— Хочешь — соглашайся, хочешь — нет. — Соглашусь, — ответила я, протягивая руку, — но если это каким-то образом связано с наготой, я расскажу твоей матери. Мы ударили по рукам, и смех Бекса заразил меня. Войдя в холл, мы оба улыбались, как идиоты. — Ты должно быть шутишь! Резкий женский голос принадлежал Рокси Калпеппер. Она стояла там — бедро вывернуто, короткая юбка высоко задралась, на лице выражение чистого презрения. — Это должно быть шутка, правильно, — сказала она снова. — Бекс, что здесь происходит? Бекс больше не улыбался. — Что ты имеешь в виду? — Я отсутствовала несколько дней с Моно, возвращаюсь и узнаю, что ты встречаешься со Шпиц. Не могу в это поверить. Рокси махнула в мою сторону. — Ты же не серьезно, Бекс. Посмотри на нее. Она даже не симпатичная. Удивительно, как подобные заявления, сказанные красивыми девушками вроде Рокси, могут ранить человека. Я ведь даже не стремлюсь соответствовать всем этим женским стандартам красоты, и все же чувствую себя опустошенной. — Ты права, — сказал Бекс, прижимая ладонь к моей щеке. Моя голова рефлекторно дернулась. — Она не симпатичная. Он говорил с ней, но смотрел на меня. Хотя его слова обижали, жар в его глазах заставил меня вспыхнуть, но не от унижения. Как он мог так смотреть на меня перед кем-то вроде Рокси? Это противоречит логике. — Она больше, чем красивая, — выдохнул он, провел пальцем по моей скуле, прежде чем поцеловать ниже уха. До меня смутно доходило, что Рокси уходит прочь, но в данный момент я не была уверена ни в чем. Бекс сделала это снова. Его слова запечатлелись в моей памяти. Я никогда не забуду, что он сказал. «Он просто играет», — напомнила я себе. Но голос у него был искренний — настаивало сердце. И этот поцелуй… «Ну да», — отреагировал мой мозг, — «но ведь это не по-настоящему». Но это казалось реальным. Да, но не было таковым. Эти метания между сердцем и разумом так раздражали, они выбили меня из колеи. — Почему ты это делаешь? — мой голос был чуть громче, чем шепот. Он, кажется, понял, что я имею в виду поцелуй. — Потому что знаю, что тебе это нравится. Он остановился, странно посмотрел на меня, а я задержала дыхание. — У тебя есть родинка… — он потер место кончиком пальца, — вот тут. Глаза широко раскрыты, рука взлетела без моего приказа. — Да? Он кивнул головой. — Ты не знала? Я покачала головой. Мое сердце было готово разорваться, когда он усмехнулся и добавил: — Кроме того, девушки рассказывали мне, что это одно из их любимых мест для поцелуев. У меня перехватило дыхание. Естественно, Бекс уже целовался с другими девушками. Глупо было бы думать, что это что-то особенное, что-то, что он делал только для меня. Отступив назад, чтобы между нами было немного пространства, я сказала: — Ну, это очень эффективно. — Ты в порядке, Сэл? Я заставила себя посмотреть ему в глаза, пряча эмоции глубоко внутри. — Ну, естественно. Он минуту меня изучал. — Ну, тогда хорошо, — сказал он. — Увидимся в это же время в субботу? — Зачем? — спросила я. — Урок номер два, — улыбнулся он. Я ахнула. — Что еще за урок номер два? Бекс засмеялся. — Следующий шаг в твоей подготовке, Салли-Сан. Просто будь там, хорошо? Я хотела сказать ему, что в этом нет необходимости. Мы уже всех победили, но вместо этого кивнула, не в состоянии вымолвить ни слова. Господи, я сомневалась, что готова ко второму уроку. На самом деле даже была уверена, что это не так, но пока Бекс шел по коридору, поняла, что сделаю все что угодно ради еще одного поцелуя. Я была такой дурой! Глава 9 — Как ты это называешь? — ахнула я. Бекс лишь на мгновение оторвал голову от моей шеи, чтобы пробормотать: — Понюхать, — и снова бросился в атаку. — О-о-о-о… Если первый урок был горячим, то второй — чертовски взрывоопасным. С этого дня я должна была занести занятия по обнюхиванию своей шеи в список самых любимых развлечений. Когда Бекс начал меня целовать, я была готова сгореть дотла. Его губы касались всех нужных мест, и всякий раз находя особенно чувствительный участок кожи, он устраивал полномасштабную атаку, целуя, покусывая и поглаживая его, пока я не превращалась в мягкую кучу девичьей плоти в его власти. Думаю, ему это было известно, потому что каждый раз, когда я задыхалась или подавляла стон, он удваивал свои усилия, чтобы все повторилось. Это безумие. Я была безумна, потому что придумала идею в стиле Ф.Б.Ф., а Бекс — потому что поддержал ее. Было невозможно отделить мои истинные эмоции от воображаемых. С каждым движением его рта я все больше принадлежала ему. Бекс уже стал частью меня, но происходящее в реальности — на это я даже не надеялась. Когда месяц подойдет к концу, не уверена, что смогу просто дружить с ним. Я так сильно люблю его, любила до этого, и буду любить дальше. А все, что он когда-либо чувствовал ко мне, было лишь дружбой. «Вот это да…», — с грустью подумала я, когда Бекс сорвал еще один вздох с моих губ. Это могло закончиться только плохо, и будет больно. Очень. — Как там дела… О боже! Бекс застыл, как камень, обхватив меня руками за талию и спину, прижав губы к горлу, а я пыталась (но безуспешно) стать невидимкой. Когда я, наконец, набралась смелости и подняла глаза, миссис Кент неподвижно стояла на пороге комнаты Бекса, одной ногой ступив в комнату, глядя на нас, расположившихся на кровати ее сына, рот ее был разинут в чистом, неподдельном шоке. Мы были фигурами на шахматной доске, каждая из которых ждала, когда кто-то сделает первый ход. Неторопливо вошел Клейтон, увидел нас, свою маму, и улыбнулся. — Похоже, вы попались, Балли. Миссис Кент удивленно подняла бровь. — Ну, — объяснил Клейтон, — я мог бы добавить: с «Сексом» (прим.: смена первых букв имен главных героев), но учитывая нынешнюю ситуацию… — Все вниз, — приказала миссис Кент. — Время для разговора. Оказалось, что «все» — это я, Бекс и миссис Кент. Клейтон должен был вернуться на внеклассные занятия по бейсболу, но он заверил нас, что предпочтет остаться и наблюдать за реальной жизнью. Его остроумие ничуть не улучшило ситуацию. Казалось, миссис Кент действовала по сценарию моей мамы. У нее был стальной взгляд, она откинулась на спинку своего кресла. Мы с Бексом сидели бок о бок на диване, но вместо того, чтобы постукивать пальцами, она прикусила губу. Это было еще хуже.