная. Тебе потребуются все твои способности, все до последней, и даже больше. Я послушно допила пряный чай. Теплые ладони мужчины переместились на грудь, лаская сквозь ткань сорочки чувствительные соски. Я прикусила губу, сдерживая стон. Перед глазами потемнело. То ли тьма за окном поглотила меня без остатка, то ли я просто закрыла глаза, не в силах больше удерживаться на грани беспамятства. Постепенно в темноте проявился, заплясав огнями свечей, ряд ярких пятен. Коридор. Неведомая сила толкала меня вперед, к светящемуся прямоугольнику полуоткрытой двери. Я шла медленно, каждый шаг давался с трудом. Грязные половицы скрипели под босыми ногами, со светильников свисала паутина. Хорошее место, чтобы прятать тех, о ком никто не должен знать. Хорошее место, чтобы делать с безвольными, бессловесными жертвами все что угодно. С такими, как я. Я толкнула дверь и зашла в комнату. Богато обставленная, чистая, она разительно отличалась от других помещений этого полузаброшенного дома. Разгоравшиеся поленья трещали в камине. А перед огнем, спиной ко мне, стоял одетый в длиннополый халат немолодой мужчина. – Милорд… Откуда-то я знала, что мне нужно вести себя так, словно ничего не происходит. Словно я пришла сюда по своей воле. Все мое существо противилось этому – голова кружилась, язык с трудом ворочался во рту, но я заставила голос звучать спокойно и ровно. Мужчина обернулся. Я опять не смогла разглядеть его лицо, которое скрывала плотная черная дымка. Но в свете камина я отчетливо видела его руки – морщинистые, покрытые старческими пятнами. Пальцы были унизаны перстнями и кольцами, артефакты, инкрустированные золотом, угрожающе светились красным. Он подошел ко мне вплотную. Его рука коснулась моих волос, пропустила между пальцами волнистые медные пряди. Я почувствовала, как он шумно втянул ноздрями воздух, наклоняясь надо мной. Тело обдало жаром. Я задыхалась, мне словно не хватало воздуха. Пальцы теребили завязку рубашки, путаясь в узлах.