— Я вижу вас, миссис Баррик, — сказал он загадочно. — Я вас вижу. — Не понимаю. — Не думаю, что смогу это объяснить, — сказал он. — В любом случае это не имеет значения. Он медленно поднялся со скамейки. К моему удивлению, на его глазах выступили слезы. Он снова вытащил свой платок и промокнул лицо. — Я вижу вас, миссис Баррик, — сказал он в последний раз. — И, если честно, это пугает меня до смерти. — Что вы имеете в виду? — спросила я. — Мистер Ханиуэлл, подождите! Но он уже хромал прочь. Глава 31 В колонне было четыре машины, направлявшихся к резиденции Уоррена Плотца: три форда с горчично-желто-коричневыми знаками шерифа округа Огаста и субару без опознавательных знаков, за исключением наклейки Coexist[22] на заднем бампере. Странноватый квартет, что и говорить, но вполне уместный. Для Эми Кайе, сидевшей за рулем субару, все происходящее отнюдь не было чем-то обыденным. С арестами она, как правило, сталкивалась, только читая их описания. Но жалеть об этом ей не приходилось. Все-таки на это дело она потратила три года в целом, плюс множество часов личного времени. Представители шерифа, как правило, возражали против того, чтобы адвокат наблюдал за ними, пока они выполняли свою работу, но сейчас, когда Эми сказала, что хочет присоединиться к ним, не стали протестовать. Она торжествовала. Даже если ей и не придется собственноручно надевать браслеты на Плотца, все они и так знали, что она эта заслужила. Кроме чувства выполненного долга, которым она искренне наслаждалась, пока кавалькада подъезжала к обиталищу Плотца, ее переполняло справедливое и жестокое предвкушение возмездия, которое она, похоже, разделяла с его жертвами. Она встречалась почти со всеми, кое с кем даже неоднократно. Она видела, как боль наполняет их глаза, когда они рассказывали о самых мучительных переживаниях в жизни. Как же она желала разделить возможность поделиться этим моментом со всеми ними: показать, как выглядел их мучитель, когда понял, что пойман; что больше ни единой минуты ему не быть свободным; что одна из его жертв сумела взять над ним верх. Эми надеялась, что он будет рыдать, стенать и просить прощения. Поистине поэтическая справедливость для всех женщин, проливших из-за него столько слез. Дом Плотца находился в районе новостроек, где дома громоздились один на другой; по счастью, подъездная дорога туда оставалась пока в целости. Наверняка местные жители не ожидали увидеть быстро бегущую по их тихим улицам фалангу шерифских машин. Кавалькада наконец подъехала к дому Плотца, заблокировав выезд Доджу Рэм 2500, присутствие которого свидетельствовало о том, что владелец дома и, возможно, даже наблюдает за происходящим изнутри. Впрочем, все это было уже неважно. Они не собирались скрываться. Напротив, хотели продемонстрировать свою силу. Всего представителей шерифа было шестеро, каждый в пуленепробиваемом жилете. Раскопки архивов помогли установить, что у Плотца было разрешение на скрытое ношение оружия. Им не хотелось рисковать. Двое полисменов отошли назад, на случай, если Плотц попытается бежать. Остальные четверо поднялись по ступенькам. Эми держалась поблизости. Она буквально чувствовала, как ее переполняют эмоции его бывших жертв. Постучать представители власти не удосужились. Плотц, конечно, никогда не оказывал такой чести своим жертвам. Так что они просто вынесли его дверь портативным тараном. Сержант вошел внутрь. — Полиция! Уоррен Плотц, с вами говорит представитель шерифа округа Огаста, и у нас есть ордер на ваш арест! — крикнул он. — Не пытайтесь сопротивляться. Вы окружены. Следом за ним, взяв наизготовку табельное оружие, ворвались остальные полисмены. Обследовав комнату на первом этаже, они начали методично обходить другие. Ни в одной из них его не было. Законники сгрудились у начала покрытой ковровой дорожкой лестницы и стали тихо подниматься вверх. Впереди опять был сержант. Остановившись у двери в главную спальню, он посмотрел в глаза каждому из своих подчиненных, чтобы убедиться, готовы ли они. Возможно, Плотц, поняв, что за люди оказались у него в доме, теперь скрывался в спальне, готовясь дать последний бой. Пока оружие у четырех представителей шерифа стояло на предохранителях. Впрочем, если Плотц окажет сопротивление, долго это не продлится. Но так ли он хотел умереть? Отойти в мир иной от рук полицейского? Эми спустилась на две ступеньки вниз, по-прежнему заглядывая за угол. Сержант произнес: «Раз… два… три…» — и на «три» распахнул дверь. В комнате было темно, как в склепе, что было совершенно неестественно в три часа пополудни для ясного мартовского дня. Благодаря хоть какому-то освещению из коридора, Эми видела застилавшую окно тень, которая намертво блокировала любые попытки солнца проникнуть вовнутрь. Полицейские же просто растворились в этом мраке. — Уоррен Плотц, не двигайся, ты арестован. Это был сержант. Кто-то из полисменов включил свет. Теперь Эми увидела, что один полицейский держит под прицелом пистолета Плотца, сидевшего на большой двуспальной кровати