– Если все получится, Бастиан отправит ее во Фригхейм. – Ах да, воздействие низких температур. Я помню, на лекции об этом было. На севере восстановление резерва идет быстрее. – Именно. Там у меня есть кое-какие знакомые, они спрячут ее так, что сами потом не найдут. Акорион потеряет к ней интерес, едва Брина окажется вдали от тебя. – Но она – отличный инструмент, чтобы влиять на нас с Бастианом. – Он не может дергать одновременно за все рычаги. И давай будем честны: Акорион может использовать Брину, Бастиана, Аннабет, Катарину, Ясперу – любого из тех, с кем мы близки. Придется смириться, что они уже давно все в опасности. Поэтому спрятать всех в вечных снегах Фригхейма – не вариант. Придется смириться со страхом, Деллин. И обратить его на нашу сторону. – Да, именно это я и собираюсь сделать. – Только не совершай опрометчивых поступков. – Ого, – я усмехнулась, – ты не станешь расспрашивать, что я имела в виду, и запрещать мне влипать в неприятности? Мы шли по улице прочь от здания суда, огибая лужи, проталкиваясь среди спешащих куда-то горожан. Я невольно отмечала разницу между Флеймгордом, открывшимся мне в первое появление здесь, и Флеймгордом нынешним. В нем как будто погасло солнце. – Мне в голову пришла интересная мысль. Я вдруг подумал, что ты, возможно, выросла. И мне не надо больше тебя воспитывать, а придется учитывать, что ты… м-м-м… зачастую имеешь собственный взгляд на вещи. Он опасливо на меня покосился и добавил: – Но это не значит, что в моей школе ты можешь творить все что угодно. Есть правила, ты им подчиняешься, а если нет – то я воспитываю и заставляю их учить. Идет? – Идет. Но если я совсем поеду крышей, ты же мне скажешь? – Безусловно. Если не поеду ею раньше сам. – Это было бы интересно, – рассмеялась я. Потом живо представила такое развитие событий и закашлялась. – Как хорошо, что у тебя устойчивая психика. Уже когда мы были у самого дома, снова зарядил дождь. Я зашипела, когда вода попала на руку, где не затянулись следы от впившегося в кожу кулона. – Что с рукой? – Кейман заметил кровавые следы. – Так, порезалась. Не страшно. – Что-то я уже жалею о принятом решении дать тебе самостоятельность. Что у тебя произошло? – Купила кулон для Брины на ярмарке. Торговка-прорицательница нагадала кучу всяких гадостей. – Например? – Что Брину казнят, что вокруг школы соберутся чудовища, что я буду провожать близких за грань. – Садись, я залечу руку. Деллин, Деллин. Знаешь, почему светлых магов не видно и не слышно? Почему есть король огня, воды, бог грозы, богиня смерти, темный бог и все такое, а вот о светлых королях или богине света ничего не написано? – Почему? Он аккуратно взял мою ладонь и растер между пальцами несколько светлых крупиц. Руку окутало тепло, и порез начал медленно затягиваться. – Светлая магия не подчиняется законам. Она во многом зависит от того, кто ее применяет. – Как и темная. – Да, но темная – сильная магия. Она питается из хаоса, принимает тысячи разных форм, уничтожает носителей, если вовремя их не обучить. А светлая – это искусство, лекарское дело и предсказания. – Нельзя принижать лекарское дело. Оно только что спасло меня от столбняка. – Но мы сейчас не о лекарском деле. – О предсказаниях, верно. Кейман вдруг наклонился, обхватил лодыжки и, сбросив туфли, закинул мои ноги на диван, да с такой силой, что я грохнулась прямо в подушки и почему-то чихнула. – Предсказания можно трактовать тысячей способов. Представь, что мы оба видим картинку. Ну… например, устав Высшей Школы Темных. Что вижу я, человек, который его создал? Свод жестких правил, которых обязаны придерживаться все адепты. Что видишь ты? Какие-то досадные помехи на пути к настоящему веселью. Понимаешь, к чему я клоню? – К тому, что титул королевы школы в этом году мне не светит? – К тому, что предсказание проходит через столько фильтров, что превращается в нечто вроде легенды о Тааре. Что-то было, что-то правда, но в целом получился какой-то бред. Именно этому я хочу вас научить на занятиях по предсказаниям. Ты ведь делала предсказания, так? Они сбылись? – Да! Они у меня за спиной! – Хорошо. Они сбылись так, как ты подумала, когда их увидела? – Ну… технически… нет. – Тебе еще нужен