- Ну, если мы сможем позволить себе это. - И где она будет спать? - Я не знаю, можно ведь нанимать работника на день. - Но, как я понимаю, большая часть твоей работы приходится на вечер, что будет в это время? - Ну, в какое-то время, я думаю, ты мог бы… - Как я могу посвятить себя этому? У меня тоже есть работа по вечерам. - Мы решим это, когда настанет время. - Нет, так не пойдет. Надо спланировать заранее. В любом случае меня часто не будет дома. Помимо основной работы у меня будет немало заграничных поездок. -- Мы справимся. - Так, как ты справлялась до сих пор? - Я не понимаю, что ты имеешь в виду, - встревожилась Кэти. - Твой бизнес в долгах и опасности, и ты уже работаешь до изнеможения, чтобы сохранить его, и каждый день встречаешь со страхом. Что мы будем делать, если к этому прибавится ребенок? - Ты хочешь сказать, что ребенку прибавляться не следует? - осторожно проговорила она. Он ответил так же аккуратно: - Это совершенно не то, что я говорю, Кэти. У меня нет никакого права, нет вообще ничего, чтобы отвергать твоего ребенка, и я даже не думаю об этом. Нил был очень спокоен, почти холоден. Вот что дала ему его прогулка меж роз, алтей и люпинов в саду отеля - ту честную ясность, которая всегда хорошо служила ему в каждом случае, с чем бы он ни сталкивался. - Так мы вообще не будем обсуждать, будет у нас ребенок или нет? - Ты хочешь ребенка, и я не собираюсь стоять у тебя на пути. Это было бы безнравственно и неправильно. Слишком взвешенно, слишком спокойно. Она испугалась и замолчала на какое-то время. - Как ты думаешь, всегда будет так? Ты будешь мириться с ситуацией, держать нашего ребенка из милости? - Я вовсе не думаю, что все должно быть так. Но, если в доме будет еще кто-то, мы должны приготовиться, предусмотреть все и составить планы. - Звучит очень неубедительно. - Поверь мне, я не хочу быть таким, но надо с открытыми глазами глядеть в будущее… Да, конечно, мне бы хотелось, чтобы это случилось в другое время, когда мы были бы готовы дать нашему ребенку все, что нужно… лучшую жизнь. Но это случилось сейчас, и нам надо решить, что делать. Например, на сколько ты уйдешь в декрет? - На три месяца, как все. - И Том согласится на это? - Это закон, но он согласится в любом случае, я уверена. - Нам придется переехать. Уотервью совершенно не подходит для ребенка, - сказал Нил. - Не имеет значения, где живет малыш… Позже мы можем подумать… - Но моя работа здесь, и я не собираюсь брать дела по большим страховкам или недвижимости, просто чтобы заработать денег. - Нам не нужно так много денег. Нам не понадобится большой дом вроде Оклендса, не нужна огромная коляска вроде той, которая была в твоем детстве, нам необязательно отдавать ребенка в большую дорогую частную школу. Детям не нужна роскошь или королевская забота, им нужна только любовь. - У нас был хороший старт. Если у нас будет ребенок, то мы тоже должны дать ему хороший старт. - Мои мама и папа вырастили нас шестерых в Джарлате и сделали это без больших денег и проблем. - Ну, вряд ли без проблем, - проворчал Нил. - Что ты имеешь в виду? - Ты всегда ругалась, что твоей маме приходилось на коленках отскабливать полы в доме моей матери и при этом мириться с ужасным обращением. - Но мне же не придется так жить, как и тебе. - Я думаю, что просто не готов, - сказал он. - И я не готова. Но ведь множество людей не были готовы, и посмотри, как здорово справились. - Почему из меня делают чудовище? - Я не делаю из тебя чудовище, - мягко сказала Кэти. - Это просто… просто… - Нил не мог подобрать нужных слов. Кэти промолчала. - Послушай, я даже ничего у тебя не спросил об этом… Как ты себя чувствуешь? Тебя мутит?… - Бывает… - И чего ты-то хочешь? - Того, что происходит сейчас: чтобы мы поговорили об этом спокойно и разумно, не расстраиваясь. - О чем же говорить… Я имею в виду это. -Что? - Давай рассуждать логично. Мы не хотели детей, а сейчас™ беременна. - Это было сказано очень холодно, очень строго. - Мы очень скучали друг по другу в последнее время… - продолжал Нил. - Я недооценил глубину твоих чувств по поводу твоей работы, думал, что в конце концов ты все взвесишь и отправишься со мной за границу, потому что это была такая великолепная командировка… И ты поняла неправильно. Раз уж ты беременна, ты думала, что я автоматически приду в восторг от перспективы стать отцом. Мы оба здорово ошиблись. Она больше не могла выдержать эту безжалостную логику, вычисляющую, где правые и где виноватые. Она почувствовала, что сейчас расплачется, и