— Не могу дождаться, — выдыхает она. И я не могу. Она так близко… и я прямо за ней. Сначала сопротивляюсь, но затем сдаюсь. Я вижу наше будущее. Я заставлю ее кончить и сейчас, и позже. И завтра, и послезавтра. Я буду дарить ей оргазмы всю оставшуюся жизнь. Я толкаюсь в нее глубже, прижимаясь к ней, чтобы оказать давление на самое чувствительное место. Она задыхается, тянется ко мне, словно я нужен ей как кислород. Ее глаза расширяются, она чувствует приближение оргазма. Я делаю пару фрикций, и ее киска сжимает меня так сильно, что я едва ли могу двигаться. С ухмылкой я переворачиваюсь на спину, тяну ее за собой. Она садится на мои бедра верхом, упирается руками в плечи и покачивается над моим телом. Ее волосы рассыпались по ее плечам, ее груди подпрыгивают, и я поднимаюсь под ней, глубоко толкаюсь в нее, попадая по месту, которое объединяет все покалывание и боль в извержение. Но Кили не сидит пассивно наверху и не ждет, пока я заставлю ее кончить. Конечно, нет. Она скачет вместе со мной, скользя, опускаясь, поднимаясь, пока ее не накрывает безудержное удовольствие. Крик оргазма наполняет мою спальню. Этот звук подводит меня к черте. Я теряю всякий намек на самообладание. Какое-то хрюканье, низкое и темное, потрясенное силой моего оргазма, вырывается из моей груди гортанным ревом. Я опустошаю свои яйца, свою энергию — свое гребаное сердце — и лежу рядом с ней, измученный, задыхаясь и задаваясь вопросом, что, черт возьми, на меня нашло. Так это то, что называют любовью? — Вау, — выдыхает она. У меня перехватывает дыхание. — Да. — Мы должны повторить. В ближайшем времени. Я смотрю на нее и вижу, как ее грудь быстро вздымается и опускается, пока она пытается отдышаться. Она выглядит сытой и счастливой. Я, вероятно, выгляжу так же. — В самом ближайшем. Это было потрясающе, — я подпираю голову локтем. — Ты можешь рассмеяться мне в лицо, не поверить, но… я никогда раньше такого не испытывал. Она улыбается так, словно мои слова ласкают ее так же, как прикосновения, а затем криво ухмыляется: — Так я лучше, чем те, с кем ты обычно хорошо проводишь время? Я поднимаю ее руку, целуя тыльную сторону ладони. — Ты самая лучшая. Я хочу сказать ей, что люблю ее. Мне кажется, это сделает ее счастливой. Я надеюсь, что сделает. Я думаю, она тоже меня любит. Но что, если я не прав? Что, если она скажет, что слишком рано говорить о любви? Что, если она рассмеется? Это должно быть просто, верно ведь? Тогда почему это так сложно? — Все в порядке? Ты выглядишь таким серьезным. Я сглатываю. Мне нужно отрастить яйца. Она не будет терпеть меня до конца жизни, если я не смогу сказать ей, что люблю ее. Я хочу слышать, что она тоже любит меня. Я вдруг понимаю, что папа не верил в любовь, потому что просто не хотел справляться с эмоциями — слишком неудобно. Он не заботился о чужих чувствах, потому что нужно прикладывать слишком много усилий. Похер на него. Я не такой. Я не он. Зачем вообще жить, работать, делать деньги, если ты ни с кем это не разделишь? Дедушка говорил так. Интересно, почему мама так не похожа по характеру на своего отца. Может, Барклай Рид просто постоянно затыкал ее, и она перестала высказываться вообще. Я не могу даже представить, чтобы кто-то так потушил огонь Кили. И я не хочу это делать, не хочу заставлять ее чувствовать себя недостойной. Я не хочу, чтобы она когда-либо сомневалась в том, что я люблю ее. Мне просто нужно набраться мужества и сказать ей все, что я думаю. — Да. Нет. Все хорошо. Я… Закончить фразу мне мешает телефонный звонок. Как много раз мы вообще можем быть прерваны всего за один вечер? Но тут я понимаю, что не слышал этот звонок уже три года. Мои уши меня не подводят, но я не знаю, как это возможно. После того, как Грифф перестал отвечать, я подумал, что он сменил номер. Я даже забыл, что поставил на него другую мелодию. Почему-то я никогда не думал о том, чтобы удалить его номер совсем. Твою ж мать. Кили тяжело вздыхает. — Кто это? Я встаю с кровати и беру боксеры. Телефон снова звонит. Я делаю бодрящий вдох. — Это Грифф. Глава 14 — Грифф? — Кили звучит такой же сбитой с толку, как и я. — Сейчас? Ах, вот оно что. Единственная причина, по которой он может мне звонить — это отец. Сегодня мой лимит на дерьмо от родственников исчерпан. И мне не понятно, какого хера Грифф мне звонит поговорить насчет него. Не то что бы моему брату захотелось сравнить впечатления от общения с этим сукиным сыном Барклаем Ридом. Мы оба знаем, что он мудак. Ни за что на свете Грифф не захотел бы разговаривать со мной. Должно быть, что-то