– Если вы о вчерашней ночи хотите поговорить, миледи, так я ничего не помню, – тихо, но твердо сказала она. – Матушка меня уже спрашивала и так и этак, будто я виновата в чем. Сказала, что и вы с расспросами придете. Да только не знаю я, что вы хотите услышать. После ужина на кухне прибралась и спать пошла, вот и все. Пустите. Она беспомощно дернулась в моих руках, но я не позволила ей вырваться. – Лоисса, послушай, это очень важно. – Служанка мотала головой, беспрестанно поглядывая на двери. – Важно не только для меня, но и для тебя тоже. Пойми, от того, что ты знаешь, возможно, зависит твоя жизнь. – Кончилась моя жизнь! – зло выкрикнула она, и я от неожиданности разжала руки. Лоисса отступила на шаг, окинув меня колючим неприязненным взглядом. – Вам хорошо говорить, миледи. Вы красивая, ученая. Вас кто-то любит, кто-то заботится о вас, зовет дра-го-цен-ной. А я? Кому я теперь такая нужна?! Прежде чем я успела ответить, она сбежала, хлопнув дверью прямо перед моим носом. Вход в хозяйственную часть дома не запирался, поэтому я проскользнула туда сразу за кухаркой и чуть не врезалась в ее спину. Проход перегородили коробки с припасами, а братья Ленс, молодой извозчик и помогавший им водитель лорда Кастанелло замерли с ящиками в руках, уставившись на стоявшую посреди коридора заплаканную служанку. – Лоисса? – произнес извозчик, делая шаг к девушке. Та отшатнулась. – Простите, – прошептала она почти беззвучно. Рука ее слепо зашарила по стене. – Мне нехорошо. Простите меня. Она нащупала ручку двери одной из боковых комнат и практически ввалилась внутрь. Дверь захлопнулась. Щелкнул замок. – Миледи? – окликнул меня господин Бренци, стоявший у самого выхода во двор. – Вам нужна помощь? – Я искала Милорда, – повторила я наспех сочиненную еще в покоях супруга легенду. – Лорд Кастанелло сейчас должен быть у себя, – нахмурился водитель. – Но можете подождать его в холле. Мы скоро выезжаем. – Простите. – Я позволила себе улыбнуться. – Я имела в виду кота. – Кота здесь не было, мы бы заметили, – ответил один из братьев Ленс, выглянув из кухни. – Вы посмотрите в гостиной, миледи, он там часто спит. – Спасибо за помощь, – поблагодарила я. – Прошу прощения за невольное вторжение. Уже у самой двери я еще раз окинула взглядом слуг, разгружавших повозку. Кто же из них послужил причиной столь резкой перемены в настроении Лоиссы? Казалось, еще мгновение назад служанка готова была разразиться настоящей истерикой, но стоило ей оказаться в коридоре, как злые слезы отступили, уступив место безжизненному отчаянию. Я, словно бы ненароком, выглянула во двор и встретилась взглядом с незнакомкой, стоявшей у лакированного бока экипажа лорда Кастанелло. * * * «Дра-го-цен-ная Фаринта…» По всему выходило, что Лоисса не только передавала письма, но и из любопытства заглядывала в них. У меня не имелось причин сомневаться в словах Мелии, что только лорд Кастанелло и дворецкий – а также, вероятно, экономка и водитель лорда – были в достаточной мере грамотными, чтобы писать, но уловить суть текста сумела бы и кухарка. Возможно, девушка тайно симпатизировала мне и не имела ничего против моих предполагаемых связей на стороне. А если Лоисса действительно являлась добровольной любовницей лорда, подобное было ей даже на руку. Неясным оставалось лишь то, от кого она получала эти таинственные послания. И почему столь охотно согласилась молчать? Ответ напрашивался сам собой: кухарка доверяла тому, кто попросил ее об услуге. Отчего-то на ум сразу пришел молодой извозчик. Или один из братьев Ленс – поговаривали, они время от времени ездили в Аллегранцу за материалами. Или сам лорд, по внезапной прихоти возжелавший поиграть с нежеланной супругой. Не стоило этого забывать. Любой из них мог бы купить запрещенное зелье, если, конечно, знал нужных людей. Мелькнула пугающая мысль: вдруг несостоявшийся убийца решит, что Лоисса успела мне что-то рассказать? Вдруг подумает, что одурманенная жертва, чудом избежавшая смертельной дозы успокоительного, оказалась не столь забывчивой, как ему хотелось бы? Не навлекло ли мое внимание беду на несчастную обманутую девушку? И что вообще означали ее слова о загубленной жизни? Лоисса так и не вышла из комнаты. Обед готовила Мелия, она же принесла его мне. Привычно поставила поднос на столик и прерывающимся голосом сообщила, что дочь не открыла ей дверь, сколько она ни стучала и ни увещевала впустить ее. Я чувствовала неподдельное волнение горничной. – Она там, кажется, плачет весь день. – Голос Мелии сорвался. – Что же у нее стряслось? Бедная моя девочка. – Могу приготовить