— Я так решил, — Максим заговорил почти спокойно и на мгновение стал похож на себя прежнего. — В школе доучусь, тут осталось-то. А потом уеду. Да хоть обратно в Барнаул. Все равно сельская жизнь — не для меня. — И правильно, — закивал Василий. — А пока, — Макс словно не слышал своего собеседника, — пока никаких девушек. Пусть хоть сами на меня вешаются! Не поддамся. — Правильное решение, — снова поддакнул Василий. Агартовский блюститель закона испытал облегчение от того, что Максим сам придумал вполне разумный выход. Он уже попрощался с раскаявшимся парнем и пошел в направлении магазина, когда Макс сказал ему в спину: — Не могу больше в себе это носить. Я тебя обманул, дядь Вась. Точнее, не сказал всей правды. Ну, насчет Тани. Я и правда сам ее бросил, и сам же за ней бегал. И все равно понимал — даже тогда понимал — что Танюшку не люблю. Уязвленное самолюбие играло, вот и все. — Из-за твоего самолюбия, — медленно произнес Василий, — три человека умерло. — Я знаю. Мне очень жаль. Но я их никак не верну, правильно? А решение я принял. Чтобы никто не пострадал. … Пока я слушала историю про семью Морозовых, время словно текло медленнее. Я ловила каждое слово, предчувствуя, что вот-вот мрачный хозяин мрачного дома скажет нечто такое, что раскроет мою связь с Бэллой и чередой несчастий, происходивших из-за нее в Агарте. Но Василий ничего похожего не сказал. Только пересказывал дела давно минувших дней, к которым я вряд ли могла иметь хоть какое-то отношение. Не стараясь выглядеть вежливой, я демонстративно поднесла руку, на которой носила часы, к глазам. Василий уловил мое движение и усмехнулся. — Можешь хоть сейчас идти. Только не факт, что она тебя отпустит… — Кто — она? — ситуация начала меня нервировать так, что я совсем перестала опасаться бывшего полицейского. Вместо страха меня накрывала волна раздражения из-за потери времени. — Как кто? Баба белая, ну Бэлла наша… С меня хватит, решила я, вытирая липкие от печенья руки прямо о свои легинсы. Салфеток хозяин не предложил, а сама я попросить постеснялась. Но грязные руки вместе с такой же одеждой меня не расстраивали. Расстраивало то, что время близилось к вечеру, а я все еще находилась в деревне, из которой, как подсказывали смутные внутренние ощущения, мне лучше бы поскорее выбраться. — Благодарю вас, — я легко поднялась с места, удивляясь тому, как меня мог испугать какой-то пьющий сельский старичок. Когда Василий рассказал свою историю, я посмотрела на него совсем другими глазами. Не был он грозным хранителем агартовских тайн. А был обычным уставшим человеком. Да, наверное, в его родном селе и впрямь творилось что-то странное. А со мной он этим странным поделился просто потому, что я вовремя — для него вовремя, не для меня — подвернулась скучающему пенсионеру под руку. Я свободно пошла к двери, и никто меня не удерживал. — Она сама сказала, что тебя не отпустит, — сообщил Василий таким ровным тоном, словно предупреждал меня о том, что погода на улице испортилась. — Она ж и Макса не отпустила, раз десять он из Агарта уезжал. Да бесполезно, Белая назад волокла… Не желая больше ничего слушать, я выскочила на улицу. В лицо ударил порыв ветра, на щеку откуда-то сверху шлепнулась крупная водяная капля. Я подняла глаза к небу и поняла, что добираться до своей базы мне придется под дождем. Но перспектива намокнуть казалась более привлекательной, чем возвращение в дом Василия со смиренной просьбой о приюте на время непогоды. Я побежала в сторону окраины села — оранжевая крыша служила мне отличным ориентиром. Загремел гром, и в какой-то момент в его раскатах мне послышалось какое-то знакомое рычание, как будто неподалеку ехал легкий транспорт типа мотоцикла. Решив, что мне только чудится этот звук, я продолжила бежать прямо по центру агартовской дороги. И даже не успела испугаться, когда в спину меня толкнуло что-то настолько тяжелое, что я улетела на