— Да че ты извиняешься, спасибо должен сказать, что сняли его с насеста. Засел там, тоже мне, орел в гнезде! Тебя еще прошлый караван срисовал ночью. Сказали, мол какой-то перец-фрукт трется на утесе Три-четырнадцать. — Ло-ом, — укоризненно бросила в его сторону девушка, а мне сказала сухо: — Пойдем быстрее, караван ждет. — Сейчас, ёжкинсвет! Надо пометить на карте этот утес как Три-четырнадцать. В поле зрения медленно набухла и погасла зеленая точка — это Нейро ответил, зафиксировав исполнение команды. До отмены режима «Паранойя» и не в боевом режиме (когда забрало откинуто или шлем снят) он будет отвечать мне только условными знаками, выводя их прямо на сетчатку. Это, кстати, не очень полезно для глаз, потому и используется такой метод редко. — Пометь, пометь, — снисходительно проворчал Лом, и быстрым шагом двинулся в сторону каравана. Машины, оказывается, за холмом затормозили, и патрульные вернулись и подобрались ко мне, чтобы засечь ответ коммуникатора на идентификационный запрос. Они же не могли знать, что у меня нейросеть с продвинутым ИИ, да еще чип-фальшивоответчик от нано-морфа… Когда мы подошли к машинам, меня подвели сперва к грузовику, под тентом которого уместилось человек десять. Посмотрев на это, Лом хмыкнул и сказал напарнице: — Давай его к трупакам, тут места все равно нет. — И сразу ко мне: — Ты трупы то хоть видел, зелень? Не струсишь ехать в одной машине? — Нет. — И действительно не видел, правду сказал. Разве что мумию, ну и того героя-летчика, но думаю, что это не считается. Мертвых у нас конечно хоронили, но очень редко — чаще умирали Охотники и Разведчики за пределами Теплицы, и тела их как правило не возвращались. — А он залезет? — с сомнением произнесла все еще безымянная девушка, меряя глазами расстояние до высокого кузова. — Залезу, залезу!.. — Не желая больше принимать унизительной помощи от незнакомцев, заторопился, закинул зацеп, ухватившийся за край допотопного кузова, подтянулся и вскарабкался внутрь. Машина о-очень старой марки. На спирту ездит, кажется. Откуда только выкопали такое старье? Шагнув в кузов, запнулся протезом за что-то, неловко повернулся и полетел лицом вниз. Прямо на трупы, что вповалку лежали в кузове, слегка прикрытые какой-то тряпкой. — Черт! — пару раз моргнув, осознал, что смотрю прямо в открытые глаза мистера Пруста по прозвищу Пранк, отца Онри. Неживые глаза. Кусок ткани, которым были прикрыты тела, сполз, позволив мне заметить мертвое лицо Иришкиной матери, голое плечо которой торчало наружу. Мистер Пруст тоже был почти голый. «Так это и есть рейдеры! Сволочи, они даже трупы обобрали вчистую!» — тут главное не сорваться. Даже одного бойца в подобном костюме не потяну, а тут их целый взвод! Нет, нужно сдерживаться. Тут тяжелая рука легла мне на шею, и Лом, прижимая мою голову почти к трупу, прошипел сзади: — Знаешь их? Говори, знаешь их?! — Н-нет! Нет! Просто… брррр… отпусти, сволочь! Тяжесть чужой руки исчезла. — Просто ты никогда не видел трупы, слабак, понятно. — Лом, даже не пытаясь помочь мне встать с четырех точек, на которых я оказался после падения, спокойно уселся на скамью вдоль борта. Естественно, когда начал вставать, машина тронулась с места, отчего я снова упал. Они словно специально издеваются, гады проклятые. — Ну ты и клоун, — равнодушно сказал Лом, отворачиваясь. Сука! Ненавижу, тварь. Хорошо, что девушки в кузове не было, видимо, она села в кабину. Все-таки мне еще плохо удается скрывать свои чувства. Но на мой прожигающий взгляд Лом даже не обратил внимания. Его силовой бронекостюм с гладкими зализанными формами смотрелся на этой старой колымаге дико, и я уже открыл было рот, чтобы отпустить шпильку на эту тему, но вовремя заткнул себя. Не сейчас, дурак. Надо отыгрывать простака. Нельзя палиться. — А кто это? — спросил, подпуская в голос любопытства. — Трупаки-то? Сектанты… — Вы их убили?.. А за что? — Нее… Так нашли. Это было сказано без сарказма, равнодушно. Я подумал, что больше мне не ответят, но Лом сдернул ткань и ткнул дальше в угол кузова: — А вот того — мы. В углу лежал старик Говард, который даже в смерти не потерял скептического и ехидного выражения лица. Он оказался полностью одет, и даже какие-то примочки к костюму не были сняты. Лом перевел взгляд на меня, пробежал глазами. — Что-то твой костюм напоминает этот… Ты не из ихней ли шайки?.. Холодно что-то… Что бы сказал простак в моем случае? — А кто такие сектанты? Лом удивился: — Не знаешь? Из какой ты глуши выбрался? Я пожал плечами и сморщил лоб: — Ну-у… Я так и не понял, чем они опасны… И почему этих раздели, а этого нет. — Если когда-то доведется убить сектанта, — поучительный тон от парня едва старше меня был смешон, — никогда не трогай их костюмы без тщательного сканирования. Они просто набиты сюрпризами и