— Я думала, это будет странно, — искренне ответила я. — Знаешь, мне ты нравишься без растительности на лице. Голос Бекса стал низким, ниже, чем за мгновение до того. И я заметила, как участилось его дыхание. — Ах, признай, что тебе нравится. Всем нравится, Сэл. Чувствуя себя смелой, я мягко сказала ему прямо в ухо: — Не мне. Его руки в мгновение ока оказались на моей талии, но я не шелохнулась. — Я всегда это ненавидела. — Но почему? — спросил он, его глаза были все еще закрыты. — Это причина, почему я так много выигрываю. Я покачала головой: — Нет, Бекс. Он так очаровательно нахмурился. У меня возникла невероятная потребность коснуться морщинки между его бровей, что я и сделала. Его глаза распахнулись от моего прикосновения. — Ты и есть причина, почему так много выигрываешь. Внезапно дверь открылась, и я услышала, как миссис Кент сказала: — Дорогой, Салли здесь? Мне показалось, я видела ее машину снаружи. Не раздумывая, я потянулась и выдернула одну — или четыре — реснички Бекса, заставив его выругаться. Я поднялась на ноги и улыбнулась — Ресничка, — сказала я, показывая ее миссис Кент и молясь, чтобы она не разгадала импровизированную уловку. Она была мне как вторая мама, но, если бы узнала, что я здесь, чтобы поработать над «упражнениями-касаниями» с ее младшеньким, не думаю, что хорошо бы к этому отнеслась. — Рада видеть тебя, Салли, — сказала она, заключив меня в объятья. В ее тоне не было ничего обвинительного. Естественно, она ничего не заподозрила. Все-таки мы с Бексом друзья, всегда были, всегда будем. — Чем вы тут занимаетесь? Клейтон просунул голову в дверь. — Да, Салли. Что вы с Бексом делаете здесь, одни, совершенно без присмотра? — Математику, — сказал Бекс, достав свой учебник до того, как я успела что-то сказать. — Сэл просто помогала мне с наиболее сложными вопросами, верно? Он посмотрел на меня Я кивнула, чересчур активно. — Ну, не работайте слишком усердно, — сказала миссис Кент, выталкивая широко улыбающегося Клейтона в коридор. — А ты, — сказала она ему, — перестань пытаться вызвать неприятности. Они просто друзья, ты знаешь это. На этих словах дверь закрылась, и мы с Бексом снова остались одни. — Итак, — сказал он, улыбаясь, — думаю, урок номер один прошел успешно. Что скажешь, если мы займемся домашним заданием по математике? Я улыбнулась в ответ, ведя себя так, будто ничего не случилось. Для Бекса это было так просто, почему бы мне не поступить так же? — Я не взяла учебник. — О, ты можешь воспользоваться моим, — сказал он с улыбкой. — Мне он не понадобится. Когда он протягивал толстый учебник, я вспомнила два требования, когда он согласился быть моим фальшивым бойфрендом: «Губерс» и месяц математики. — Ты серьезно? — Ты знаешь это. Час, который мне потребовался на выполнение нашего домашнего задания, был одним из самых долгих в моей жизни. То, что Бекс был рядом, смотрел мне через плечо, указывал ошибки, было невесело, но все же я продолжала сохранять улыбку на лице. Возле двери Бекс остановил меня и спросил: — Какие планы на понедельник? — Думаю, мы просто будем вести себя как парень и девушка, — я пожала плечами. — После сегодняшнего дня это будет не трудно, правда? Он кивнул. — Хорошо, Сэл, это может сработать для твоего парня и все такое, но ты знаешь, Хукер не будет впечатлена обычным держанием за руки. Так что будь готова. Я согласилась с этим. Хукер тертый калач, но урок под номером один наполнил меня уверенностью. Я смогла убедить себя, что это будет легко. Я, наконец, поборола нервозность и смогла провести рукой по счастливой небритости Бекса, прошептать ему что-либо на ухо. Убедить Хукер? По сравнению с этим проще пареной репы. Никогда не думала, что у меня хватит смелости. Сегодня я была Суперженщиной, Непобедимой. Никто, даже Хукер, не сможет коснуться меня. Тем не менее, если бы я знала, что она запланировала, то, наверное, в понедельник осталась бы дома. Глава 7 Все выходные мне удавалось избегать Хукер. Но настоящий тест начнется в следующие семь минут. Секундная стрелка — как обратный отсчет до взрыва. Я так пристально наблюдала за ней, что даже не заметила, как подошла Присцилла. Вдруг из ниоткуда в дюйме от моего носа защелкали накладные французские типсы. — И как ты это называешь? — спросила она, бросая мне экземпляр газеты. Я взглянула на нее, а потом вернулась к часам. — Спортивный ритм. Этим утром, в понедельник, Присцилла был в замечательной форме. Она хлопнула газетой по столу и зарычала: — Двенадцать опечаток, Шпиц. Двенадцать! Тут всего пятьсот слов. Ты что, печатала вслепую? — Нет, — пробормотала я. Просто мои мысли были заняты другим. Как уже писала, каждый раз, когда я сталкивалась в заметках с именем Бекса, на меня сразу нападали воспоминания о времени, проведенном в его комнате, и это отвлекало, но тут не только моя вина. Мысли о Бексе сами по себе были отвлекающими. Добавьте сюда еще первый урок, и сосредоточиться на чем-то было практически невозможно. — Но ведь все не так плохо? — Не так плохо? — сорвалась она. — Ты понимаешь, что восемь раз упоминаешь имя тренера «Саузсайда» Мурхаус, и обращаешься как к лицу мужского пола? Я смутилась. Я добавила лишнее «о» или что-то еще? — А разве его зовут по-другому? — Ее зовут, Шпиц. Тренер Мурхаус — женщина. — Ха. Понятия не имела. С короткой стрижкой, низким голосом и такими плечами — кто бы мог подумать? Присцилла еще не закончила. — Неважно, — ответила она. — Ты должна была проверить. Шпиц. Если ты думаешь, что подобного рода некачественная работа поможет тебе попасть в Дьюк, то неприятности для тебя еще впереди. Прямое попадание, подумала я, отшатнувшись, как будто от удара. Дьюк был потрясающим, недосягаемым. Моя мечта. Судя по довольной улыбке на лице Присциллы, она знала об этом. — Что в этом такого? Мужчина или женщина, никто из «Саузсайда» все равно не будет читать эту статью. Я даже не знаю, есть ли у тренера Мурхаус женские прелести Я бросила на Эша благодарный взгляд, ведь Присцилла переключилась на него. — Тут проблема не в твоей глупости, Эш. Она ткнула в меня одним из своих когтей. — Шпиц — та, из-за кого мы все будем выглядеть идиотами. Она обязана была проверить. Эш закатил глаза. — Ну да, можно подумать ты никогда не совершала ошибок. У нее стали раздуваться ноздри. — В своих статьях я никогда никому не изменяла пол, если ты об этом. С меня достаточно. — Хорошо, хорошо, Раз… м-м-м, Присцилла, успокойся.