— Да вроде, — ответила Венди, подыгрывая. — Товар-то мы ему дадим, а вот насчет бабла, похоже, придется идти в «Вестерн Юнион». Он же ни в жизнь нам не поверит, решит, что мы его кинем. «Вестерн Юнион»? О чем это Венди? Я никуда не собиралась переводить деньги, их у меня просто не было. А тем временем обзор для снимка стал еще хуже. Тедди снова загородил все своей спиной. — Похоже, ты права, — сказал Тедди. — «Вестерн Юнион»? — повторил Слэш. — Не знаю, не знаю, чувак. Я… — Да ладно, это проще пареной репы, — возразил Тедди. — Тот тип, который с нами вяжется, постоянно нам так платит. Берет и переводит деньжата через «Вестерн Юнион». Этот перевод можно обналичить в любой забегаловке. Просто говоришь свое имя и предъявляешь документ, и они отдают тебе всю сумму. А тебя, кстати, как в натуре зовут? Нужное бабло я мог бы получить хоть завтра, пока буду тебя ждать. Ага. Теперь я поняла. Гениальный ход. А вот Слэш опять подпрыгивал на своем месте. — Не-а, чувак. Наличка или досвидос. — Наличка для нашего парня не тема, — сказал Тедди. — Говно собачье, — отрубил Слэш. — Вы просто хотите меня запутать. Я рисую дома́. И баста. Он выскользнул из кабинки и встал. В отчаянии я еще раз подняла мобильник, поймала его в рамку кадра и стала яростно жать на кнопку спуска. Оставалось надеяться только на то, что мне удастся сделать как можно больше снимков, и хоть один из них окажется приличным. — Да ладно, чувак, — сказал Тедди. — Не буксуй. Слэш, казалось, даже не услышал этих слов. Он снова заругался на Тедди, а затем направился к двери. Ему пришлось пройти как раз мимо моей кабинки. Это был мой шанс, причем единственный. Вот он сделал шаг в мою сторону, потом еще один. Я уже даже перестала притворяться. Мой палец со всей возможной скоростью давил на спуск фотокамеры. Когда он проходил мимо меня, то на мгновение опустил взгляд, и я почти могла видеть, как любопытство начинает завладевать его затуманенным наркотиками мозгом. Что она делает? Почему она нацеливает эту штуку на меня? Но в конечном итоге он, похоже, так и не придумал сколько-нибудь убедительной причины для того, что какая-то встречная мадам наставила на него телефон. Его нейроны были забиты другим: злостью пополам с подозрениями в адрес моего брата, кокаином, который он только что принял, и кокаином, с которым имел дело раньше. Поэтому он просто прошел мимо. Как только он вышел за дверь, подошли Тедди и Венди. — Это вы неплохо придумали с «Вестерн Юнион», — сказала я. — Дело того стоило, — ответил Тедди. — Ты снимки сделала? Я открыла фотогалерею и стала просматривать все отснятое. И — да. Оказывается, мне это все-таки удалось. Когда он встал и выходил из ресторана, я отлично поймала его в кадр: он был прямо по центру экрана. Я передала телефон Тедди. Он улыбнулся. — Клево, — сказал он, а затем протянул телефон Венди. — Бинго, — сказала та. — Я собираюсь отправить это по электронной почте моему адвокату прямо сейчас, — сказала я. Я выбрала лучшую фотографию, присовокупив к ней короткое сообщение о нашем визите в «Харди». Если кто-то из копов не даст мистеру Ханиуэллу никакой информации об этом субъекте, это сделает кто-то другой. Может быть, другой адвокат, который защищал Слэша в прошлом. Может быть, тот, кто вносил за него залог. Кто-то ведь должен был знать настоящее имя Слэша. Как только я отправила самую лучшую фотографию, мы снова втиснулись в грузовичок Тедди. По дороге домой мы обсуждали то, что только что услышали. Тот, кто поручил Слэшу все обстряпать, передал ему полкило кокаина (плюс пятьдесят грамм сверху — такой вот наркоманский бонус), откуда-то добыл поддельную наклейку на фургон, а затем заплатил Слэшу 5000 долларов, чтобы тот вломился в мой дом и подбросил туда наркоту. Так что этот Слэшев работодатель, человек, желавший отнять у меня Алекса, наверняка потратил уйму времени на то, чтобы все спланировать. Вдобавок напрашивался вывод, что у него водились солидные деньги. Первый вопрос: кто это был? Очевидно, он желал заполучить ребенка. Но ведь должны быть и более простые способы усыновления. Что и приводило меня к новому вопросу, который окончательно сбивал с толку: почему именно Алекс? Кто-то случайно выбрал здорового белого мальчика и начал добиваться его отчуждения? А может, причиной было приличное образование его матери (поэтому, как он, возможно, думал, ребенок унаследует хороший интеллект) и ее бедность (так что, если ее подставят, она не сможет ничего предпринять)? А может, в Алексе была какая-то особенная черта, которую этот человек ценил превыше всего? Ни у меня, ни у Тедди