Было непонятно, то ли это вопрос, то ли утверждение. Он не отваживался поднять глаза. Лишь медленно снял с шеи цепь с золотым амулетом и держал его в протянутой руке. Потом попытался опуститься на одно колено, как это делают посланники в легендах и древних песнях, слышанных им когда-то на родине в охотничьем стойбище, но больная нога не сгибалась, и он упал перед Детской Королевой на пол лицом вниз, даже не пытаясь подняться. Она наклонилась, подняла АУРИН и, перебирая пальцами золотую цепь, сказала: — Ты хорошо сделал свое дело. Я довольна тобой. — Нет! — почти вскричал Атрей. — Все оказалось напрасно! Спасения нет! Воцарилась долгая тишина. Атрей спрятал лицо в сгибе локтя, и дрожь прошла по его телу. Он боялся, что сейчас с ее губ сорвется вопль отчаяния; может быть, горькие жалобы и упреки, а то и крик ярости. Он сам не знал, чего ожидал, но уж точно не того, что услышал: она смеялась. Она смеялась тихо и радостно. Мысли Атрея перепутались; на какое-то мгновение он решил, что она, возможно, помешалась умом. Но это не был смех безумия. Потом она сказала: — Тем не менее ты привел его. — Кого? — Атрей поднял голову. — Нашего спасителя. Он испытующе посмотрел ей в глаза, она снова улыбнулась: — Ты выполнил мое задание. Я благодарю тебя за все, что ты сделал. — Золотоглазая Повелительница Желаний, — запинаясь, выговорил он наконец это официальное обращение, которому научил его Фухур, — я… нет, в самом деле, я не понимаю, что ты имеешь в виду. — Я вижу, — сказала она. — Однако, понимаешь ты или нет, но ты сделал свое дело. А это главное, не так ли? Атрей только глядел на Детскую Королеву, раскрыв рот. — Я видела его, — продолжала она, — и он видел меня. — Когда это было? — Как раз тогда, когда ты вошел. Ты привел его с собой. Атрей невольно оглянулся. — Где же он? Я не вижу никого, кроме тебя и меня. — О, есть многие вещи, невидимые нам, — отвечала она, — но ты уж поверь мне на слово. Он еще не с нами. Но наши миры уже так близки, что мы смогли увидеть друг друга, хотя всего лишь на миг, не дольше вспышки молнии. Скоро он будет у нас и окликнет меня по имени, которое может дать он один. Тогда я выздоровею, а со мной и вся Фантазия. Пока Детская Королева говорила это, Атрей медленно поднялся с пола и сел, удивленно глядя на нее снизу вверх: — Значит, ты давно уже знаешь все, что я собирался тебе рассказать? Все, о чем говорила мне древняя Морла в болоте Уныния, все, что поведал мне голос Уиулалы в Южном Оракуле, — ты все это уже знаешь? — Да, — подтвердила она, — и я знала это еще тогда, когда отправляла тебя на Великий Поиск. Атрей судорожно глотнул воздух. — Зачем же тогда, — наконец произнес он, — ты посылала меня? Чего ты от меня ждала? — Ничего другого, кроме того, что ты сделал. — Что я сделал… — медленно повторил Атрей. Между его бровями пролегла гневная складка. — Если все так, как ты говоришь, то Великий Поиск был бессмысленным. Я слышал, что многие твои решения непонятны нам. Но все же после того, что я перенес, мне трудно примириться с тем, что ты только позабавилась, и всё. Глаза Детской Королевы посерьезнели. — Я не позволяю себе ни над кем шутить и забавляться, Атрей! — сказала она. — И я хорошо знаю, как многим обязана тебе. Все, что ты сделал, было совершенно необходимо. Я отправила тебя на Поиск вовсе не для того, чтобы узнать то, что ты узнал. Это было единственное средство позвать нашего спасителя. Благодаря Великому Поиску он пережил вместе с тобой все опасности. Ты слышал его испуганный крик у Бездонной пропасти, когда говорил с Эргамулем. Ты видел его, стоя перед воротами Волшебного Зеркала. Ты шагнул прямо в него, ты соединился с ним, и он следовал за тобой повсюду. Он и сейчас слышит каждое наше слово. Он знает, что мы говорим о нем, что мы ждем его и надеемся на него. Может быть, теперь он понимает, что все те великие усилия, которые ты принял на себя, Атрей, были нужны лишь для