обочину, угодив прямо в грязную лужу. Не понимая, что со мной приключилось, я осматривала свои грязные руки и переживала о том, что испачкалась, а не о том, что вообще-то могла серьезно травмироваться. Справа от меня что-то рыкнуло, и я повернула голову в сторону шума. Из-за пелены дождя ко мне шагнула высокая фигура. Глава 19 А дальше… Нет, все не было, как в кино. Скорее, было все как в книге. В той книге, которой я зачитывалась в юности и грезила о том что однажды и со мной случится такое же сильное чувство. Я смотрела в голубые, чуть узковатые глаза, и в голове моей крутились заученные наизусть фразы из Булгакова: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!». Забылось все. Все смешные и наивные подростковые влюбленности. Грубоватый спортсмен, по которому я так страдала в университете и была уверена, что буду страдать по нему всю оставшуюся жизнь. На миг вспомнился Саша, но тут же это воспоминание было откинуто как нелепое и неуместное. Может, даже неприличное в такой момент. Ну какой Саша? Он был просто противоположностью моей несчастной университетской любви. Воспитанный, деликатный, искренне любящий. Но я, я сама — не любила. Не горела и не пылала. А какой тогда смысл в этом всем? Мужчина, который приходил ко мне во снах, теперь стоял передо мной наяву и выглядел растерянным. Он так пристально вглядывался в мое лицо, как будто пытался разглядеть во мне знакомые черты. Я не знала наверняка, на счет чего отнести его замешательство. Он действительно пытался меня вспомнить, хотя мы никогда прежде не встречались? Не считая встреч в моих снах, о которых он помнить не может. Или, может, он просто напуган тем, что сбил меня на безлюдной сельской дороге? Дождь уже не лил стеной, и я видела на обочине дороги брошенный мотоцикл. Марки транспортного средства я не разобрала, но было похоже на простецкую модель типа «Урала». У мотоцикла даже была люлька, и я размечталась, как мой длинноволосый принц усадит меня в эту люльку, и мы помчимся неважно куда… — Мы раньше не встречались? — мотоциклист сел рядом со мной на корточки. — Такое ощущение, что я вас точно где-то видел. Внутри меня заворочался сладкий комок предчувствий. Предчувствий чего-то удивительного, волшебного и всегда радостного. Я подумала, что, должно быть, так и чувствуется настоящая любовь. — Меня зовут Максим, — представился байкер. Конечно, я уже знала, как его зовут. Именно про этого человека мне так долго, и с некоторой обидой, рассказывал Василий, ветеран местных органов. И не нужно было быть гением, чтобы сложить два и два. Но я была готова слушать из уст Максима любую информацию — хоть про его имя с фамилией, хоть таблицу умножения, лишь бы он вот так смотрел на меня особенным взглядом, обещающим настоящее чувство. — А я Валерия, — откашлявшись, сообщила я. Мне стало неловко. Такой момент, а я его испортила — сначала закашлялась, а потом заговорила писклявым, совсем не своим, голосом. И это в противовес голосу мужчины из моих грез — обволакивающему, с приятной низкой хрипотцой. Вдобавок я вспомнила, что из-за каких-то дурацких принципов перестала краситься. Даже царапину на носу, оставшуюся от встречи с забором на базе, не замазывала. Я представила, как выгляжу рядом с эффектным Максимом. Мужчина с идеально чистой кожей, красиво лежащими волосами, в подчеркивающих мускулистую фигуру черных джинсах. И я — замухрышка, лежащая в луже. Впрочем, мое смущение быстро прошло. Максим вел себя со мной так бережно, будто я была редким музейным экспонатом. Несколько раз спросив, точно ли я хорошо себя чувствую и не нужно ли отвезти меня в фельдшерский пункт, Макс помог мне подняться и стал старательно отряхивать мою одежду. Что было бесполезно, но восхитительно приятно. Я ощущала его крепкие уверенные руки даже сквозь плотную ткань толстовки и упивалась новыми для себя, никогда раньше не изведанными, чувствами. — Откуда вы, Лера? — спросил