Юра смущенно молчал. — Так и знал! Завтра придется на сборе поговорить. А Витьке проповедь прочтем, чтобы не забывал своего слова. Ему поручили — должен выполнить. — Витька не виноват; я сам его обидел. — Да ты хоть расскажи: в чем дело? Юра, махнув рукой, печально побрел в сторону. Дома Юра долго ходил из угла в угол, потом подошел к телефону и набрал номер. Но вместо веселого голоса Витьки из трубки слышались лишь продолжительные гудки. «Не подходит, — огорчился Юра. — Да что я, бегать, что ли, за ним буду, — с досадой подумал он. — Пускай завтра на сборе разбирают». Однако мысль о друге не давала ему покоя. Напрасно Юра садился к столу и открывал учебники. Через несколько минут мысли его были уже далеко. Ему представлялось, как завтра на сборе им придется все рассказать. У Витьки задрожат от обиды губы и покраснеет не только лицо, но и уши. Он подумает, что Юра нажаловался, будет горячиться, а может быть, еще получит выговор… Нет, так не годится! Юра решительно собрал книги. Никогда еще ему не казался таким длинным путь до Витькиного дома. Он так торопился, что сгоряча, взбежав на крыльцо, чуть не столкнул выходившего из двери Петра. — Вот это удар! Ты что — на ринге выступать готовишься? Петр подобрал выпавший из рук сверток. — Где Витька? Мне его нужно. — Витька? Ушел на стадион. Да ты что? Или кто гнался за тобой? Петр провел ладонью по стриженой голове Юры и стал спускаться с крыльца. Оглянувшись, он увидел, что Юра продолжает стоять, нагнув голову. — Э, брат, ты, кажется, опять заболел? Что за вид унылый? Он вернулся, положил свой сверток на ступеньку и спросил: — Заниматься пришел? Юра бочком хотел пройти мимо. — Ты куда? Нет, постой! Так не уйдешь! Петр крепко ухватил его за локоть. — Что случилось? Рассказывай! Юра насупился, хотел вырваться, но рука у Витькиного брата была крепкой и пришлось остаться. Петр взглянул на свои ручные часики и устроился на ступеньке. — Успею еще. Время есть. Давай, выкладывай. Почему оба «не в форме»? — пошутил он. «Вот прилип! И что им всем нужно?» — подумал Юра. — Да ты не беги. Все равно не отпущу, пока не дознаюсь! Как Юра ни крутился, а пришлось рассказать. Уж такой был у Витьки брат — ни за что не отстанет, пока не допытается. — Так, значит, из-за меня поссорились? — произнес в раздумье Петр. — Ай да Витька! Заступничек! Лицо его потеплело, а губы дрогнули, точь-в-точь как у Витьки. — Я ему говорил, что я виноват, а он и слышать не хочет. Я вгорячах просмотрел, — оправдывался Юра. — Завтра нас на сбор хотят вызвать. Несколько минут Петр сидел не двигаясь, о чем-то раздумывая. Губы его были плотно сжаты, а на лбу залегла глубокая складка. — Вот оно какое дело-то получилось!.. — Петр опять взглянул на часы; потом решительно поднялся, подобрал бутсы и сказал: — Пойдем! Юра непонимающе таращил глаза. Петр подтолкнул его к двери. — Заходи! — Как? А игра? Ведь вы опоздаете! Юра посмотрел на дорогу. Принаряженные болельщики спешили к стадиону. Они весело спорили, смеялись, жестикулировали. — Не разговаривай, проходи. Петр пропустил вперед себя изумленного мальчика. — Если бы у тебя был брат и с ним бы случилось несчастье, — что бы ты сделал? — Я бы… Я бы… Юра замялся… У него не было брата. — Наверно, помог бы ему… — нерешительно прошептал он. — Ну вот, так же и я. Витька у меня один. И я у него один, — улыбнулся Петр. — Он меня выручает, а я его. Петр подошел к телефону. Юра с уважением посматривал на его широченные плечи, крепкую загорелую шею и сильные руки. — Витька заболел. Прошу заменить меня запасным. Нет, без температуры. Завтра все расскажу. Да вы не беспокойтесь, Терентий Сергеевич! Ничего не нужно, сам справлюсь. По тому, как Петр вздохнул, мельком взглянув в окно, Юра понял, что ему трудно отказаться от игры. — Марш за стол! — весело скомандовал Петр. — Выкладывай свои учебники… * * * Витька пришел на стадион рано. На всякий случай он занял два места. Не признаваясь себе, он искал взглядом стриженую голову Юры. Трибуны быстро заполнялись народом, а товарища все не было видно. Обида прошла, и Витька бранил себя, что не помирился с Юрой. Одному было скучно и неинтересно. Заметив вдали светловолосую голову Севы и приплюснутую блином кепку Славки Козырева, Витька обрадовался. — Сева! Славка! Идите сюда. Ребята не расслышали и прошли дальше. Свободное место пришлось уступить грузному мужчине с огромным портфелем. — Чуть стоять не пришлось, — жаловался сосед. Он достал из кармана платок и вытер потный лоб. — А ты что — один? Или с друзьями разошелся? — толстяк участливо заглянул в пасмурное лицо Витьки. — Может, я место чужое занял? Так я того, подвинусь. Все усядемся. Прямо с работы прошел сюда. Думал — опоздаю. Витька невесело улыбнулся. — Сейчас начнут. Вот и судья вышел, — не унимался сосед. Вытянув шею и наклонившись вперед, Витька больше не слушал его. «А где же Петя?» — недоумевал он. Брата на поле не было. Вместо него играл Куприянов, парень невысокого роста, со шрамом на щеке. — Сиди, не вертись! Сосед недовольно потянул Витьку за рукав. Кругом шумели, хлопали. Болельщики выходили из себя, спорили. Витька ничего не слышал и не видел. Ему казалось, что игра идет вяло как никогда… Он сидел, точно на иголках и едва дождался перерыва. Вбежав в комнату отдыха, он увидел раздосадованное лицо Терентия Сергеевича. Русаков в чем-то горячо оправдывался. У Куприянова майка на спине взмокла и потемнела. — Ты как здесь? — удивился Терентий Сергеевич, увидя Витьку. — Ведь ты болен? Витька оторопело молчал. — Звонил Петр. Сказал, что ты болен, а ты разгуливаешь… С постели удрал? Витька выбежал за дверь. Он пулей пролетел мимо трибун к выходу. Для него стало ясно, что с братом что-то случилось. Добежав до дому, Витька поспешно открыл входную дверь, влетел в комнату и — замер на месте. За столом, спиной к нему, сидел брат и спокойно объяснял Юре какую-то теорему. Оба были так заняты, что не заметили его появления. На постели лежали бутсы, из свертка высовывался алый краешек майки.