успокоительную настойку, – предложила я. Лицо горничной озарила улыбка. – О, миледи, будьте добры! – воскликнула служанка. – А то у меня аж сердце разрывается. Я пообещала, что спущусь вниз, как только закончу с обедом. Горничная поспешила вернуться к своим делам. Я окликнула ее у самой двери. – Мелия. – Да, миледи. – Вам ведь было известно о письмах, верно? Горничная не ответила, но я увидела, как она вздрогнула. – Не отпирайтесь, я знаю, что это так. – Вы не подумайте, я вас не осуждаю, и Лоисса тоже, – сбивчиво затараторила Мелия. – Все в доме знают, что между вами и милордом ничего нет – ни любви, ни нежности. Он вас с костра снял, да и женился в один день, вот и все. Чего удивительного, что в городе у вас до этого своя жизнь имелась. Неприятно, конечно, да и лорду нашему вроде как обидно, но вы вдова, а ко вдовам иные мерки… Я оборвала поток ее слов: – Кто вам сказал, что письма писал мой любовник? – Лоисса и сказала, – простодушно ответила Мелия. – А кто сообщил ей об этом? Кто привозил письма в поместье? Мелия замялась: – Я… Я не знаю, миледи. Она никогда не говорила. – Вы уверены? – переспросила я. – Мне очень нужно это знать. – Я правда не знаю, – сказала горничная. В ее голосе слышалось искреннее сожаление. А затем она вдруг обернулась, посмотрела на меня огромными, лихорадочно блестящими глазами и добавила прерывающимся, взволнованным шепотом: – Миледи… мне страшно признаться, но, боюсь, вы правы. Ваши подозрения вовсе не лишены смысла. Творится что-то ужасное. И мне кажется… мне кажется, мы все в опасности. * * * Обедать я не стала – кусок не лез в горло, да и по части готовки Мелия была куда менее искусна, чем Лоисса. Тарелка с рыбой, посыпанной циндрийскими специями, так и осталась почти нетронутой. Никакой реакции на яды не было, и это меня хоть немного, но радовало. Не хотелось считать, что горничная просто умело играла на моих страхах и расположении к Лоиссе. Ее чувства казались настоящими. Мелия хозяйничала у плитки, грея чайник. Увидев меня, она чуть улыбнулась и кивком указала на разложенные пучки трав для настойки. Горничная и сама могла сделать смесь и заварить ее, но мы обе понимали, что Лоиссе сейчас нужно что-то посильнее обычного чая. По дороге на кухню я слышала сдавленные всхлипы и стоны, доносившиеся из-за запертой двери. Без особой надежды постучала, предложив свою помощь и пообещав не задавать никаких вопросов, но девушка не ответила. Мы работали в молчании. Мелия отбивала мясо, я колдовала над чайником. В узкое окошко забарабанили первые тяжелые капли: начинался дождь, столь нетипичный для поздней зимы, и низкие тяжелые облака предвещали затяжную бурю. На душе, под стать погоде, было неспокойно, и от тревожных мыслей сердце то и дело заходилось, срываясь в прерывистую скачку. Сжав зубы и прикрыв глаза, я считала мерные удары молотка в руках горничной – раз, два, три. Нельзя давать слабину. Не сейчас. Я почувствовала покалывание в пальцах: настойка была готова. Отставила в сторону чайник, давая зелью остыть. Мелия кивнула в сторону свежего хлеба и еще целой головки сыра, лежавших на столе, но я только покачала головой. Порыв студеного ветра ворвался в кухню, взметнув наши юбки. Хлопнула дверь. – Миледи? – В дверном проеме показался дворецкий, промокший до нитки, и удивленно застыл, увидев меня и Мелию, работавших бок о бок. – Насколько мне известно, лорд Кастанелло… – Миледи здесь по моей просьбе, – отрезала горничная. – Сам слышал, Берто, что с Лоиссой беда. А миледи зельевар. – Как бы чего дурного из этого не вышло. – Господин Сфорци выразительно покосился на меня, и я продемонстрировала ему пустые ладони в перчатках. – А что может случиться, Берто? – обманчиво ласково протянула Мелия. – Боишься, отравится кто? – А что, если и так? – в тон ей ответил дворецкий. – И такое бывает. Я напряглась. Неужели ему что-то известно об отравлениях? Но дворецкий, смерив взглядом горничную, отступил, решив не развивать тему. – Поступай, как знаешь, – сказал он. – Если девочке станет лучше, я буду рад. И еще: буря усиливается, дорогу скоро окончательно размоет, а под вечер она наверняка покроется ледяной коркой, так что не думаю, что Руджеро рискнет добираться до поместья. Вряд ли нам стоит ждать милорда к ужину. Мелия равнодушно дернула плечом. – А что почтовая карета? – вдруг поинтересовалась она. – Все еще не было, – уклончиво отозвался дворецкий и, ничего более не добавив, скрылся. * * * – Лоисса, милая, открой дверь, – в который раз умоляюще произнесла Мелия. – Здесь миледи и я, мы хотим помочь. Только помочь, ничего больше. Прошу тебя.