случилось. Сердце колотится, я шарю по карманам, пока не нахожу телефон. Я смотрю на экран. Уверен, это Грифф. Трясущимися руками я нажимаю «Ответить». Я не знаю, что ему сказать. Никто не придумал правил общения с братом, с которым вы не общались с тех пор, как за одну неделю он расколол твой бизнес, назвал тебя говнюком и трахнул твою бывшую. — Алло? — спокойно говорю я. — Боже, ты так и остался эгоистичным придурком. Отправить ко мне папу, пока я работаю как ломовая лошадь, чтобы сделку закрыть? Это два важнейших дня для моей карьеры! Харлоу клялась, что ты изменился. Но не-а. Ты все так же думаешь только о себе, не утруждаясь сказать людям вокруг, что они тебе на хрен не сдались. Ты просто ведешь себя как ублюдок, пока они сами не решат послать тебя куда подальше. — Эй! Сначала он приехал ко мне, вел себя как урод, как всегда жалуясь на маму… или что там его беспокоит. После того, как он разнылся про его убогую жизнь, а заставить меня чувствовать себя таким же дерьмом не получилось, он решил приняться за тебя. Понятия не имею, зачем. Может, с тобой ему куда комфортнее, учитывая, что вы стали так похожи. Но я никуда его не отправлял. — Даже если бы я тебе поверил, или мне было не по хер, ты не можешь отрицать, что пытаешься утащить сделку со Стоу у меня из-под носа. Я знаю, что ты выпросил у них шанс представить свой проект. — Я и не собирался отрицать. Джордж и Вивьен, как и любые другие хозяева, в поисках того, что можно сделать с домом. Я просто представлю им проект от лучшего агента по недвижимости на острове, и расскажу, что планирую для них сделать. Они заслуживают больше, чем одной идеи, что делать с поместьем матери. Это не делает из меня плохого парня. Грифф усмехается. — Скажи это себе, чтобы хоть одну ночь спокойно поспать. Но эту сделку получу я. Я произведу фурор. Я впечатлю всех. А особенно тебя. Я собираюсь втоптать тебя в грязь, старший братец. И это я стану лучшим агентом на острове, а ты можешь пойти поесть дерьма, начинай привыкать. Три безразличных звуковых сигнала дали мне понять, что он повесил трубку. Это наш первый разговор за три года. И он такой же короткий и уродливый, как и тот, что пробил между нами пропасть. Я смотрю на экран телефона, замерев. Я хотел чего-то другого. Я надеялся… Как говорит Кили, ты не всегда можешь получить то, чего хочешь. — Что он сказал? — она встает с кровати и подходит ко мне, раскрыв объятия. — Звучало это все не лучшим образом. Я не думаю о том, что я слабый и уязвимый, когда нуждаюсь в ее объятиях. Сейчас я знаю, что они сделают меня только сильнее. — Отец в своем стиле. Плевать. Очевидно, что у Гриффа есть план на поместье Стоу. Он сказал, что победит, а я погорю. — Это пустое. Он чувствует угрозу. — Да, — я киваю. — Я знаю. Но… что, если он прав? — В том, что он «победит»? Во-первых, карьера — это не гонка, которая закончится, как только один из вас бросит бизнес. Если он станет лучшим в этом году… за ним последует следующий. Вы подталкиваете друг друга, заставляете работать усерднее. Это необязательно плохо. Нет. На самом деле, это, наверное, правда. Но… — Я имею в виду, может, он прав насчет своей стратегии? Он делает что-то масштабное. Как будто это какое-то нереальное ТВ-шоу. Не знаю, есть ли у него танцоры или марширующие оркестры, или что там еще. Но он звучал так… самодовольно. Как будто он знает что-то, чего не знаю я, — я кинул телефон на матрас и стал расхаживать по комнате. — Что, если мой простой план на фоне будет выглядеть так, словно я ни черта не делал? Может, я вообще все неправильно делаю. — Мы говорили о твоем проекте, — ее прикосновения такие нежные и искренние. — Говорили, — признаю я, плюхаясь на кровать. Я не хочу, чтобы Кили думала, что я не ценю ее вклад или не разделяю ее точку зрения. Она открыла мне глаза, показала мне совершенно новую сторону этой сделки. Черт возьми, мой бизнес и моя жизнь. Но я не могу не думать о том, сработает ли этот тактичный ванильный проект на наследниках, если они просто хотят избавиться от поместья. Может, они не хотят, чтобы их понимали, может, им просто нужна максимальная прибыль. — Теперь ты не уверен, что делаешь все верно? Я качаю головой. Слова Гриффа взрывают мой мозг. Что, если я облажался, потому что это я самый большой неудачник в нашей семье? — Нет, — я смотрю на нее. — Я волнуюсь и не знаю, что мне делать. — Он закончил с презентацией? Я качаю головой. — Еще нет. Кили молчит долгую минуту. Она идет на кухню и достает из холодильника бутылку с водой. Она рассеянно откручивает крышку и делает глоток.