• Ни Атрей, ни Фухур не могли потом сказать, сколько времени они летели сквозь кромешную тьму и была ли то действительно ночь или что-нибудь другое. Может, время для них вообще остановилось, и они просто зависли неподвижно в безграничной темноте. Для Атрея это была самая длинная ночь из всех, пережитых им. Для Фухура тоже, а ведь он был много, много старше. Но и самая длинная ночь когда-нибудь кончается. И когда забрезжил рассвет, на горизонте показалась Башня Слоновой Кости. Тут придется сделать небольшое отступление, чтобы объяснить некоторые географические особенности Фантазии. Земли и моря, равнины и горы не имеют там своего определенного места, как в человеческом мире. Карту Фантазии было бы невозможно составить. Там никогда нельзя утверждать, что такая-то страна граничит с такой-то. Даже стороны света меняются в зависимости от местности. Лето и зима, день и ночь чередуются там в каждом краю по-своему. Можно пересечь раскаленную зноем пустыню и очутиться в арктических льдах. В том мире слова «близко» и «далеко» имеют иное значение и зависят от состояния души и от стремления путника. Поскольку Фантазия безгранична, ее центр может быть повсюду — или, лучше сказать, он отовсюду равно удален. А центром Фантазии как раз и была Башня Слоновой Кости. Атрей, очнувшись, обнаружил себя на спине дракона, хотя не мог вспомнить, как очутился там. Он помнил только, что Фухур рванул его вверх за волосы. Укутываясь в плащ, продрогший Атрей заметил, что плащ потерял свой пурпурный цвет и стал серым. То же произошло с его кожей и волосами. В прибывающем свете утра он увидел, что и Фухур стал похож на обрывок тумана. Оба они слишком близко подошли к Ничто. — Атрей, мой маленький друг, твоя рана очень болит? — спросил Фухур. — Нет. Я больше не чувствую ее. — Но ты дрожишь. У тебя жар? Что на свете может заставить тебя дрожать? — Мы скоро прилетим, — ответил Атрей, помолчав. — Я должен буду сказать Детской Королеве, что спасения больше нет. Это самое трудное из всего, что я делал. — Да, — согласился дракон. — А ты когда-нибудь видел ее, Атрей? — Детскую Королеву? Нет, никогда. — А я видел. Это было очень давно. Твой прадедушка, должно быть, был тогда маленьким мальчиком. Я тоже был молодой шалун, у меня в голове еще не было ничего, кроме ветра. Однажды ночью я пытался достать с неба луну. И когда в огорчении упал на землю, очутился близко к Башне Слоновой Кости. Магнолиевый павильон стоял в ту ночь раскрытым, и в середине его сидела Детская Королева. Или Золотоглазая Повелительница Желаний, ибо так полагается обращаться к ней. Она взглянула на меня лишь мельком, но — не знаю, как объяснить, — с этой ночи я стал совершенно другим. — Как она выглядит? — Как маленькая девочка. Но она много старше самых древних существ Фантазии. Лучше будет сказать: у нее нет возраста. — Но она смертельно больна. Может, надо ее как-то подготовить к крушению всех надежд? — Нет, ее не обманешь. Она видит насквозь. — Но вдруг правда убьет ее? — Я не думаю, чтобы это случилось, — сказал Фухур. — Еще бы ты так думал! Ведь ты как-никак везучий дракон! А еще объясни мне, Фухур, почему она никогда не применяет власть, которую дает АУРИН над всеми существами Фантазии? — Она не такая, как мы, — попытался объяснить Фухур. — Мы все существуем лишь в силу ее существования. Но сама она другого рода. — Может, она, — Атрей помедлил, — что-то вроде человеческого ребенка? — Нет. Она другое. — Так КТО же она? — Никто в Фантазии этого не знает. Это самая глубокая тайна нашего мира. Я слышал, как один мудрец говорил: кто сможет разгадать эту тайну, тому это будет стоить жизни. — Ну вот, — сказал Атрей, — а теперь мы все лишаемся жизни, так и не разгадав этой тайны. Фухур молчал, но на его львиной морде играла улыбка, как будто он хотел сказать: этого не случится! Больше они не разговаривали, а вскоре уже пролетали над Лабиринтом, той равниной из цветочных клумб и петляющих тропинок, что огромным садом окружала Башню Слоновой Кости. К их ужасу, и здесь поработало Ничто. Кусты и цветы, уцелевшие среди провалов, лишились красок и засохли. Запах прелой травы поднимался с лугов. Сохранили свой цвет лишь ядовитые раздувшиеся грибы. Но Башня пока что сияла непорочной белизной посреди Лабиринта. Фухур приземлился не на нижней террасе, предназначенной для воздухоплавающих посланников. Он чувствовал, что ни у него, ни у Атрея не будет сил проделать путь по спиральной Главной улице наверх. Да и вся тревожная обстановка позволяла