Оливия кладет руку ему на грудь и пытается вытолкать из дома. При этом ей стоит трудов не просунуть пальцы ему под рубашку. Там, под байкерской курткой, тепло, и она с удовольствием прислонилась бы к нему и рассказала обо всем, что случилось с тех пор, как они разошлись. Так хочется поделиться с ним своими мыслями, извиниться… Но не на публике же. Она бы попросила Итана уйти, но ведь он может знать что-то такое, что поможет в поисках Лили. Если Блейз не уйдет, Итан может закрыться, и тогда она вообще ничего не узнает. Глядя искательно в глаза и мысленно моля о терпении, Оливия понижает голос: – Поговорим завтра? – Секундочку, – вмешивается Итан. – Ты встречаешься с Тео? – Да. – Она закрывает глаза и, после короткой паузы, добавляет: – Нет. Уже некоторое время. Открыв глаза, Оливия видит, что Блейз ухмыляется, словно догадывается, как трудно ей бороться с собственными чувствами и что она уже осознала свою ошибку. Джош вежливо кашляет в кулак. – Неудобно. Блейз бросает на него быстрый взгляд и улыбается. – Привет. Я – Блейз. А ты? Удивительно, но племянник не теряется от этого прямого вопроса и не втягивает голову в плечи, но выпрямляется и как будто становится выше. – Джош. – Твой парнишка, Миллер? – Нет, он сын Лили, – отвечает за Итана Оливия. Блейз, кажется, не знает о ее первоначальных предположениях насчет того, что сын Лили – от Итана. Они не виделись с той поры, когда она поступила в колледж, а Блейз ушел в армию. За последний год они ни разу не касались темы, почему расстались Оливия и Итан. Блейз не спрашивал, она не откровенничала. То был период в жизни обоих, который оба старательно обходили. Развод родителей Блейза, болезнь его матери, семейная драма Оливии – ни одна, ни другой не хотели включать эти трагические события в их отношения. – Не… Лили, – говорит Джош. – Так он не ее сын? – Блейз смотрит на Оливию, ожидая разъяснений. – Мы думаем, что она сменила имя. Он вскидывает брови. Джош открывает рот. – Орех. – В следующий момент с его губ срывается проклятие. Шея и щеки заливаются краской, он поворачивается и идет к выходу. – Джош, подожди. Все хорошо. Слегка шокированный, Блейз смотрит на парнишку. – Она здесь? Он ждет от нее ответа, и вопросы тучками проносятся по его лицу. Оливия чувствует его нетерпение, желание узнать, как дела у ее младшей сестры. – Нет, Джош остановился у меня на время. – Ей нужно так много рассказать ему, стольким поделиться, и держать это в себе уже нет сил. Ладно, черт с ним. Итан может подождать. – Мы сейчас. – Она хватает Блейза за рукав и тянет к двери, но он уперся и не поддается. Ставит бутылку на стол и протягивает Джошу руку. – Рад познакомиться. Как твоя мама? – Ммм… – Джош кусает нижнюю губу. – Она в порядке? – спрашивает Блейз и, не дождавшись ответа от Джоша, поворачивается к Оливии. – Где она? – Мы не знаем. – Он вскидывает брови, и Оливия берет бутылку. – Я все тебе объясню. Иди за мной. – У тебя мои «Пумы». Чертовы кроссовки. Сбросил и забыл, когда так рвался за своим «Макинтошем», что даже ее оттолкнул плечом. А когда Джош лег спать в первый вечер, и она решила прибраться, то зашвырнула их в кладовку. – Они в моей комнате. Я принесу. Но Блейз не слушает. Все его внимание занимает Джош, и взгляд скользит сверху вниз – от бейсболки к черным «Вэнсам», – задержавшись на лице. Джош неосознанно поправляет бейсболку, как будто Блейз может увидеть под ней шрам. – Иди, помоги Итану с обедом, – мягко обращается к нему Оливия. – Я не задержусь. С бутылкой