в центре комнаты и всем своим видом выражавшего: какого, собственно, дьявола меня будят четверо вооруженных людей? Он был раздет до пояса. Все, что ниже торса, скрывалось в клубке намотанных на его тело одеял. — Что за… — начал было Плотц, но оборвал себя вульгарной бранью. Эми вошла в комнату, когда Плотц выдирал из своих ушей две восковых затычки. Беруши, значит. Вот почему он не слышал, как офицеры ломали входную дверь и заходили внутрь. Перед ней был человек, глубоко уснувший после отработки ночной смены. Когда Плотц увидел Эми, то слегка отшатнулся. — Да что за… — снова сказал он, а потом еще раз выругался. — Это из-за этой суки Мелани Баррик? Что эта манда натрепала про меня? Что бы она ни говорила, это ложь. Она лживая сука! — Мистер Плотц, повернитесь и лягте на живот, — приказал сержант. Плотц, казалось, ничего не слышал. Он тыкал пальцем в направлении Эми, а его лицо, покрытое со сна складками, покраснело от ярости. — Мелани Баррик — лживая сука. Она на меня долго зуб точила. Я уволил ее на прошлой неделе за то, что она, оказывается, наркоту толкала. И что бы она про меня ни говорила, все ложь. А если вы меня арестуете, я подам на вас в суд. На всех вас подам. — Заткнись, Плотц, — сказал сержант. — Перевернись и ляг на живот сам, а то будет по-плохому. Плотц выдал еще пару высказываний насчет Мелани Баррик, прежде чем подчиниться. Сержант прижал запястья Плотца друг к другу за его спиной и надел на них черные наручники. — Поехали, — сказал сержант. — Отвезем этого говнюка куда следует. Если раньше ожидание результатов на совпадение отпечатков пальцев было просто долгим, то теперь оно казалось ей бесконечным. Правда, на этот раз дело было скорее в человеческом, нежели техническом факторе. Вначале Плотц должен был предстать перед судьей. Бюрократам ведь некуда спешить. Наступит момент, когда Плотцу объявят, что он вправе воспользоваться телефоном. А его жена, отец и адвокат уже наверняка толкутся в офисе шерифа, разоряясь почем зря. Кто знает, может, они тоже его в чем-то таком подозревали. Особенно жена. Конечно, Плотц терпеливо выслеживал свои жертвы, прежде чем по-настоящему атаковать. Ведь не случайным же было то, что женщины, на которых он нападал, были одиноки. И как могла жена не придать значения тому, что ее муж ночь за ночью отсутствовал дома? К родственникам Плотца Эми даже чувствовала определенную симпатию. Они должны были стать еще двумя его жертвами, поскольку их судьбы были тесно связаны с самым страшным серийным насильником, которого когда-либо знала долина Шенандоа. И теперь они будут известны в округе не иначе как его жена и отец. Короче говоря, топчась на почтительном расстоянии, Эми прилагала все возможные усилия, чтобы не стоять над душой заместителя шерифа Джастина Херцога, пока тот обрабатывает отпечатки пальцев. Всему, как говорится, свое время. Добиться какого-либо признания Эми рассчитывала приблизительно к обеду. Она спрашивала себя, начнёт ли он с рассказа о Лилли Притчетт, а потом постепенно признается и во всем остальном, после того, как она прижмет его результатами ДНК-тестов, либо же сразу уйдет в глухую несознанку. Одно можно было сказать наверняка: в тот вечер она собиралась начать оповещение всех его жертв. Сначала Лилли, потом Дафна Хаспер. Следующей, возможно, будет Мелани Баррик. Может, с ней ничего и не получится. Но, несмотря на обвинение в хранении наркотиков, эта Баррик заслуживала, чтобы о ней заботились так же, как и о других пострадавших. Эми надеялась достучаться до них всех, если только это возможно. Ведь ей не под силу вечно сдерживать желание Аарона Дэнсби — слить туда или сюда очередной жареный факт, попавший ему в руки. Поэтому она всеми силами стремилась добиться того, чтобы жертва услышала обо всем своими ушами, а не читала несвежие репортажи в газетах. Примерно об этом она и думала, когда, наконец, позвонил Херцог. Маэстро по поединкам с системой сопоставления отпечатков пальцев был готов дать информацию. Ее икры, казалось, кололо иголками, пока она пробиралась к той насквозь пропахшей комнате. Ее нервы были на пределе. — Эй, — сказала она, входя. Херцог оторвал взгляд от монитора. Она обошла вокруг него. Он разместил два отпечатка рядом на экране. — Ну ладно, вот это — часть оставленных субъектом Б, — сказал он, показывая на тот, что был справа. Потом указал пальцем влево. — А вот это — парень, которого вы сюда притащили. Прищурившись, Эми взглянула на изображения. Что-то в них не совпадало, хотя что именно, она не могла сказать. В свое время ей довелось повидать немало отпечатков пальцев, но что было не так с этими, она никак не могла понять. А вот Херцог, похоже, мог. Уж будьте-нате, как мог. — Это два разных человека, — сказал он. — Извини. — А ты… Ты уверен, что не… В смысле, может, ты их перепутал или… — Извини, — еще раз сказал он. Она пристально посмотрела на изображение еще раз: конечно же, у субъекта Б недоставало характерного завитка, который был у Уоррена Плотца. Отпечатки не совпадали.