ему пренебречь этикетом. Он решил совершить аварийную посадку в самой верхней части Главной улицы. Атрей огляделся по сторонам, ожидая хоть какого-то приема. Но вокруг не было ни души. Казалось, белые здания кругом вымерли. — Да они все разбежались! — догадался Атрей. — Они бросили Детскую Королеву одну! Или они уже… — Атрей! — прошептал обессиленный Фухур. — Иди, ты должен вернуть АУРИН. Он снял с шеи цепь, и амулет скользнул на пол. Атрей прыгнул за ним, забыв о ране. Но боль тотчас о ней напомнила. — Куда идти, Фухур? Но Фухур не отвечал. Он был точно мертвый от усталости. Главная улица заканчивалась у резных ворот в белой стене. Атрей поднял АУРИН и, хромая, стал подниматься по широкой лестнице, иногда останавливаясь передохнуть. На ступенях за ним оставались капли крови. Он добрался доверху и вступил в длинную галерею. Потом миновал двор, полный фонтанов, еще одни ворота, взобрался еще по одной лестнице. Он шел как во сне, едва различая то, что видел. Потом пересек сад, где все деревья были вырезаны из слоновой кости. Атрей продвигался вперед, держась за их стволы, потом полз на четвереньках, пока не очутился перед гладкой, как стекло, отвесной стеной, над которой возвышался Магнолиевый павильон. Однако наверх не было ни лестницы, ни дороги. Атрей уронил голову на руки. Никто из тех, кто попадал туда и кто еще попадет, не может сказать, как он преодолел последнюю часть пути и оказался на самом верху. Атрей вдруг обнаружил себя на ногах перед дверью в павильон. Он вошел — и лицом к лицу увидел Детскую Королеву. Она сидела среди мягких подушек на круглом возвышении и смотрела на него. По бледности ее лица Атрей видел, как она больна. Миндалевидные глаза ее цветом напоминали темное золото. Они не выдавали ни беспокойства, ни тревоги. Она улыбалась. На ней было длинное шелковое одеяние такой белизны, что и лепестки магнолии казались против него темными. Она выглядела маленькой девочкой не старше десяти лет, но ее длинные волосы, ниспадающие на подушки, были белы, как снег. Или как серебро… • Бастиан испугался. В это мгновение с ним случилось нечто необыкновенное, чего никогда прежде не случалось. До сих пор все, что написано в Бесконечной Книге, он мог представить в своем воображении довольно отчетливо: Атрея верхом на Фухуре, Лабиринт с Башней Слоновой Кости. Но когда он дошел до места, где говорилось о Детской Королеве, он вдруг на долю секунды — не дольше вспышки молнии — увидел перед собой ее лицо. И не мысленно, а глазами! Это не было только воображением, Бастиан не сомневался. Он разглядел даже подробности, которых не было в описании, — например, ее брови, похожие на две тонкие дуги. Или ее странные, вытянутые мочки ушей. Или особенный наклон головы на нежной шее. Бастиан не видел в своей жизни ничего прекраснее этого лица. И тут же понял, как ее зовут: ЛУНИАНА. Он ни капли не сомневался, что это и есть ее имя. И Луниана взглянула на него — на него, Бастиана Балтазара Букса! Она поглядела на него с выражением, которого он не мог понять. Может, она тоже была поражена? Или ее взгляд выражал просьбу? Или тоску? Или — да, что еще? Он попытался вновь вызвать в памяти ее глаза, но больше ему это не удалось. Одно он знал точно: этот взгляд проник прямо в его сердце и теперь хранится там, как тайное сокровище. Это причиняло ему странную сладкую боль. Теперь Бастиан хотел только одного: читать дальше, чтобы снова оказаться поближе к Луниане, чтобы снова увидеть ее. Разве мог он знать, что тем самым пускался в неотвратимое, необычайное, очень опасное путешествие. А если бы и знал, все равно не захлопнул бы книгу и не отложил ее в сторону. Дрожащим пальцем он отыскал то место, на котором остановился. Башенные часы пробили десять. Глава XI ДЕТСКАЯ КОРОЛЕВА ишившись дара речи, Атрей стоял и смотрел на Детскую Королеву. Он не знал, что ему делать. Сколько раз пытался он представить себе это мгновение, заранее обдумывая, что скажет, но все заготовленные слова в один миг вылетели у него из головы. Наконец она улыбнулась ему и таким тихим и нежным голосом, каким поют во сне маленькие птички, произнесла: — Ты окончил Великий Поиск, Атрей. — Да, — с трудом отозвался Атрей и опустил голову. — Твой красивый плащ посерел, — сказала она после паузы. — И волосы и кожа посерели, как камень. Но все еще вернется и станет лучше прежнего. Вот увидишь. У Атрея перехватило дыхание. Как сказать ей, что этого не будет? — Ты выполнил мое задание… — снова услышал он ее нежный голос.