в руке Оливия тянется за Блейзом в свою комнату. – И что ты себе думаешь? – спрашивает она. – Напоишь меня и в постель? – Зачем ей это нужно – впустить его в свой дом, в свою жизнь? И вместе с тем она признательна ему, благодарна за то, что он рядом, пусть и ненадолго. – Для этого мне тебя и поить не надо. – Блейз выглядывает в окно, из которого открывается прекрасный вид на задний дворик. Итан и Джош возятся с грилем, установленным лично Блейзом. Оливия ждет от него самодовольной ухмылки, неизменно ее раздражающей, но когда он поворачивается, лицо его выражает беспокойство. – Что такое? – с тревогой спрашивает она. Он останавливается посередине комнаты. – Волнуюсь за тебя. – Из-за Лили? – И из-за нее тоже. Твой сегодняшний звонок… Я даже испугался. – Со мной все в порядке. – Уверена? – Она сдержанно кивает. – Расскажи мне о Лили. Что происходит? – Она пропала. – По-моему, она давно уже пропала, разве нет? – Да, но на этот раз ситуация другая. Джош появился здесь один. Говорит, что она ушла, но, как мне кажется, у него это означает, что она пропала. Думаю, она не сбежала. У Джоша проблема. Некоторое время назад он ударился головой. Поэтому и слова путает. Я подозреваю, что его ранение как-то связано с исчезновением Лили. Из-за проблем с речью Джош не может толком объяснить, что случилось с матерью. Волнуется, спешит, путается и сбивается на невнятицу. Я даже допускаю, что Лили уже нет в живых, – добавляет она, и невидимое бремя скатывается с плеч. В глазах набухают слезы, дрожат губы. – Эй, это что еще такое? – Он берет ее за подбородок. Она отступает, чувствуя себя недостойной такой нежности и стыдясь собственного иррационального поведения. Он предал ее давно, и ее реакция была инстинктивной. Но сейчас Оливия спрашивает себя, не лгал ли ей тот единственный человек, которому она доверяла всю жизнь и с которого брала пример: ее отец. Мир рассыпается, будто кирпичей у нее без счета. Ты думаешь, что знаешь кого-то, а потом вдруг узнаешь нечто и понимаешь, что не знала его совсем. В пазле появляются новые детали, и законченная картина совсем не та, что изображена на крышке коробки. – Дуайт в Сан-Диего. – А при чем здесь твой отец? – Джош родился в Сан-Диего. Думаю, там – или где-то поблизости – он живет и теперь. – Оливия рассказывает о появлении племянника, о походе в полицейский участок, визите Шарлотты и реакции Джоша на фотографию с Дуайтом. Блейз внимательно слушает, и лицо его постепенно смягчается. Наверно, если бы он не держал в руке шлем и не боялся ответной реакции, то заключил бы ее в объятия. Рисковать он не решается, опасаясь, что она оттолкнет его еще дальше. – Тогда ты мне и позвонила? – Да. Он качает головой. – Черт, Лив. Я бы приехал раньше. Подожди-ка. Не хочешь ли ты сказать, что Джоша толкнул или ударил твой отец? Чувство такое, что кто-то вынул у нее из груди сердце и положил на горячий тротуар. – Не хочу в это верить, но да, думаю, именно это я и хочу сказать. – Нет, Лив, нет. – Блейз тычется лбом в ее лоб, и Оливии хочется раствориться в нем. Как же приятны его прикосновения, пусть даже вот такие, успокаивающие. – Он не такой. Да, с Лили он обходился жестко, но ты обвиняешь его в таком… Ты что-то упускаешь. – Надеюсь, ты прав. – Что здесь делает Миллер? – Блейз. – Она качает головой. Конечно, ходил, ходил и вернулся к Итану. Он смотрит на нее с прищуром. – Ты с ним спишь? – Ну хватит, – раздраженно бросает она. У нее просто нет времени на его ревность. – Между нами ничего нет.