того, чтобы призвать его в Фантазию! Атрей все еще мрачно глядел перед собой, но постепенно гневная, складка на его лбу разгладилась. — Откуда тебе все известно, — спросил он, — и крик ужаса у Бездонной пропасти, и отражение в воротах Волшебного Зеркала? Или это все тоже было предопределено? Детская Королева отвечала, надевая АУРИН себе на шею: — Разве ты не носил на себе этот амулет? Разве ты не знал, что, благодаря ему, я все время была с тобой? — Он не всегда был на мне, — ответил Атрей, — один раз я его потерял. — Да, какое-то время ты действительно был один. Расскажи мне, что с тобой произошло? Атрей рассказал ей все, что с ним было. — Теперь я понимаю, почему ты посерел, — сказала Детская Королева. — Ты слишком близко подошел к Ничто. — Но правда ли то, что рассказал мне Гморк, вервольф, об уничтоженных фантазийцах: что они, попадая в человеческий мир, становятся обманом? — Да, это правда, — отвечала Детская Королева, и ее золотые глаза потемнели, — все обманы были когда-то существами Фантазии. Но то, что сказал тебе Гморк, — лишь полуправда. От такого полусущества, как он, полной правды ожидать и не приходится. Есть два пути преодоления границы между нашими мирами. Когда существа Фантазии вырваны насильно, это ложный путь. Но когда человеческий ребенок приходит к нам — это правильный путь. Те, кто побывал у нас, многому здесь научились, и это помогло им кое-что изменить в своем мире. Они стали яснее видеть и понимать многие вещи, потому что повидали нас в истинном облике. Они другими глазами взглянули и на свой мир. Там, где раньше для них были только серые будни, они обнаружили чудо и тайну. И чем больше процветало благодаря этому наше государство, тем меньше лжи и обмана становилось в их мире и тем совершеннее становились они. Наши миры могут взаимно разрушать друг друга, но могут и взаимно совершенствоваться. Атрей обдумал все это, потом спросил: — Что же происходит теперь? — Над обоими мирами разразилась беда, — ответила Детская Королева. — Все стало обращаться в свою противоположность. То, что могло прояснять взгляд, стало, наоборот, ослеплять. Так, слишком сильный звук может оглушить, а слишком яркий свет ослепить. То, что могло созидать, стало уничтожением. Спасение находится в руках человеческих детей. Достаточно одного — он должен прийти и дать мне новое имя. И он придет. — Детская Королева помолчала. — Теперь ты понимаешь, Атрей, почему я потребовала от тебя так много? Только благодаря долгой истории, полной опасных приключений, можно привести к нам спасителя. Это и была твоя история. Атрей сидел, погруженный в глубокое раздумье. Наконец он кивнул. — Да, теперь я понимаю, Золотоглазая Повелительница Желаний. Я благодарю тебя за то, что ты избрала меня. Прости мне мой гнев. — Ты не мог знать заранее, — нежно отвечала она, — это тоже было необходимо. Но ты устал. Тебе хотелось бы отдохнуть? — Сперва мне хотелось бы пережить счастливый конец моей истории. Если все так, как ты говоришь, почему же спаситель все еще не пришел? — Да, — удивленно сказала Детская Королева. — Чего же он ждет? • Бастиан почувствовал, что от волнения его руки вспотели. — Но я не могу, — сказал он, — я ведь не знаю, что делать. И, может быть, имя, что пришло мне в голову, вовсе не правильное? • — Могу я еще кое о чем спросить тебя? — возобновил разговор Атрей, и она с улыбкой кивнула. — Почему ты можешь выздороветь, только если получишь новое имя? — Лишь верное имя, которое соответствует сути вещей и явлений, придает им реальность, — сказала она. — А неправильное все делает призрачным. Таково действие обмана. — А вдруг спаситель еще не знает твоего настоящего имени? — Знает! — отвечала она. — Он знает его! И снова оба замолчали. • — Да, — сказал Бастиан. — Я знаю его. Я узнал его, как только увидел тебя. Но я не знаю, что я должен делать. • Атрей поднял взгляд. — Может быть, он хотел бы прийти, но не знает, как это сделать?