мой совет на тему прогнозов на будущее? – Честно? Я не боюсь того, что предсказанное сбудется. Теперь от этого никуда не сбежать, однажды я провожу за грань Аннабет, Брину, Бастиана. Если их не убьет Акорион, они все равно однажды умрут, и спрятаться от последней встречи с ними не выйдет. Я просто не была готова все это услышать. – Иногда так приятно кого-то повоспитывать, – улыбнулся Кейман. – Поспи. Ночь выдастся нелегкой. – Не могу. Боюсь проснуться и понять, что Брина уже мертва. – Тебе пора начать мне доверять. Я разбужу тебя. Навалилась вдруг такая усталость, что я устроила крылья поудобнее и свернулась клубочком, спрятав замерзшие ноги в подушках. На губах еще чувствовалось тепло, а запах кофе с апельсином преследовал каждый раз, стоило закрыть глаза. Что с ним сейчас? Справился ли со взрывом магии, обуздал ли внутренний огонь? Если бы только он не оттолкнул, я бы смогла помочь. – Перед тем, как я умерла, Бастиан сказал, что ему не больно, когда я его целую. – Деллин, я не все тебе сказал. На заседании Брина очнулась в самом конце, когда зачитали приговор. Она впала в истерику, умоляла брата ей помочь, просила не убивать ее, и… даже мне было тяжело. Ненавижу эту фразу, но дай ему время. – Я понимаю. Сестра важнее всего. Я ною. – А лучше поспи. Я разбужу тебя за два часа до встречи. – Я вряд ли сейчас усну, – сказала я. И тут же уснула. На этот раз без снов и видений, свет будто выключили, а затем включили вновь – когда кто-то осторожно потряс меня за плечо. Резко вскочив, я посмотрела на часы, ожидая увидеть глубокую ночь. – Тихо, тихо, Деллин, еще два с половиной часа. В поле зрения попал Кейман, затем я все же сумела осознать время и снова опустилась на подушки, тяжело дыша. – Видишь? Все в порядке. У нас куча времени. – А у меня плохое предчувствие. – Это все предсказания. Ты умная. А если это не сработает, то сильная. – Намекаешь, что, если не получится взять холодным расчетом, брать тюрьму штурмом? – Говорю прямо: если ты считаешь, что жизнь Брины нужна тебе для того, чтобы оставаться собой, то спаси ее любой ценой. Проблема была лишь в том, что никто не торопился назначать эту цену. Брина была удобна как инструмент сведения счетов, вариант, в котором она оставалась жива, никем не рассматривался, потому что не нес в себе выгоды. Не сумев обменять ее на капитуляцию Бастиана, король просто избавился от досадной помехи. Потому что мог. И потому что в страшном сне не мог увидеть, как признает, что был неправ. – Поделишься планом? – когда я собиралась, спросил Кейман. – Какой может быть план? Встречусь с палачом, возьму его под контроль, он даст Брине снотворное, и хочется верить, что Бастиан знает, как получить ее тело. Главное проверить, что зелье нужное, ну, и не потерять магию в самый ответственный момент. А если демон не придет на место встречи, то пойду к нему и как следует вломлю. Тут я заметила, что Кейман тоже накидывает плащ, и нахмурилась. – Он может отказаться, если увидит тебя. – Я должен встретиться с Бастианом. На всякий случай. И заодно незаметно присмотрю за тобой. Нельзя забывать, что палач – темный. Он может как находиться под контролем Акориона, так и просто по старой памяти ему помогать. – Ладно, – со вздохом я махнула рукой. Если уж быть честной, то с Кейманом в засаде и правда было спокойнее. И почему у него нет власти одним мановением руки унять внутри дикую панику, от которой волнами накатывает тошнота? Я чувствовала себя так, словно иду на экзамен, от которого зависит все и к которому я совершенно не готова! Хотя последствия этого провала будут куда страшнее, чем от невыученных билетов. Но я больше всего на свете ненавижу вот это липкое чувство страха, от которого хочется спрятаться в какое-нибудь темное место и никогда не высовывать нос. Мы расстались на середине пути, на случай, если демон окажется где-то рядом. Пороховая башня виднелась почти из любой точки города и слегка выбивалась из общего ансамбля лощеной и сверкающей магией столицы. Она была слишком темная, слишком старая, а еще прогнившая внутри – ледяной замок надежно хранил опасное нутро от любителей заброшенных зданий. Это вообще был какой-то излишне мрачный для центра Флеймгорда островок.