Что она сделала? Из-за чего Лили стала такой противной? Что случилось с очаровательной малышкой, державшей старшую сестру за руку и смотревшей на нее карими глазами, напоминавшими теплый шоколадный кекс? Ответа Оливия не знала. Она выплюнула заусеницу, зевнула, прикрыв ладонью рот. Какое отвратительное лето. В дом на озере Уитмены их не пригласили. Оливия скучала по Блейзу, походам, каноэ, мороженому без меры и вечерам у костра с поджаренным маршмеллоу. А виноват во всем Лукас. Придурка поймали в магазине с краденой машинкой «Хот уиллз». Отец не знал, но Лукас продолжал воровать – здесь стырил зажигалку «Бик», там – палочку «джерки». Оливия слышала недавно, как брат хвастался перед своим другом Таннером. Ее так и подмывало настучать на него, но она же не такая противная, как Лили. Рано или поздно Лукас свое получит, в этом она не сомневалась. За спиной у нее Дуайт хлопнул ладонью по компьютерному монитору. – Это не поможет, – сказала, не оглядываясь, Оливия. Лукас попытался научить Лили давать пять, но в последний момент она отдернула руку, и теперь он гонялся за хохочущей сестренкой по дорожке. Оливия снова зевнула. Играть с младшими не хотелось. Все равно надоест. – Он такой медленный, – пожаловался Дуайт. – Пора сделать апгрейд. – Попробуй дефрагментацию. – Этому трюку ее научил мистер Уитмен, у которого прошлым летом компьютер начал тормозить во время видеоигры. – Нет времени. – Отец уезжал через несколько часов, собираясь навестить клиентов из Темекулы и округа Калаверас. Назад его ждали не раньше, чем через пару недель. – Твоя мама придет домой поздно. У нее собрание «Женщин-риелторов», или как это у них там называется. – Оливия знала, что он хочет уехать, прежде чем она вернется. Избежав встречи с Шарлоттой, Дуайт спасался от очередной стычки из-за того, как много он тратит. – Присматривай за братом. – За Лили тоже? – рассеянно спросила она, разглядывая заусеницу. – Хмм. Ну да, и за ней тоже. – Он барабанит по клавиатуре. Вентилятор еще жужжит, хотя компьютер уже выключился после третьей неудачной попытки перезагрузиться. – Я им не нужна, – бормочет она. Брат с сестрой, похоже, прекрасно обходятся и без нее. – Я и впрямь слышу неприязненные нотки? Оливия покачала головой – она никогда бы этого не признала – и отвернулась от отца. – Дай-ка я попробую. – Она подошла к столу, потерла глаза и села в пустое кресло. – Устала, Принцесса? Оливия кивнула. – Опять кошмар. Не могла уснуть. – Кошмар, в котором отец появлялся с ножом в руке, пугал ее по-настоящему. Дуайт встал у нее за спиной, сунул руки в карманы и посмотрел в окно. – Это только сон. Тебе нечего бояться. – Знаю. Она включает компьютер, ждет. – Хочешь войти? – Попробуй сама. Пароль тот же. Оливия залонгировалась и приступила к дефрагментации, чтобы освободить больше места на диске. – Я заметил, ты наблюдала за братом и сестрой. Они ведь довольно близки, да? – Он начал укладывать вещи в кейс. Оливия кивнула. – А как у тебя с Лили? Вы же с ней ладите? – Она покачала головой. – Жаль. Может быть, все изменится, когда вы обе повзрослеете? В этом Оливия не была уверена. Они расходились быстрее, чем два подхваченных отливом каяка. Отец положил руку ей на плечо. – Мы с братом никогда не были близки. Я это пережил. И ты переживешь. Не позволяй им досаждать тебе. Заботься о себе, и все будет хорошо. Полагайся только на себя. – И на тебя, папа? – спросила она, глядя на него снизу вверх. – Всегда, Принцесса. К тебе я никогда спиной не повернусь. С любой проблемой приходи ко мне. Я приму тебя в любое время. Если сны будут беспокоить, скажи, – наставлял он, стараясь не показать, что обеспокоен. Но Оливия видела – что-то его тревожит. Может быть, то, что приносит кошмар? Он сказал ей однажды, что если ей страшно или больно, то и ему страшно или больно. Если грустно