ловушками. Ловушками? Что за чепуха… У меня вот в костюме нет никаких ловушек. Ну разве что… Может, Нейро озаботился без моего ведома, на случай неожиданной смерти? Ведь первая Директива Общины — секретность. — А эти тогда почему раздеты? — Говорю же, нашли их так! Заткнись уже, с Капитаном наговоришься вволю. Да уж, было над чем подумать. Дальше ехали молча, ни он меня не тревожил, ни я его дурацкими вопросами. Дорога и скалы по ее краю летели мимо, мелькали деревья и заросшие травами склоны, потом мы выехали на равнину и гнали с ветерком еще пару часов. Потом выехали на старое, все еще покрытое асфальтом широкое шоссе, вдоль которого тянулся ряд таких же старых деревьев. Кое-где на полотне можно было увидеть засыпанные трещины и заплатки — значит, какая-то власть заботилась о дороге. Даже изредка мелькали новенькие указатели. Затем проехали под старым железнодорожным мостом, и Лом сказал: — Въезжаем город. Смотри в оба, тут могут быть стаи летающих тварей. — Гарпов? — вот и пригодились истории, рассказываемые нашими охотниками и разведчиками. Лом кивнул, не глядя, и похлопал ладонью по стволу силового ружья. Нанитовые мутации коснулись множества птиц. Одни из них стали собирать в кладовки только семена деревьев-мутантов, и найти такую кладовку означало обеспечить себя на всю зиму. Другие перерабатывали организмы, которые аккумулировали, например, золото из морской воды, и при разделке такой дичи следовало позаботиться об извлечении железы с золотом. А гарпы накапливали в костях и перьях металлы, а когда становились слишком тяжелыми, слетались в одно и то же место умирать — надо ли говорить, что найти такое кладбище тоже было удачей? Обычно гарпы собирались огромными стаями в поисках пропитания. И что интересно — живая кровь их привлекала больше, чем свалки металла, хотя и там они копошились, а вот активное новенькое оборудование — машины, станки, ангары — почему-то совсем нет. Через десять минут понял, почему поселок Патра его жители называют солидным словом «город». Он действительно был огорожен — то есть был окружен стеной. На КПП мне выдали грубоватую пластинку из кости, с впаянным чипом и лапками, которыми можно было намертво зацепить за одежду. Официально он назывался «Временный карантинный пропуск гостя», но как потом оказалось, люди называли эту пластинку «аусвайс», а некоторые — «тамга». На чип тут же внесли данные, по которым меня можно было отследить в черте города. Капитан, замотанный молодой мужчина в силовой броне стального цвета, с опознавательными знаками Патруля, отмахнулся от Лома, когда тот завел речь обо мне. Сказал только: — Некогда! Потом побеседуем, тут скачок Заповедника случился, не до новичков. Пусть катится в карантинную зону… И я «покатился»… Куда должен направиться всякий уважающий себя бродяга после тяжких скитаний, только что попавший в город? Правильно — в бар. Особенно если у него нет своего теплого местечка. Тем более, что в перовом поясе, куда меня запустили, бар являлся единственным местом, где можно привести себя в порядок. Ну и заодно очень дешево избавится от трофеев. Конечно, отдавать практически даром свои невеликие ценности, добытые «в боях и походах», не хотелось. Вот только и совсем без денег оставаться не вариант. Бесплатно тут не кормят и не поят. Это в диких бескрайних полях они ни к чему, и даже мешают, а в поселках и городах — первейшая необходимость. Те же Энергоны тут сначала предпочитают менять на деньги, и лишь потом тратить — так выходило дешевле. Каким бы странным, на первый взгляд, это не казалось. Я далеко не сразу понял принцип подобных взаимодействий, ведь у нас в Теплице все было общее. Но постепенно смог разобраться, что к чему. На текущем уровне развития Энергон — неделимая величина, и никак иначе. Т. е. на ремонт можно потратить сотню нанитов из тысячи, и постепенно колония восстановится за счет работы фабрик, но вот продать отдельно от тысячи сотку, или дать сдачу частью колонии — не выйдет. Возвращаясь к устройству поселка: собственно, весь первый Пояс — это своего рода карантинная зона. Состоял он из опоясывающего городок кольца стен с парой ворот, зданиями местных служб (медики, пункт охраны, ремонтно-диагностический пункт), ну и трех баров. Все это можно было узнать сразу при входе, рассмотрев огромный щит у ворот. Даже любезно было помечено местонахождение читающего — стрелочкой и надписью «вы тут». Ах да, еще в Патре была своего рода тюрьма — место, из которого обычно не возвращались назад. Прочему-то здесь это называлось «Красная зона Карантина» или по-простому — Лазарет. Туда власти городка определяли буйных или же просто неудобных людей. Туда попасть не хотел никто. Об этом, кстати, тоже сообщалось при входе, на втором стенде-памятке, с несколькими дописанными синим маркером пометками.