Макс, покончив с попытками привести мою одежду в порядок. Его глаза сияли, и мне казалось, что в них я вижу отражение своего восторга от нашей с ним случайной встречи. Да вот только случайной ли? Неспроста же Максим снился мне еще в самолете. Макс держал меня за руки, хотя в этом не было необходимости. Я чувствовала себя так, будто выпила пару бокалов шампанского — мир вокруг слегка покачивался, а ноги держали меня не особо твердо. — Я приехала отдохнуть в «Белые ночи». Это база неподалеку, — я порадовалась, что мой голос начал звучать как обычно, а не как у капризной дошкольницы. А еще я отметила, что Макс назвал меня Лерой. Хотя я сама с перепугу назвалась полным именем. Если бы позволяли правила приличия, я бы положила голову на грудь Максима, обвила бы руками его шею и стояла так долго-долго. Мне даже казалось, что Максим был бы не против такого стремительного сближения. Но ничего такого я не сделала, и просто продолжала радоваться теплу его рук. Рук того самого мужчины из моих снов. — Знаю «Белые ночи», — кивнул Максим. — Довольно забавное название, не находите, Лера? — Очень забавное, — я была довольна, что наши мнения совпадали. Какие белые ночи в местах, где их никогда не бывало? — Ну хоть не «Калифорнией» назвали. Максим искренне рассмеялся моей не такой уж фееричной шутке. И я, очарованная его заразительным смехом, тоже расхохоталась. Так мы стояли и смеялись, и Максим, делая крохотные шажочки, подходил ко мне все ближе. Наши лица уже могли соприкоснуться, и я с замиранием сердца ждала, что Максим вот-вот коснется моих губ своими красиво очерченными губами, и наши сердца соединятся, как это и было давным-давно предрешено. Кем-то на небесах, Вселенной или провидением — неважно. Очарование момента разрушил резкий звук. Не звук транспорта на этот раз, не гром и даже не голодное урчание в моем животе — над всем этим можно было просто посмеяться и вернуться к легкому флирту, обещающему нам скорое счастье. Со стороны дороги, где валялся брошенным мотоцикл Макса, послышался вой. Надрывный, скулящий вой, переходящий в болезненные повизгивания. Я подумала, что не видела ни одной собаки в Агарте — ни на улице, ни во дворах, наполненных молчаливыми детьми. Тогда кто это мог выть? Волк? Мысль была пугающей, и я крепче сжала руки Максима, ища в нем поддержки. Но поведение мужчины моей мечты только еще больше меня напугало. Он нервно дернулся, резко отстранился от меня, чуть ли не оттолкнув, и стал всматриваться в туман, клубившийся над дорогой. Я невольно посмотрела в том же направлении и увидела, как в туманных прорехах движется что-то белое, лохматое, и определенно живое. Мне сразу вспомнилась Гарька, собака Бэллы. Уверенные руки Макса больше не поддерживали меня, и в один миг на меня навалились холод, усталость и боль. Все-таки я прилично ударилась, когда Максим на своем сельском байке отправил меня в придорожную лужу. Однако я надеялась, что сильный мужчина защитит меня от возможной опасности. К тому же белоснежный ком из тумана не делал попыток к нам приблизиться, только тоскливо выл. Во всяком случае, я была уверена, что звук шел именно оттуда. Максим отвлекся от разглядывания тумана и деланно бодро улыбнулся мне. Но только слепой не заметил бы тревогу на его лице. — Лера, э-э-э… — на этот раз закашлялся Макс. — Тут такое дело… Мне надо срочно отъехать. Да. Но я бы очень хотел тебя еще раз увидеть. Давай сегодня в кафе «У дороги»? Оно недалеко от твоей базы. Часов в восемь. Хорошо? — Хорошо, — ответила я, покусывая нижнюю губу. Как бы ни было обидно, что Максим оставляет меня — хотя мог бы и подвезти, тем более что я пострадала по его вине — но демонстрировать гордость и отказываться от встречи я не собиралась. Когда встречаешь настоящую любовь, о гордости можно и забыть, хотя бы на время. Так я тогда решила. — Тогда до вечера, — бросил Максим, уже не глядя на меня, и устремился к своему мотоциклу.