ей, то грустно и ему. Она натужно улыбнулась. – Скажу. Он посмотрел на монитор. – Сколько времени это займет? – Много. Собирайся. Я буду здесь. – Сидеть у компьютера и смотреть на экран было необязательно, но чем еще заняться? Подруги разъехались. На работу ее не брали – годами не вышла. А спать днем – это для малышей. Дуайт поцеловал ее в лоб. – Ты самая лучшая дочь. – Люблю тебя. – Она подняла руку, когда он вышел из комнаты, и, не зная, чем еще заняться, нарисовала отца в накидке с капюшоном и оставила набросок на столе. Вернется, увидит и поймет, что она считает его лучшим папой в мире. Суперотцом. Глава 30 До Оушнсайда доезжают быстро. Оливия сворачивает на съезд, ведущий к океану, и опускает стекло. Джош делает то же самое. В воздухе запах соли и солярки. Движение плотное, шумное и медленное. Она опускает козырек, блокируя жесткое сияние послеполуденного солнца. Дюйм за дюймом они ползут к побережью. Джош наклоняется вперед, насколько позволяет ремень; ему так хочется поскорее попасть домой. Он нетерпеливо похлопывает ладонью по колену, смотрит по сторонам, словно ищет знакомый ландшафт. Бетон и пальмы. Велосипедисты. Серо-голубой океан, водовороты… Эмоции бурлят и в ее душе: надежда на то, что Лили дома; тревога – вдруг ее там нет; страх – а если ее похитили или убили. – Узнаешь что-нибудь? – Чувства и мысли Оливия держит при себе и старается не выставлять, чтобы не встревожить племянника. – Да. – Он показывает вперед. – Едем. На перекрестке Оливия, дождавшись зеленого, поворачивает налево. До Пайна несколько кварталов. Следующий поворот блокирован какой-то машиной, и Оливия едет прямо вперед, пока не упирается в тупик в строительной зоне. По всей разделительной линии окрашенные пилоны. Мигающие огоньки. Сбившиеся бампер к бамперу автомобили. Навигационная система подтверждает, что маршрут выбран правильно. Оливия роняет руки на колени и шевелит пальцами, чтобы не дрожали. Откидывает голову на подголовник. – Что-то не так. Слишком долго. Джош поворачивается и смотрит в заднее окно. – Там. Назад. – В его голосе волнение, брови ползут вверх. – Повернуть нельзя, пока не проедем здесь. – Она наклоняется вправо, посмотреть далеко ли поворот, но не видит ничего из-за грузовика перед ними. Джош раздраженно мычит и отстегивает ремень безопасности. – Не снимай. Мы еще едем. – Но прежде чем Оливия успевает что-то предпринять, мальчишка открывает дверцу, выскакивает из машины и забрасывает на плечо рюкзак. – Я иду. – Он захлопывает дверцу. – За мной. За ним? Но как? Она же застряла. – Джош, вернись! – кричит она. Он перебегает через улицу, и ее сердце переходит с шага на рысь. – Вот дерьмо. Звонит телефон. На ожившем экране имя – Эмбер. Оливия отвечает. – Эмбер, господи. Я в пробке, а Джош выскочил из машины. – Она выглядывает в окно. Куда он пошел? Пульс набирает ход. Джоша не видно. – Ты где? – В Оушнсайде. Джош здесь живет. – Оливия торопливо вводит подругу в курс дела, рассказывая о рисунке племянника и соответствующей фотографии в книге. – Вау. О’кей. Ты можешь подать к тротуару и припарковаться? – Места нет. Подожди. – Оливия снова оглядывается. Нужно как-то выбираться из этой ловушки. Оглянувшись, она разворачивается на сто восемьдесят градусов, едва не задев передним бампером пилон, и переезжает на другую полосу. Бросает взгляд в зеркало заднего вида. Навигатор выстраивает маршрут к улице, где живет сестра. – Порядок. Вылезла. Еду. – Джоша видишь? – волнуется Эмбер. – Нет, но я знаю общее направление его движения. Извини, ты ведь не просто так позвонила? – Да, новости есть, но с ними можно подождать. Ты сегодня вернешься? – Поздно. – Оливия поворачивает на Пайн. – Что-то срочное? – Внимание разделяется – она и слушает и присматривается к многоэтажкам и таунхаусам, мимо которых проезжает. Уйти далеко он не мог.