не могла остановить рыданий. Он смотрел на нее, ошеломленный, невозможно было понять, что она говорит - слова тонули в слезах. - Пожалуйста, Кэти… - Нил потянулся к ней. Он не ожидал такой реакции, ведь он старался подвести все итоги так аккуратно, как мог. Он изо всех сил старался не винить ее и не говорить, что он чувствует себя преданным. Он подумал, что это несправедливо, но права будущей матери, очевидно, более важны, так что он постарался сосредоточиться на практической стороне. Он хотел понять, что она говорит. А Кэти плакала и плакала, повторяя одно и то же. Он не хочет ребенка. У него не было отцовского инстинкта. Она не могла прервать эту беременность, потому что, даже если предположить, что она решится на это, она бы никогда не забыла этот день: как он показал себя неспособным к любви, заботе, быть хорошим, в конце концов. Нил предстал перед ней эгоистом, принявшим решение пожертвовать ребенком ради карьеры. Она плакала, так как не могла и не хотела поверить, что Нил, человек, которого она так любила, такой. Он смотрел на нее в смущении; он делал все, что мог, для нее, старался быть справедливым, как любой другой в подобных обстоятельствах. И его будущее должно поменяться, потому что она не соблюдала условия договора. - Я никогда не видел, чтобы ты так плакала раньше. Пожалуйста, прекрати, - умолял Нил. Кэти сделала над собой гигантское усилие, а он передал ей коробку с салфетками. Она вытерла лицо и высморкалась. - Я ничего не говорю плохого, я просто не могу услышать, что ты говоришь, - сказал Нил. Он нерешительно предложил ей вина, она выпила. Он убрал волосы с ее лица и обнял ее за плечи. - Кэти, дружок? - Все хорошо. Я уже в порядке. Она вдруг почувствовала такую же решимость, какую чувствовала годы назад в Греции. Они слишком устали, преодолели слишком много проблем, и они не сдадутся сейчас. - Когда я сказала, что хочу поговорить с тобой, о чем ты подумал? - спросила Кэти. - Я не знаю, - уклончиво ответил Нил. - Пожалуйста, скажи! - Ну, я подумал, что ты собираешься сказать мне… - Он замялся. - Ну же! - Я подумал, что ты собираешься сказать, что решила оставить «Скарлет-Физер» и быть со мной, куда бы я ни поехал, - сказал он. Человек, наблюдавший за кухней, решил, что удача улыбнулась ему. Большой парень вошел внутрь. В такой поздний час, в выходной день! Они были совершенно правы, это было, конечно, дело его собственных рук; а сейчас он собирается произвести дополнительные разрушения. Он прокрался к окну, чтобы увидеть начало и успеть позвать подмогу. Все эти страховые случаи не отличались один от другого; нужно было иметь весомые доказательства. Человек держался в тени, он хотел увидеть начало, но не хотел, чтобы его обнаружили - вдруг придет кто-то еще. Марселла легла на кровать. Должен же Том однажды зайти домой. Он не захотел пойти на ленч; может быть, ей не стоило предлагать. Но не собирался же он отсутствовать каждую ночь. Куда он мог пойти? Он слишком горд, чтобы зайти в студию Рики. И он никогда не пойдет к родителям в Фатиму. Не отправится он и за тридевять земель к Джо в такое время. Значит, вернется домой. Когда она проснулась и его все еще не было, она начала беспокоиться. Он очень упрямый, но никогда не наделает глупостей. Марселла не могла больше спать. Она вышла на улицу и пошла по ней, пока не увидела пустое такси. Она попросила отвезти ее на улицу недалеко от фирмы, затем тихо прошла дальше и открыла ворота в мощеный дворик. В машине, припаркованной снаружи, сидел человек, но казалось, что он не обратил на нее никакого внимания. Она посмотрела в окно и увидела на диване фигуру. Как глупо с его стороны! Им же придется однажды поговорить; зачем же откладывать это? Она позвонила в дверь, но он не шевельнулся. Она видела, что глаза его открыты, но он не двигался. Должно быть, он понял, что это она. - Том! - позвала она. - Пожалуйста, Том, отзовись. Том, впусти меня. - Но он не двинулся. - Я не могла поступить иначе! - воскликнула она. - Я никогда не предавала тебя и все тебе рассказала. Я честна с тобой и не понимаю, почему ты не хочешь поговорить!… Через полчаса, замерзшая и испуганная, она ушла и на другом такси вернулась в Стонифилд. Человек, наблюдавший за домом, был озадачен. Этот большой парень вовсе не устроил погром в помещении, он просто улегся спать на диване. Еще более необычно было то, что одна из самых красивейших женщин Дублина стучалась в дверь, пытаясь войти. Любой нормальный человек открыл бы дверь сразу. Но этот парень был загадкой.