или Венди не находилось ответов на все эти вопросы. К тому времени, когда мы выехали на дорожку, ведущую к моему дому, уже темнело. И как же я была удивлена, заметив, как фары пикапа Тедди выхватили припаркованный там седан, который мне был совершенно не знаком. — Кто это? — спросил Тедди. — Без понятия, — ответила я. Мы остановились. Я выпрыгнула из грузовичка. Почти одновременно со мной из той машины вышли двое: мужчина со стороны водителя, женщина со стороны пассажира. И направились к нам. Как только их лица стали видны отчетливо, у меня подкосились ноги. Пришлось прислониться к борту пикапа, чтобы не упасть. Они выглядели как постаревшие двойники тех, кого я знала когда-то очень давно, в другой жизни. Черты их лиц истончились и сморщились, а каждое движение, похоже, давалось им с трудом. Но, конечно, я их узнала. Бывают такие лица, которые не забываешь, как бы тебе этого ни хотелось. На мгновение они замерли, неловко улыбаясь. А я даже не знала, броситься ли мне с криком «прочь», потребовать, чтобы они немедленно уехали, или даже попросить Тедди задавить их своим пикапом. И тогда моя мама сказала: — Привет, тыковка. Мы так по тебе скучали. Глава 37 Человеку трудно привести свои мысли в порядок, если он только что вынюхал две дорожки кокаина и жаждал третьей. — Что за хрень это такая? — думал Слэш, идя, опустив голову, прочь от «Харди». Затем он спросил себя: «А что, если они действительно могут сообразить пять штук? Может, стоит вернуться?» Заманчивое предложение, если честно. Работенка, которую он провернул с той мадам и о чем теперь вопили все газеты, была не особо трудной. Как-то ночью он спер ее телефон. Тот тип, который нанял его, точно сообщил, где его искать. А потом, на следующий день, он вернулся в тот дом, чтобы подбросить наркоту. Всего несколько часов там и сям — и вот у тебя пять штук и куча кокса. А вдруг и там так же легко выгорит? Что, если тот тип и горяченькая сучка Венди могли действительно организовать такое дельце? Да нет. Слэш нутром чуял подвох. Зачем им понадобилось его имя? И почему они не платят наличкой, как все? Он почти чувствовал, что это дело пахнет жареным, а зачем ему такое? Он уже сидел, и возвращаться на зону у него не было ни малейшего желания. За все то время, когда он занимался сомнительными делишками, он получил только один приговор — и то условно, подумаешь, разок промахнулся. Правда, хороших деньжат ему срубить весьма хотелось. Вроде бы дело обстояло так: денек потрудишься — и вот тебе пачка стодолларовых бумажек. Но, похоже, не стоит рисковать даже из-за такого солидного куша. Слэшу не давала покоя мысль о том, что Венди и тот парень могут наблюдать за ним или даже пытаться преследовать. Вдруг ему в голову пришла блестящая идея: пройти мимо здания отеля «Говард Джонсон», пока он окончательно не скроется из виду. Затем он вернулся, пройдя с другой стороны, и поднялся по лестнице в комнату 307. Он пробыл там больше недели, смотрел HBO, насыпал и вынюхивал дорожки, — словом, культурно проводил вынужденный уединенный досуг, вывесив на дверь табличку «Не беспокоить». Он выходил, чтобы прикупить чего-нибудь, а потом возвращался назад, и праздник продолжался. Слэш недавно сорвал самый большой куш в своей жизни и теперь вовсю этим наслаждался. Потому что, чувак, если вспомнить времена ночевок в «Миссии» или то, как ему доводилось спать в лесу, то балдеть в номере в «Говард Джонсон» было просто раем. Классная крыша над головой. Мягкая кровать, чтобы спать. Никто не орет на тебя, что ты удолбался, не надо тащить свой зад в какую-нибудь контору по утрам. И никто не галдит тебе про Иисуса. Войдя в комнату, он надел цепочку на дверь: ему вдруг страшно захотелось проверить, как там поживают его запасы. Он вынул свою заначку из тайника. Сначала он пытался сообразить, сколько же всего снюхал, пытаясь оставаться в пределах своей нормы. Скажем, восемь дорожек в день, не больше. Ну ладно, может, двенадцать. Или шестнадцать, но это уже край, всё. Вообще в последнее время он как-то перестал за этим следить. Ну, была еще пара дамочек, с которыми он развлекался, и… Подождите-ка. Разве это все, что осталось? А куда же делось остальное? Ситуация с деньгами оказалась еще более поразительной. Из первоначальных 5000 долларов оставались жалкие четырнадцать стодолларовых банкнот. Однако дороговато оказалось жить в «Говард Джонсон», да еще и этот зануда-менеджер со своим обязательным депозитом в 500 долларов на случай причинения ущерба, поскольку у Слэша, понимаете ли, нет кредитной карты. Да, погулял он неслабо. Плюс еще эти бабы.